Потрясающая женщина, как-то видел ее на каком-то мероприятии, до того, как она пропала в одном из миров… — мечтательно произнес герцог, а я еле сдержала улыбку. Но он одернул сам себя. — Так вот, однажды она встретила моего отца, еще до того, как он встретил маму. Ну и судя по всему, Наама тогда понесла от отца. Ты бы его видела, они с Маркольфомом — одно лицо. И пахнет брат очень похоже на папу…
— Пахнет?
— Ах да, вряд ли ты эти тонкости знаешь… У всех керувимов носы очень чуткие. Но есть особенности восприятия. Инкубы больше по женскому запаху мастера, суккубы хорошо ощущают ароматы мужчин. И расскажут по запаху все. А вот мы, куйкараши, у нас обоняние одинаково работает как на мужчин, так и на женщин, не такое тонкое, как у инкубов и суккубов, но полом не ограничены. Поэтому еще 150 лет назад я учуял в нем родню. А вот он во мне — нет. Я был пятидесятилетним мальцом… Ну и как любой мальчишка начал пытаться привлечь его внимание. Только вот мои шалости были расценены как попытки его унизить, оскорбить и подорвать авторитет, — хмыкнул мужчина, а я пробовала переварить полученную информацию.
Как все необычно… Стоп. Марк по другому говорил про запахи.
— Мне говорили, что можно уловить запах только идеального партнера…
— Да. Тут сложно… Можно ощущать в целом аромат: здоров — не здоров, родственники — не родственники. А вот когда пара… — мужчина глубоко вдохнул, мечтательно прикрыв глаза. — Тогда ты ощущаешь уже детали аромата. Например, легкий цитрусовый, закоторым прячутся бергамот и миндаль…
Киснула, сделав вид, что намек не заметила и решила перевети тему.
— А кто такие куйкараши? Я никогда такое слово не слышала…
— Ты же понимаешь, что это что-то вроде название народности, наверное. Даже не расы, если проводить аналогию с терминологией твоего мира. Давай пойдем по классификации которую ты в школе учила. Есть керувимы — это наш вид. Как у вас люди. Люди у вас делятся вроде на три расы, европеоиды, негроиды и монголоиды, так? — я кивнула. Вроде так было. — Вот, а у нас две расы — малахи, в твоей религии их называли ангелами, а мы с твоим начальством — шады — демоны. Разница в направленности магии. У малахов она условно светлая, у нас — темная. Но в отличии от ваших сказок, мы уже давно живем в мире, а так же спокойно можем скрещиваться между собой. Моя мама из муз, а они являются как бы народом, относящимся к расе малахов. То есть моя мама малах, а папа — шад.
— А для метисов у вас есть название?
— Неа. У нас метисов нет. Ребенок принимает магию того родителя, в роду которого мать. Моя мама решила войти в род папы, у вас это сродни смене фамилии. Ее раса и магия не поменялись, но это повлияло на меня. Я в итоге родился шадом, отвечающим за богатства.
Вспомнила! Вроде Марк что-то такое мне рассказывал. Только без подробностей про расы, виды… Да и я слушала вполуха, разглядывая гостей на дне рождения старшего брата Марка.
— А как же твоя любовь к искусству? Я подумала, что ты отвечаешь за творчество, искусство… — господи, зачем я это говорю?
Но слова не задели мужчину, а лишь вызвали улыбку.
— Мама всегда меня воспитывала в уважении к прекрасному. А папа хотел ее радовать, поэтому он часто приглашал или брал под покровительство творческие души из разных миров. Ну и я, демон богатства, вырос падким на прекрасное, — он улыбнулся и так на меня посмотрел, что мне стало неловко и я предпочла спрятать взгляд. Мне просто показался этот намек… Но демоняка решил добавить. — Не смущайся. Ты и правда прекрасна, Вера. Я ответил на твой вопрос?
— Угу, — кивнула я, надеясь, что ко мне он больше не повернет разговор. — Только не понимаю, почему в 50 лет, если я правильно услышала, ты не поговорил с Марки, а начал какие-то мелкие пакости делать.
Мужчина подвис, странно на меня смотря. Я что-то не то сказала?
— Сколько тебе лет?
— Эм… — растерялась я от этого вопроса. — Девятнадцать.
— Понятно теперь, — снова белоснежная голливудская улыбка. — Мы живем дольше, тебе будет непросто перестроиться… В 50 лет мы мозгами, наверно. как ваши десятилетки, внешне тоже не далеко ушки. Керувимы никуда не спешат. Мы начинаем говорить в 5–6 лет, ходить тоже в это возрасте. А в 53 года, когда я увидел на собрании Марки, я был не умнее среднестатистического десятилетки вашего мира. Ты много десятилеток знаешь, которые подходят ко взрослым людям? А Марки тогда был, наверно, как двадцатилетний юноша…
— Это ему сейчас как у нас в мире — 35? — спросила я, прикидывая разницу в возрасте. Раз их 5- лет равняются нашим десяти, а было все 150 лет назад, а Марк тогда был на двадцать лет…
— Нет, — улыбнулся Баал, подливая чай. — В 200 лет у нас совершеннолетие. А потом физическое развитие еще сильнее замедляется, а вот ментальное развитие зависит от конкретного представителя. Кто-то к совершеннолетию даст фору вашим старцам, а кто-то и в 700 перед смертью глупее ваших подростков будет.
— Понятно, все как у нас… Стоп. В 700 — смерть?! Но как же! Вед деду Марки тысяча почти…
— А он глава рода, — улыбнулся снова снисходительно Баал. — Они сильнее любого из нас и живут намного дольше.
— Как все у вас сложно, — фыркнула я, а сама думала, знает ли Марк о таком родственнике? Или нет? Судя по тому, что говорил Баал — не знает.
Я тут в шпионов играть собиралась, а придется в семейного психолога.
Мы еще какое-то время посидели в беседке, а я даже не заметила, как ночь окончательно спустилась на город, а в этом небольшом садике появились светлячки. Красиво…
— Баал, мне возвращаться пора, — сказала я, взглянув на часы. — Два часа подходит к концу. В Марки и так явно переживать будет, он то думает, что ты ему тут злые козни строить собираешься.
— Я понял, идем? — спросил он, протягивая руку.
Но так не хотелось уходить. Тут так спокойно, так тихо… И эти светлячки. Так спокойно мне еще ни разу не было, с момента попадания в этот мир. Хотя нет, свое спокойствие я получила на той скале. А Баал явно знает, как меня порадовать.
— Идем, — с тяжелой душой согласилась, вкладывая руку в его ладонь.
Мужчина кивнул и нас начало расщеплять.
Мгновение и мы оказались в том же кафе,
