Наверное, Митька так бы и стоял дальше на Великом мосту, размышляя, когда за его спиной раздался негромкий голос:
— Здравия, — говоривший произнес приветствие одновременно на двух языках — по-русски и по-латыни.
— Давайте по-русски, в Новгороде все же, — обернулся Митька.
Из латыни он знал всего пару слов и несколько летучих фраз, но именно это знание спасло от неловкого положения.
Перед ним стоял один из ганзейских купцов, тех самых, что следили за разгрузкой ушкуев на берегу Волхова.
Глава 8
Ганзеец по стати вряд ли уступал своим визави из Ивановского сто, вырядившись в черный роскошный кафтан. Да сверху еще один с прорезными руками и меховым подбоем. Ну или как эта его одежда называлась? Митька сего не ведал. Ганзеец сначала за разгрузкой следил, затем их разговор с Семёном подслушивал, а теперь вот явился к рыбачку. Купец был в летах, в бороде гуляли седые волосы, лицо испещрено глубокими морщинами. Все это нисколечко не сочеталось с необычайно живыми, мальчишескими глазами голубовато-зеленого цвета и с великолепной осанкой. Олешка про таких говаривал — «как в жопе кол».
— Можем и по-русски, — наконец согласился купец.
Он слегка смутился от предложения говорить на местном языке, все же латинский в ту пору был языком международным. Именно на латыни было гораздо проще понять друг друга, а сложный русский язык предпочитали избегать.
— И тебе здравия, — наконец поприветствовал ганзейца Митька. — Чего хошь?
У немца было такое выражение лица, как будто он подошел не к незнакомому человеку, а к давнему приятелю. Выглядел он крайне невозмутимым.
— Может, прогуляемся? Всяко лучше, чем стоять на мосту. Ветрено тут.
В подтверждение своих слов немец поежился. На мосту действительно стало зябко к вечеру.
Митька обратил внимание, что у ганзейца вполне приличный русский, гораздо лучше, чем можно было предположить. Изъяснялся он достаточно свободно и с минимальным акцентом, стараясь правильно произносить слова, что указывало — на русской земле немец отнюдь не новичок.
— Разговор есть, — добавил он.
— Ну раз разговор есть, отчего бы не прогуляться? — хмыкнул Митька.
Про себя отметил, что за короткое время своего пребывания в Новгороде он начал привыкать к просьбам «уединиться». Именно что уединиться, каждый раз приглашали поговорить так, чтобы никто не заметил, так сказать, подальше от лишних ушей и свидетелей. В случае ганзейского купца просьба была более чем оправданной. Не с руки немцу оказаться замеченным на торговой стороне рядом с англичанином, у которого дела с Ивановским сто. Оттого немец то и дело оглядывался, уводя Митьку на Софийскую сторону, где гораздо проще затеряться и остаться незамеченными.
— Меня Мартин звать, — представился он, не считая нужным добавлять, что он из знаменитого Ганзейского союза купцов, видимо, полагал, что собеседнику сие без того известно.
— Капитан Мэтью Чарльз, — представился чуть более официально Митька.
— Слыхал. Так ты из самой Англии?
Митька кивнул. Может, конечно, англичане были еще в какой стране, но рыбак о том не знал. Да и, честно говоря, не был особо расположен к разговору. Семён прямо сказал, что у ганзейцев к англичанам интерес будет. Не ошибся. Не успел Митька сделать и нескольких шагов со стороны торговой, как купчики немецкие его настигли. Вот только что с того? Даже если ганзейцы сделают свое предложение, рыбак не сможет его принять. Эх, раньше бы с ними повстречаться…
— Что хорошего с собой привез?
— Всего понемногу, чем английская земля славится, — расплывчато ответил рыбак. — А тебе какой интерес, Мартин?
— Так, любопытствую, не каждый день купца из Англии встретишь на чужбине, а на Руси так подавно. Неужто торг удумали тут вести?
— Может, и удумал, вот приглядываюсь что к чему, — снова без уточнений ответил Митька. — Сам же видел, что товар я сюда привез.
— И куда везешь? — не унимался Мартин.
— Да вот как-то еще не определился, — соврал рыбак.
