Там он сел на лавку и, продолжая гладить котенка, закрыл глаза в ожидании сигнала.
Ерема многому научился за те полгода, что провел здесь.
Например, безукоризненному послушанию.
В самом начале он нарушил приказ Трофима не смотреть даже в ту сторону, где он переходит болото. Мальчик вылез из окна дома и попытался выследить названого отца, чтобы хотя бы краем глаза увидеть, где и как он переходит трясину.
Но Трофим уже ждал его.
Он строго пожурил Ерему за обман и отправил домой.
В следующий раз, когда мальчик снова попытался подсмотреть, Трофим запер его в погреб и продержал там без еды в темноте три дня.
Ерема стал осторожнее и теперь опасался выходить из дому не только до сигнала Трофима, имитирующего крик болотной выпи, но даже некоторое время позже, потому что однажды Трофим подал издали сигнал, а потом вернулся, чтобы посмотреть, не пошел ли мальчик по его следам.
Единственное, что за это время Ереме удалось, — это заметить то место, где Трофим начинал свой путь через трясину, и первую кочку, на которую он ступал. Но впереди таких кочек были сотни, и на какие можно ступать а какие смертельны, никто, кроме Трофима, не знал.
Во время длительных отсутствий Трофима Ерема внимательно осмотрел все вокруг и понял, что перебраться через смертельное болото, не зная этих кочек, совершенно невозможно.
Но Ерема твердо решил, что здесь он не останется.
Это решение было следствием долгих размышлений о своей прежней жизни и о жизни его родителей.
Он хорошо помнил, как все началось.
Селивановы жили в Боровске, Ефим неплохо зарабатывал, выполняя разные ювелирные работы, но однажды случилась беда — их ограбили ночью злые люди, украв все золото и серебро, которое клиенты оставили мастеру для выполнения заказов. Ефим был в отчаянии — он никогда не смог бы рассчитаться с клиентами, но некий человек пришел ему на помощь и дал нужный для выполнения всех заказов металл. Ереме было тогда семь лет, но он хорошо помнил, что с этого времени жизнь семьи переменилась. Она стала наполняться все новыми тайнами, в нее вошли страх и чувство постоянной опасности. Семья стала часто менять место жительства, а отец должен был научиться нескольким другим ремеслам. Правда, они стали жить гораздо лучше, богаче, но отвратительное чувство постоянной угрозы запомнилось Ереме с детства.
А потом стало и совсем страшно.
Они перешли жить в лагерь лесных разбойников, но перед этим отец и мать посвятили единственного сына в свою тайну. Они сказали, что в церковь ходят и крестятся только для виду, а на самом деле служат какой-то новой, тайной вере, которая требует от них исполнения всяких нужных ей дел. Вот теперь они пойдут жить к разбойникам, потому что надо что-то найти в глухих болотах Татьего леса, а чтобы не вызывать подозрений, они скажут главарю разбойников и всем остальным, будто ищут своих детей, которые якобы заблудились и пропали в тех болотах. Ерема должен был запомнить на случай расспросов имена и внешний вид брата и сестры, которых у него никогда не было.
Там они прожили несколько лет, и отец, забросив свое ювелирное дело и даже скрывая свое искусство от Антипа, занимался слесарными работами. Постепенно Селивановы и сами превратились в разбойников, но, как понял Ерема, отец и мать не нашли того, что искали. Они постоянно получали какие-то приказы от кого-то, потому что оставались в лагере Антипа до тех пор, пока не появился Медведев, а потом им было велено перейти к нему.
И вот тут-то, первый раз за всю свою сознательную жизнь, Ерема почувствовал себя счастливым: Там, в Березках, несмотря на отсутствие самого хозяина, жить было почему-то совсем не страшно и пропало то внутреннее напряжение, которое постоянно омрачало душу.
Самого Медведева Ерема видел лишь несколько дней — он очень понравился мальчику, и тот с нетерпением ожидал возвращения «хозяина», уехавшего на поиски похищенной девушки. И хотя Ерема так никогда больше и не увидел Василия, у него в душе сохранилась к нему огромная привязанность — возможно, потому, что ни до этого, ни после он не встречал таких, как ему казалось, смелых, ловких и одновременно справедливых и добрых людей…
Родители не посвящали мальчика в свои дела, но он был сообразительным и сразу понял, что седой нищий, пришедший однажды в Медведевку, пришел к его родителям и, очевидно, привез им какое-то указание, потому что они начали долго шептаться по ночам и собираться в дорогу.
На следующий день мать приготовила компот с сонным зельем, и только в последнюю минуту Ерема узнал, что собираются сделать родители.
Уже тогда он хотел воспротивиться им, не подчиниться и остаться здесь, где ему было так хорошо, но все случилось очень быстро, неожиданно, и он не успел опомниться.
Селивановы спасли Степана из медведевского плена.
Того самого Степана, который через год так беспощадно и жестоко убил их, и его, Ерему, тоже утопил бы, да он выплыл, а потом Трофим его спас.
Однако вскоре оказалось, что Трофим тоже принадлежит к той же самой тайной вере, которая почему-то постоянно требует чего-то от служащих ей людей. Если бы не это, Ерема, возможно, и привязался бы к Трофиму, который — он видел это — действительно полюбил его, но тошнотворное чувство страха не давало мальчику жить. Он каким-то внутренним звериным инстинктом ощущал, что здесь ему угрожает опасность, как она угрожает самому Трофиму, как угрожала его родителям, та самая опасность, которая отражалась на лицах и сквозила во взглядах людей, иногда приходивших к отцу по делам этой веры…
И Ерема решил, что он любой ценой вырвется отсюда, убежит подальше и уж наверняка никогда не будет иметь ничего общего с этой верой, которая привела к гибели его родителей.
Даже смерть казалась ему лучшим выходом.
Он долго думал, перебирая разнообразные варианты, часто вспоминая, между прочим, Медведева, проникшего ведь как-то в лагерь Антипа, в который НИКАК нельзя было проникнуть.
Он долго ничего не мог придумать, а потом его вдруг осенила идея, которой позавидовал бы даже сам Медведев.
Сначала она казалась совершенно фантастической и невыполнимой. Но он начал проводить эксперименты и вскоре стал все больше и больше верить в то, что это можно осуществить.
И вот сегодня, наконец, представился долгожданный случай.
Дождавшись далекого крика болотной выпи, Ерема для верности еще с полчаса не выходил из дома, а потом начал решительно действовать.
Несмотря на жару, он оделся потеплее, помня, что ночи бывают холодными, а дорога его ждет дальняя, и взял узелок с заранее приготовленными сухарями и вяленым мясом. Он напялил на голову соломенную шляпу, которая очень не нравилась Трофиму и которую он нарочно не снимал с головы последние два месяца. Он надел на котенка специально сшитый пояс, плотно обтягивающий туловище под передними лапками. К этому поясу была прикреплена обмотанная вокруг него прочная толстая длинная веревка.
