— Лучше, чтоб противоядие всегда было под рукой, — заметил человек в красном плаще.
Хозяин собаки закричал и начал трясти ее.
Торговка зельями не спеша порылась в своей корзинке и нашла маленькую бутылочку.
— А… вот оно.
Она раздвинула покрытые пеной собачьи губы и влила в рот жидкость из бутылочки.
— Очень интересно, Гелия. Производит впечатление, — одобрил незнакомец. — Я вижу, ты знаешь свое дело. Из чего изготовлена эта отрава?
— Так я тебе и рассказала!
— А для противоядия ты что использовала? Сок белладонны?
— Сейчас скажу, держи карман шире.
Мы с Менелаем между тем сделали несколько шагов в сторону, но торговка возмутилась:
— Как, и после этого вы не хотите покупать?
Загадочный незнакомец уже улетучился. Мы с Менелаем переглянулись.
— Мы его видели наяву? — спросила я.
— Трудно сказать. По-моему, он куда загадочнее, чем эти зелья.
— В конце концов, он знал всего лишь имя женщины и чем она торгует.
— У меня возникло впечатление, будто он знает гораздо больше.
— Ага! Вот вы где! Прячетесь в укромном уголке! — раздался за нами решительный голос.
Мы оглянулись и столкнулись лицом к лицу с Одиссеем. Он довольно улыбался: сватовство к Пенелопе завершилось успешно, день свадьбы уже назначен. Он получил желаемое. Одиссей указал на предсказательницу судьбы и торговку зельями:
— Вы очутились в сомнительной компании!
— А ты не видел мужчину, который был здесь несколько минут назад? — спросил Менелай.
— Нет, а что? Он что-нибудь у вас стянул?
— Как будто ничего, — ответила я.
— Тогда какое нам до него дело? — рассмеялся Одиссей и положил руку Менелаю на плечо. — У тебя вид счастливого человека. Я рад, что в этом есть и моя заслуга. Из отвергнутых женихов тебя никто не беспокоил? Клятва, которую мы дали на том кровавом поле, предотвратит такие недоразумения.
— Когда твоя свадьба? — спросил Менелай. — Я слышал, среди женихов проводились состязания в беге. Ты, конечно, победил?
— Конечно. Я и не сомневался в своей победе. — Одиссей подмигнул. — Всех женихов Пенелопы оставил позади. Мы поженимся накануне полнолуния. Затем мы с молодой женой вернемся на Итаку. Ее отец, конечно, не хочет отпускать дочь, но я не могу оставаться дольше. Соскучился по своему острову. Люблю камни и уединение!
Мимо нас прошли двое мужчин, оба были необычайно хороши собой. Один старше, другой в том возрасте, когда мальчик только начинает превращаться в мужчину. У старшего были светлые волосы, у младшего — черные и густые брови. Оба, судя по походке, были людьми военными.
— Интересно, откуда они спустились? — сказал Одиссей. — Может, с горы Олимп?
Вернувшись к месту, где расположился отец, мы обнаружили рядом с ним новые лица. Его окружала группа воинов в нагрудниках, с короткими мечами. Один из них, с самонадеянным и жестоким лицом, стоял подбоченясь.
— Кто б они ни были, я их в порошок сотру, — разглагольствовал он.
Его приятели кивали, бросая какие-то реплики.
О чем шла речь? Кого сотрут в порошок? Спарта ни с кем не воевала.
— К завтрашнему дню я приготовлю помещение, где вы сможете разместиться, — сказал отец.
— Вы, спартанцы, слишком доверчивы, — продолжал выступать тот же воин. — Пора вам наконец подумать о своей безопасности. Говорят, вы не засылаете лазутчиков — куда это годится?
— Если царь разумен, а его армия сильна, то какое значение имеют замыслы врага? Все равно мы его разобьем, — ответил отец. — Вот почему нам не нужна разведка.
За моей спиной раздался короткий смешок. Я оглянулась, но это был один из солдат. Вдруг краем глаза я приметила пыльный красный плащ. Опять этот незнакомец. Что ему надо?
Я схватила Менелая за руку.
— Оглянись! — прошептала я. — Тот человек… в плаще. Наверное, он лазутчик.
Менелай посмотрел назад, но незнакомец снова исчез.
— Ты, Линк, не возражаешь, если я поселю тебя, хоть ты и командир, вместе с твоими людьми в казармах? — спросил отец у свирепого воина.
Тот снисходительно кивнул.
— Если ты, Тиндарей, дорожишь своим троном, я бы посоветовал тебе держать Линка под постоянным присмотром во дворце, а не на расстоянии в бараке, — раздался негромкий голос из-за плеч собравшихся.
— Кто там? — Отец вытянул шею.
