— Я рад что приехал один, без отца, сообщил Эш Филлиде на следующее утро. — Он помнит, каким был этот дом.
— Здесь нужен целый отряд женщин, чтобы все отмыть, капитальная уборка и семья, которая поживет здесь некоторое время. Тогда дом снова стане уютным, — решительно произнесла она, пытаясь не поддаваться мрачной атмосфере запущенности и беспорядка. — С чего начнем?
— Я думал начать отсюда и перейти в гостиную. Тогда он как минимум станет более приветливым. Затем хозяйский кабинет и комнаты для моей сестры. Должен вас предупредить: некоторые предметы искусства непристойны.
— Я буду отворачиваться, — сказала Филлида, и Эш впервые за утро улыбнулся. — Вы доверяете моему мнению? — Привести этот бедлам в порядок за три дня — серьезное испытание. — Можно мне отдавать распоряжения слугам относительно уборки и перестановки?
— Я полностью вам доверяю, — заверил он ее.
— Стэнбридж, пришлите кого-нибудь на помощь мисс Хёрст и наймите дополнительный персонал для уборки. Ей также, несомненно, понадобятся лакеи. А я пойду загляну на конюшню.
На следующее утро, спустя три часа после завтрака, Филлида заметила, что делает успехи. По ее распоряжению длинный зал превратили в сортировочную комнату. Филлида приказала лакеям принести столы и принялась сортировать вещи из холла и гостиной на те, которые необходимо было очистить, чтобы потом вернуть на место, и те, которые уже нельзя починить, плохого качества, занимавшие много места, ценные вещи сомнительного вкуса и предметы непристойного характера.
Гобелены фламандской работы из зала отправили вниз на чистку. Служанки оттирали гранитные полы и стены, а Филлиде удалось найти несколько безобидных картин, которые можно было повесить в холле.
Она закатала рукава льняного халата и принялась копаться в одном из комодов, принесенных из зала. «Хорошо, — думала она про себя, вытирая пыль с носа тыльной стороной ладони, — что я приехала сюда не соблазнять Эша Герриарда». Она не только не видела его со вчерашнего дня, но и, должно быть, чудовищно смотрелась по уши в пыли в огромном, позаимствованном у повара фартуке, с собранными под льняным полотенцем волосами.
Упакованный предмет оказался очаровательной фарфоровой статуэткой леди, исполняющей танцевальное па и протягивающей руку невидимому партнеру.
— Где же вы, молодой человек! Пробормотала Филлида, снова погружаясь в коробки. — Ах, вот вы где? — С торжествующим выражением лица она распаковала фигурку танцора, перевернула ее и внимательно осмотрела подставку. — Мейсенский фарфор. Мило. — Она аккуратно поставила фигурки на стол для ценных вещей, взяла подол юбки пальцами одной руки, другую подняла, копируя танцевальное движение. — Прелестно.
— В самом деле. — Чьи-то пальцы переплелись с ее собственными, обернувшись, она увидела Эша. — Потанцуем?
Он, несомненно, дразнил ее. Сердце Филлиды так некстати громко забилось, зеки покраснели, когда он элегантно удерживал ее за руку.
— Менуэт? К сожалению, он давно вышел из моды, милорд.
— Вы забываете, я ужасно отстал от времени, мисс Хёрст. Для меня это всего лишь танец. Может, попробуем? — Он провел ее под своей рукой, и Филлида оказалась с ним лицом к лицу. Быстрый панический рывок — и ее рука — на свободе, но лишь чтобы позволить ему обвить руки вокруг талии девушки и притянуть к себе. — Есть и другие парные танцы, — предложил Эш хриплым голосом.
Филлида не могла дышать. Его намерения были очевидны. Но чего именно он хочет? Предложит стать любовницей или просто склонит к близости в те несколько дней, пока они здесь? Любое из этих предположений должно заставить ее пулей вылететь из комнаты, тем не менее прежде чем он успел приблизить голову и поймать ее губы, она не испытывала ни гнева, ни страха, ни чего-либо похожего на то, что должна была почувствовать. Только желание. Желание, не запятнанное ни опасением, ни тревогой.
Эш придвинул ее еще ближе, Филлида закрыла глаза. Сделала это не из скромности — от удовольствия, чувствуя, как его твердое тело упирается в нее, его силу, мужское тепло и запах. Восхитительная смесь защищенности и опасности. Тогдашний поцелуй на пристани зажег в ней волнующие мечты. И вот теперь губы Филлиды против ее воли раскрылись ему навстречу, и Эш завладел ее ртом. Теперь из человека, которого она так опасалась, он превратился в искусителя, способного заставить трепетать каждую клеточку ее тела.
Ждет ли он, что она ответит на его ласки? Филлида понятия не имела, как себя вести, но, несмотря на это, ее руки инстинктивно обвились вокруг его шеи, губы раскрылись, язык бессознательно и смело вытворял нечто крайне порочное. «Он думает, что я невинная девственница», — убеждала она себя, пытаясь определить сквозь затуманенное сознание, упадет ли в обморок от недостатка воздуха или желания.
Видимо, Эш почувствовал ее слабость именно в тот момент, когда ее ноги начали подкашиваться. Он оторвался от нее, Филлида открыла глаза, обнаружив, что он все еще прижимает ее к себе, глядя тяжелым взглядом из-под полуприкрытых век.
— Я так и думал, что не ошибся, — пробормотал он.
«Грубиян». Эта мысль молнией пронеслась в ее голове. Она глубоко вздохнула. О чем она только думала? Просто какое-то безумие. Изысканное, волнующее, бесконечно соблазнительное, но абсолютно недопустимое. К тому же из этого не выйдет ничего хорошего. Эш ей нравился, он старался целовать ее нежно и размеренно, доставляя удовольствие, но Филлида не могла гарантировать, что наслаждение не окончится, как только они пойдут дальше.
— Вы думаете, я настолько доступна? — набросилась она на него, не собираясь сдаваться. Она собрала волю в кулак, выпрямилась, пытаясь держать под контролем подгибающиеся колени и борясь с настойчивым желанием вновь броситься в объятия Эша Герриарда, чтобы выяснить, сможет ли он сотворить чудо и в конце концов избавить ее от ужасных воспоминаний и кошмаров.
— Нет, я подумал, что вы страстная женщина и мне доставит удовольствие целовать вас. Предположил что вы ответите на мой поцелуй, если я осмелюсь это сделать. — Он наблюдал за ней, подобно человеку, оказавшемуся перед лицом неожиданной опасности, спокойный и собранный, одинаково готовый к тому, чтобы получить пощечину или почувствовать тепло ее дыхания и сладость поцелуя.
— И что теперь? — спросила Филлида.
— Может, повторим? — Выражение его лица было крайне серьезным, но в глазах плескался задорный огонек.
— Я не об этом! Стоит ли мне ожидать поцелуя всякий раз, когда мы остаемся наедине или вы желаете затащить меня в постель, милорд.