— Хм, я вот, капитан, ума не приложу, чего ты в Новгороде со своим товаром забыл? Если до Москвы идти да из моря Белого, это ж крючище какой делать…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну не тебе ж делать. Ты-то с какой стати интересуешься? — Митька не стал ходить вокруг да около, надоели все эти игры с полунамеками и недомолвками. Потому рыбак остановился и, задав вопрос, прямо посмотрел немцу в глаза. — Чего удумал?
— Брось ты, чего бы я удумывать стал, нам, пришлым, на этой земле друг друга держаться надо, — как показалось, честно ответил Мартин, улыбнулся, покачал головой, показывая, что расстроен такой постановкой вопроса, и пошел дальше.
Митька взвесил — идти следом или уйти прочь? С ганзейцем не было сопровождения в виде наемников, никто не перекрыл бы рыбаку дорогу. Наверное, Мартин посчитал, что связываться с Ивановским сто будет себе дороже. Все же появившееся в ходе разговора любопытство перевесило. Митька двинулся следом, толком не понимая, куда они идут — ганзейские кварталы располагались в другой части Новгорода, там же, где дом рыбачков.
Некоторое время шли молча. Митька видел Софийский собор, значительно возвышающийся над остальными постройками города. От вида его куполов, один из которых был покрыт позолотой, буквально перехватывало дыхание. Не хотелось отводить взгляд, любоваться куполами храма можно было бесконечно долго.
— Мы в этой земле торг давно ведем и обычаи здешние не первый год знаем, — снова заговорил ганзеец. — Торговые дела все отлажены, успевай товар завозить и вывозить. Завозить и вывозить, — повторил последние слова Мартин. — Но ты про то знаешь.
— Знаю, — согласился Митька.
— Вот и сейчас гору товара на продажу завезли, а через десяток дней обратно погрузимся. Домой отправимся.
— Ты меня для этого на прогулку позвал? — прямо спросил Митька. — Говори как есть, чего хотел? Нечего по краю ходить, вокруг да около.
Купец аж прокашлялся, видимо, он не привык к такой прямоте. Принято обрабатывать партнеров, почву готовить, а тут вон как, сразу без обиняков предложение подавай. Однако посыл собеседника он понял правильно и сразу перешел к делу:
— Мне тут птичка на хвосте донесла, что в Новгороде ты без людей сидишь. Что кораблей своих у тебя нет, но товар в склады завезен.
— Все так, — согласился Митька без колебаний.
Раз уже перешли к делу, скрывать он ничего не стал. Да и как скроешь? Не скажешь же, что англичане по кабакам и дворам расселены, а корабли ниже по Волхову стоят. Новгород город большой, но вести по нему быстро распространяются — всякое слово можно перепроверить. Этим немцы и занимались сразу по приезде, когда сорили монетами у берега на торговой стороне. Выпытывали последние новости у горожан. В то же время было понятно, что о судьбе англичан Мартин толком не знал, иначе бы вопроса такого не задал. А значит, не понимал, что с англичанами заправду приключилось. Впрочем, как опытный мореплаватель, немец быстро закрыл дыру в своем неведении.
— Угу… — Ганзеец крепко задумался и предположил: — Подобрали тебя новгородцы, значит. В шторм, видать, попал?
— Попал, подобрали, без них бы не выкарабкался.
— Я-то думаю, что тебя сюда занесло… — прошептал Мартин. — И что, Семён товар теперь у тебя захотел купить?
Рассуждал он логично — товар хранился на складах новгородцев, из чего напрашивался вывод, что Ивановское сто хотело купить товар или вовсе купило. Но о том, что сделка еще не совершена формально, свидетельствовало присутствие англичан в Новгороде. Будь иначе, давно бы отплыли в Англию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Может, и захотел. — Митька пожал плечами. — Тебе до этого какое дело? До сих пор вразумить не могу.
— Да предупредить тебя хочу, говорю ж, друг другу помогать дóлжно, — запыхтел Мартин.
— И о чем же? — вяло поинтересовался рыбак.
— Без разрешения царского торгу не бывать, — прямо сказал Мартин. — Если Ивановское сто купит у тебя товар, а в Москве о том проведают, то им штраф, а тебе не видать торга на Руси как носу своего. Ни напрямую, ни через посредников. Новгородцы-то что, все на тебя свалят. Это ты понимаешь?