Вперед выступил мужчина в красном плаще.
— Я всегда готов поделиться соображениями, продиктованными здравым смыслом. До этого каждый додумался бы, если б успел подумать, — сказал он, как бы подразумевая: да не каждый успевает.
— Я спросил — кто ты? — потребовал ответа отец.
— Я Геланор из Гитиона.
— Мореход? Торговец?
Хотя Гитион — ближайший к Спарте портовый город, путь до него не близок: чтобы прибыть к ночи, выехать нужно на заре.
— Ни то ни другое, хотя мой отец ходит по морям.
— Почему ты не последовал его примеру?
— Предпочитаю ходить по земле — на ней больше занятного.
— Что, например? — Свирепый командир набросился на Геланора.
— Люди, — ответил Геланор. — Самое занятное на земле — это люди. На мой вкус, они куда занятнее рыб.
— Ты так и не ответил мне. Чем ты зарабатываешь на жизнь? — настаивал отец. — На воина ты не похож.
— И на пастуха тоже, навозом от него не пахнет, — шепнул мне Менелай, и мы тихонько рассмеялись.
— Я помогаю…
— Кому же ты помогаешь?
— Событиям. Помогаю событиям произойти.
— Как понимать твой ответ? Ты колдун?
Геланор рассмеялся.
— Вовсе нет. Просто, если кто-то хочет добиться чего-то, я могу помочь ему, вот и все. Используя при этом только свой ум и знания, больше ничего. — Он показал нам пустые ладони. — Я не владею искусством колдовства. Нет у меня и налаженной связи с богами. Я понял, почтенный царь, что, кроме ума, человеку не нужно никакой другой магии.
— Вот еще один сумасшедший, — сделал вывод отец.
Он пожал плечами и жестом приказал незнакомцу удалиться, но свирепый командир наклонился и зашептал что-то на ухо отцу. Отец посмотрел на Геланора.
— Впрочем, останься. Может, ты мне пригодишься…
Мы пошли прочь от воинственной компании и несимпатичного предводителя.
— Что все это значит? — спросила я Менелая. — Почему отец хочет иметь дело с этими людьми?
— Их командир — человек, который живет войной. Такого полезно иметь под рукой.
Мы вежливо отказались от вина, которое разливал по кубкам снующий среди толпы слуга. Густое сладкое вино было очень крепким, его следовало разбавлять водой.
— Но мы ни с кем не воюем. Для чего же он понадобился отцу?
— Возможно, для охраны, — предположил Менелай. — Этот парень, похоже, не привык считать ворон.
— Какой парень? Геланор или командир?
— Да оба они хороши! У Геланора ум острее, у Линка рука сильнее. Интересно, кто кого, если дело дойдет до драки?
— Но пока они оба состоят на службе у отца, они, наверное, должны действовать заодно, — сказала я не столько утвердительно, сколько вопросительно, но Менелай ничего не ответил.
Мы приближались к шатру, в котором выступали барды: оттуда доносились нежные звуки лиры.
Спарта славилась своими музыкантами и поэтами, и мне очень хотелось послушать их. Эта возможность была частью моей новой свободы, и я хотела насладиться ею в полной мере.
— Лучше не слушайте его, на соревнованиях певцов он всегда проигрывает.
Темнолицый человечек сделал пренебрежительный жест и преградил вход в шатер. А по-моему, бард играл очень даже неплохо.
— Зато ты, наверное, всегда побеждаешь? — спросил Менелай.
— А как же! — Коротышка пожал плечами, словно говоря: «Победа над такими бездарностями не делает чести».
— Прежде чем судить, послушаем, — сказала я и переступила порог шатра.
Певец заканчивал свое выступление: он воспевал великие деяния Геракла и его победу над Немейским львом.
— …могучие когти! Столь остры они были, что без труда шкуру пронзали быка! О Геракл! Ты превыше всех смертных, Геракл!
— Пожалуй, тот парень у входа был прав, — шепнул Менелай, вторя моим мыслям.
Когда бард допел, его место занял коротышка. Он посмотрел на нас взглядом, выражавшим: «Сейчас вы услышите нечто достойное ваших ушей».
— Я спою об одном недавнем событии, — сказал он, поклонился и взял в руки лиру.
— Геракл тоже не очень давнее прошлое! — раздался голос из рядов слушателей.
— Да, но я спою о том, что произошло в наши дни.
Певец поправил брошь, скреплявшую плащ на его плече, как спортсмен делает последние приготовления перед выходом на арену.
— Я, Энид из Терапны, спою вам о свадебном пире царя Фтии Пелея и морской богини Фетиды.
— Это не очень благоразумно, — тихо сказал кто-то.
Но певец расслышал замечание и ответил:
