Митька вдруг остановился как вкопанный и с трудом подавил в себе желание схватиться за голову и проораться как следует. Не хватало сойти за бесноватого — тогда уж точно скинут в реку с моста. Он только сейчас отчетливо осознал, что подделал грамотку. Подделал собственными руками. Теперь делегат Ивановского сто передаст документ Царю. На грамоте ведь стояла подпись? Стояла. Новгородцы же умывали руки, оставаясь белыми и пушистыми перед лицом Иоанна Васильевича. Поймают Митьку, возьмут за руку, а те вида и не подадут. Мол, знать не знали, что англичане, оказывается, не англичане вовсе и что грамотку оную подделали. В том, что купцы документ оный подделали, Митька не сомневался. Вот вляпался…
Он понимал все это, но предпочитал придерживаться прежней легенды. Называясь немцами, рыбаки все еще находились в безопасности. При этом оставался пусть и мизерный, но шанс, что Митька лишь нагоняет жути в собственной голове… Что, если случившееся не более чем цепочка разрозненных обстоятельств? И купцы по-прежнему верят, что имеют дело с англичанами. Грамотку оную подделали потому, что капитан английский на беспамятство ссылается, — чего бы не воспользоваться?
Митька со злобы стиснул кулаки, хорошенечко кусанул губу, дабы собраться. Помогло. Немного, но помогло. А еще подсобило увидеть «сладкую» парочку — сразу двое из числа купеческого братства стояли у моста в окружении четверых наемников. Завидев рыбака, они спешно замахали руками, приветствуя его… «Англичанин» замедлил шаг. Вот так встреча, а эти двое что здесь забыли? Митька припоминал обоих с пира, оба именитые новгородские купцы.
Такое впечатление, что договориться между собой не могут. Только что же с Акинфием обсудили все. Или отправку экспедиции в губу Варзины проспали, теперь наверстывают? Предстояло разобраться, что к чему.
— Здравия!
Митька только зыркнул на них исподлобья и поначалу хотел пройти, на сегодня откровенных разговоров с купцами было достаточно. Не тут-то было, двое молодцев наемников перегородили дорогу, как бы невзначай, без применения силы, но не давая пройти.
— Откуда так летишь? — блеющим, похожим на козлиный, голосом спросил один из купцов.
Митька изо всех сил старался припомнить их имена, да как-то не выходило, все больше со старостами общаться довелось.
— Как мы с тобой повстречались славно, а? — подключился второй купец, видя, что капитан не спешит отвечать. — На пиру вчера даже не потолковали.
Рыбак так и не припомнил их имен, но припомнил, что такие же слова о недостатке общения на пиру говорил Акинфий. Спрашивается, зачем закатывать пирушки, а потом ныть?
— На отправку ушкуев смотрел? — не оставил надежды разговорить Митьку первый купец и следом облегчил рыбаку задачу с именами: — Мы с Прокофием не успели малость, вот только пришли, а все закончилось… Вот досада…
— Правильно Григорий говорит, — охотно подтвердил второй купец, заодно завершив обоюдное представление.
— Сначала на отправку поглядел, а потом с старостой вашемским общался, — буркнул рыбак как бы невзначай и, похоже, попал в точку.
— С Акинфием? — в голос переспросили оба.
На их лицах появилось удивление. Но слишком деланое. Митька прекрасно понимал, что Григорий и Прокофий отлично видели, как Акинфий прогуливался под руку с англичанином.
Купцы замялись, но, надо отдать им должное, быстро пришли в себя.
— Ну так… — развел руками Григорий. — Раз Акинфию время уделил, может, и нас вниманием не обделишь, а, капитан? Почтем за честь.
Судя по рожам наемников купцов, все еще невзначай перекрывавших ход на мост, выбора не было. Отказы в Ивановском сто не принимались, а экспериментировать со своим шатким положением не было желания.
— Уделю, вы ж наверняка не трепаться вздумали, — тут же согласился Митька. — Какое, собственно, у вас ко мне дело?
— Склады наши купеческие хотим тебе показать, дабы собственными глазами увидел. Иль не интересно? — сузил глаза Григорий.
— Интересно, мне ж потом с вами торговать, и товар мой на тех складах хранится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— То-то и оно, — довольно кивнул Григорий, поглаживая бороду.
— Ну тогда приглашаю. — Прокофий указал рукой в сторону главного рынка, за которым и располагались склады.
— Только после вас. Ведите, показывайте.
Купцы не стали спорить и выдвинулись вперед. Митька чуть обождал, рассчитывая, что следом выйдут наемники, но те не шелохнулись. Только когда рыбак зашагал за купцами, замкнули шествие. До складов было рукой подать, быстрым шагом расстояние преодолевалось за считаные минуты. По пути Григорий и Прокофий молчали. Возможно, из-за лишнего веса испытывали дискомфорт от разговоров, сопряженных с маломальскими физическими нагрузками. А может, обдумывали предстоящий разговор. Митька же ничего не спрашивал.
Не заходя на рынок, они обошли многочисленные торговые ряды и уперлись в не менее многочисленные склады. Те представляли собой сколоченные из бревен небольшие клети, крытые соломой. Митьке было не в новинку видеть подобные сооружения с псковских времен. Клети были довольно просторные сами по себе, а многие из них имели глубокие и прохладные погреба. Верхние ярусы таких складов, как правило, заставлялись сундуками и бочками с теми продуктами, что хорошо переносили перепады температур. Внизу хранились более нежные товары…
Григорий остановился, сложил руки на груди в примирительной позе и сказал:
— Не возьмусь сосчитать, сколько в нашем городе таких клетей. Ибо им нет числа.
— Акинфий говорил, что вы вывезли тьму тьмущую шкурок в прошлом году, — заметил Митька. — Тысячи и тысячи сороков.
Прокофий усмехнулся.
— Вот тут, — махнул Прокофий рукой, — их и хранили.
— К счастью, товар не залеживается, — добавил Григорий, — а то бы и этих складов не хватило.
— В этом году планируем поставить еще клетей, — решил не молчать Прокофий, видя, что Митька ничего не отвечает.
— Хотите товар из Англии хранить? — устало спросил Митька, не зная уже, как отвязаться от них и поскорее закончить ненужный ему разговор.
— Да. Ты все верно понял. Торг торгом, но добрый товар под открытым небом быстро испортится. А возьмем мы недорого…
— Сколько? — перебил их рыбак.
— Сотую долю от цены твоих товаров за каждый месяц.
— Мне нужно время подумать, — сообщил Митька, наморщив лоб и погрузившись в некоторые размышления. Для вида, разумеется, для вида.
— Да-да. Конечно, — сказал Григорий. — Спешить не надо.
— Тем более, — добавил Прокофий, — что сначала нужно получить разрешение от нашего Государя-батюшки на торговлю. Слышал не так давно к Иоанну Васильевичу отправился некий Ричард Ченслор. Поговаривают, тоже из Англии, не припоздать бы с разрешением, капитан.
— Ричард высадился у Николо-Корельского монастыря и, не заходя в Новгород, достиг Москвы. Где, как говорят, уже получил от Царя право на торговлю для англичан, — произнес Митька.
Он, идя к берегу, слышал уже болтовню о том, что Ченслор-де получил привилегии на торговлю через север для всех англичан. И теперь решил немного надавить на больную тему.
— То слухи, — излишне резко возразил Григорий. — А если и нет, то ты старший. С тобой Царю переговоры вести, а не с тем англичанином. Не так ли?
— Так. Посему, надеюсь, слова Акинфия верны, и Ивановское сто вышлет делегата к Царю самостоятельно.
— Вышлет, раз обещано, — подтвердил Григорий.
— Славно. Полагаю, на этом разговор закончен?
На этом они и разошлись. Оба купца попрощались и довольно поспешно удалились. За ними удалились и наемники, оставив Митьку одного.
На душе у него было муторно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Все эти прогулки и переговоры выглядели нормальными, разумными и естественными. Однако чутье вынуждало Митьку тревожиться. Ему казалось, что все происходит не так. Краем глаза он замечал ужимки и жесты, ставившие под сомнения произнесенные ранее слова.
Митьке казалось, что его используют в какой-то чужой игре. И он не понимал в какой. Из-за чего он не мог продумать стратегию своего поведения. Если они догадались, что перед ними обычные рыбачки — одно дело. А если пытались «раскрутить» настоящих англичан — совсем другое.
