Энн любила взять Каллена за затвердевший член и сделать так, чтобы он кончил ей на лицо. Она утверждала, что от этого улучшается цвет лица. Она сохла, сидя на краю бассейна, а он стоял в воде, закинув ее ноги себе на плечи, и исполнял кунилингис.
Они читали книги. Он — «Воинственный клич свободы» Макферсона, а она — «Скорость» Кристины Маклой. Они дремали, подолгу плавали в бассейне, загорали до одиннадцати часов, после чего Энн звонила насчет обеда:
— Хола! Кви тал хоа? Правильно. Комнату синьора Фрэнкель. Нос гастриямериенда, пор фавор… А, сопа, холодный. Сопа фриа. Сэндвичи. Любые, а, типа все равно. Си… си… Спасибо. Хорошо… Великолепно… Хаста пронто… Пока.
Они занимались тем, что залезали в бассейн по грудь и читали стоя до того времени как им привозили обед. На них были лишь сомбреро. Только на несколько минут, когда нужно было открыть дверь и взять обед, они надевали на себя халаты, которыми снабдила их лучшая подруга Энн, Мейбл Паркер, В качестве подарка вместе с пожеланиями счастливого путешествия. Когда посыльный уходил, они немедленно скидывали с себя халаты и несли подносы с едой к столику, который стоял в тени патио. Обычно они молчали во время еды. Энн, как правило, прижимала ногу Каллена к низу своего живота. В первый же день они попробовали заниматься любовью во дворике после обеда, но было так жарко, даже в тени, что они переместились в спальную комнату, где стали по очереди надевать на себя купальные костюмы друг друга, а потом — раздевать друг друга. Это занятие им очень нравилось, они с нетерпением ждали, когда смогут заняться этим, и они проделывали это каждый день. После всего они бездельничали.
Они спали и, проснувшись, играли в бассейне в игру, которую сами придумали. Они называли ее аква-поло. Играли в мяч, который нашли в сарае, надев на себя ласты, привезенные с собой из Нью-Йорка. Приседая, как обезьяны, они прятались в кустах на краю патио и наблюдали за обитателями других лачуг, расположенных на горных склонах, воображая себя Робинзоном Крузо и Пятницей, детьми из книги «Повелитель мух», Вюргас и Маклин. Туристы были или белыми, как животы рыб, или просто дымились от загара, так что на них было страшно смотреть. Если кто-то из них замечал, что Энн и Каллен шпионят за ними, они ничего не говорили.
Затем они совершали пассо — получасовую прогулку вокруг бассейна. Сомбреро висели у них за спинами на веревочках, они шли в обнимку. Это было время, когда они беседовали друг с другом: они говорили о книгах, которые читали, о том, о чем они думали, о других прекрасных странах, где они побывали до того и о солнечных странах, куда хотели бы поехать, а также о туманных и холодных странах, куда они не хотели бы попасть. Они говорили и о том, как чувствуют себя, разгуливая целыми днями без всякой одежды. Каллен сказал, что сначала он стеснялся, но потом ему это очень понравилось. Энн сказала, что сначала у нее побаливали соски, потому что они постоянно припухали, но теперь у нее такое ощущение, будто у нее на груди растут цветы. Она хотела бы, чтобы у нее были большие отвислые груди и широкий зад. Вообще-то лучше быть худой, но в данный момент ей хотелось, чтобы ее было много, чтобы она могла доставить Каллену больше удовольствия.
Это было бы неплохо, считал он, но и худощавая она возбуждала его.
Они купались и смывали с себя пот. После этого принимали душ и заказывали ужин по телефону. «Си, эсте ноче тамбиен…» Сидя в шезлонгах на краю патио, они наслаждались закатом солнца, потягивая джин с тоником. Солнце еще не успевало спрятаться за горами, а они уже начинали мерзнуть, и им приходилось надевать что-нибудь на себя. Они привезли с собой много одежды, но Энн носила обычно черное платье джерси без рукавов и шаль, а Каллен — белые штаны свободного покроя из хлопка и белый хлопковый свитер. Занимаясь любовью после обеда, они не раздевались. Энн только приподнимала платье и садилась на колени Каллена. Они не носили нижнего белья и обуви. Они никогда не ссорились.
* * *
Опять раздался звонок, и Каллен, поставив на стол «Корону», подошел к аппарату селекторной связи, который висел на стене в кухне. Он нажал на кнопку с надписью «Говорите».
— Да.
Потом он нажал на кнопку с надписью «Слушайте».
— Джо?
— Да.
— Это Сэм.
Сэм… Спейд? Сэм Кинисон?
— Саманта?
— Могу я подняться к вам, Джо?
— Да, конечно.
— Джо?
Он забыл нажать кнопку с надписью «Говорите». Спохватившись, надавил на нее:
— Что-то случилось?
— Пожалуйста, Джо. Я боюсь.
Он что-то не помнил, говорил ли ей о том, где живет, и приглашал ли ее заходить, если она вдруг окажется поблизости или будет в беде.
— Впустите меня, Джо. Пожалуйста.
— Хорошо. Заходите.
Он нажал на кнопку с надписью «Дверь», поставил пустые бутылки из-под пива под раковину, достал из холодильника еще одну «Корону», открыл ее и выпил.
Время шло.
Саманта Кокс не появлялась, а это значило, что это была другая Сэм, которая поняла, что ошиблась. Или это был какой-то шутник, вмерзший в лед после Хэллуина, а теперь каким-то образом оттаявший и принявшийся за старые шутки — запугивать людей. Саманты Кокс не было. Внизу раздался крик.
Глава 15
Где в сборнике правил и предписаний была глава, раздел и параграф, в котором говорилось о том, что надо делать, если вы услышали крики?
Стрелять?
Нет, нет, нет. Давай же, Каллен, проснись. Ну, ведь пахнет жареным. Что ты делаешь, когда слышишь крик? Выпиваешь еще одну «Корону»?
Ради бога, Каллен, посмотри в справочник, пожалуйста. Кто-нибудь знает ответ? Циммерман?
Циммерман? Нейл Циммерман? Старый верный друг Каллена, Нейл Циммерман? Ни черта он не знал, что нужно сделать, когда кто-то кричит. Его грохнули. Он — мертв.
Можем ли мы помолчать в знак памяти о погибших полицейских? Хорошо, Циммерман. Ты хочешь что-то сказать своему старому доброму бывшему другу Каллену? Он слушает тебя.
Конечно, сэр. С удовольствием, сэр. Сборник правил и предписаний, глава 12, раздел 7, параграф За: если вы услышали, что кто-то кричит, бросайте все свои дела и бегите со всех ног туда, где кричат.
Очень хорошо, Циммерман. Очень, очень хорошо. Все поняли? Бросайте все свои дела к черту и бегите со всех ног туда, где раздаются эти крики. Понял, Каллен?
Да, сэр. Я понял, сэр. Нет проблем, сэр.
Так в чем же дело?
Не понял, сэр?
Беги со всех ног, мать твою так!
Есть, сэр. Да, сэр. Я уже бегу со всех ног. Так точно, сэр.
Но перед тем как бежать, Каллен должен был найти свой чертов пистолет, свой «смит энд вессон» 38-го калибра, который из голубоватого стал серебристым. Это металлопокрытие не боится ржавчины. Осечки быть не может.
Каллен!
С-сэр?
Какого черта вы еще дома?
А, ищу нужную главу, раздел, параграф, где написано о том, как следует обращаться с оружием…
Каллен?
Сэр?
Это не относится к делу!
Раздался еще один крик, и Каллен побежал со всех ног.
Прихожая. Вешалка. Кобура. Дверь. Лестница. Нет времени вызывать лифт. Да и бег по лестнице — это отличная зарядка.
Он добежал до самого нижнего этажа, проскочил через прачечную — «добрый вечер, мисс Врубах» — пробежал мимо котельной, мимо комнаты привратника и выскочил на улицу. В сборнике правил и предписаний сказано: нападай на преступника с тыла.
Никого. Ни души. В вестибюле кнопки вызовов на одной стене, на другой — список жильцов. В его фамилии не хватает трех букв: АЛН, Д. Это похоже на незаконченный вопрос кроссворда: шесть букв по горизонтали, полицейский?
— Джо! Я здесь.
Там, на улице, Саманта. Ах, пардон, Сэм Кокс, одетая в плащ с капюшоном поверх красного фирменного шерстяного костюма — узкая короткая юбка и свитер с высоким воротом. У нее ультрасовременная прическа, ультрасветлые волосы, ультракрасные губы и ультрабелая кожа. Она выглядит очень странно, похожая на джокер в ультранеестественном свете уличного фонаря, сделанного в виде головы кобры. Это был тот самый фонарь, который светил в окно спальной комнаты Каллена, и Энн шутила по этому поводу, что, мол, заниматься любовью при свете такого фонаря все равно, что заниматься любовью в купе скорого поезда. Это было еще в те времена, когда они занимались любовью. А потом она стала очень деловой, вечно занятой, в ней постоянно нуждались, она выходила в эфир в шесть часов и в одиннадцать часов, вставала ни свет ни заря, делала репортажи на улице и в студии и черт знает где.
Всем своим видом Сэм Кокс выражала полное отчаяние, прижимала руки к груди, к…
К чему?
Каллен сначала подумал (сумасшедшая мысль), что Саманта Кокс пытается сорвать с себя одежду, потому что имела неосторожность появиться в публичном месте в костюме, который был внезапно объявлен вышедшим из моды, и она должна немедленно от него избавиться.
