тридцати пяти. — Участковый инспектор.
— Усть-Бюрь — твоя земля?
— Моя.
— Бардак у тебя там, Сема. Местные с незарегистрированными ружьями ходят. А потом людей с пулевыми находят.
— Каких людей? — вытаращился участковый, дыхнув застарелым перегаром.
— Что в позапрошлом августе под колесами поезда нашли.
— Так, это самое, — Сема почесал затылок. — Их никто не стрелял. Поезд же задавил.
— А результаты повторной экспертизы говорят обратное. Да подойди ближе к столу и сам прочти выводы. Что трясешься? С похмелья? Да не боись, я не замполит, мне твое моральное разложение и внешний вид до лампочки. Ты мне вот что лучше скажи. Много там местных с ружьями шестнадцатого калибра?
— Ну точно не знаю, это обход надо будет делать и по соседям спрашивать.
— Замечательно, тогда собирайся, с нами поедешь.
Глава 12
— Куда с вами? — вытаращился на нас Лебедкин.
— Ну точно не в ресторан и не в театр, — саркастически прищурился Горохов. — Ясно куда! В Усть-Бюрь поедем.
Следователь повернулся ко мне:
— Скажи Чипсаракову, пусть машину заправляет. Выдвигаемся прямо сейчас.
— Так давайте я вас отвезу? — неожиданно предложил участковый. — У меня “бобик” новый почти. В прошлом году получил. Села в моем ведении отдаленные, самая глушь. Вот и выхлопотал у начальства. У нас только две машины на отдел. Одна у меня. Вас сколько человек?
— Вдвоем поедем, с вами — втроем, Светлана Валерьевна и Алексей здесь останутся, — распорядился Горохов.
***
“УАЗ” участкового действительно оказался новым, но уже замызганным и уставшим, как и его хозяин. Канареечный цвет поблек под налетом грязи, налипшей еще явно с сезона осенних дождей.
До Усть-Бюря добрались меньше чем за три часа. По Московским меркам в Хакасии все близко. Область небольшая, не больше пяти сотен километров по протяженности, а в ширину раза в два меньше.
Бывал я здесь в прошлой жизни. Довелось как-то в командировку за жуликом по разбою мотнуться. Изловили его здесь коллеги по ориентировке. Тогда это уже была республика, а не приданная Красноярску область. Место уникальное. Совсем рядом степь и горная тайга. Воды могучего Енисея и сотни озер, пресных и соленых. Есть пещеры, древние могильники, курганы, менгиры и даже скальные петроглифы в изобилии. Все это сделает Хакасию в будущем привлекательным маршрутом для этно-туристов и прочих любителей древне-тюркских культур. Но пока советским гражданам абсолютно фиолетово наследие эпохи бронзы, и они предпочитают отдыхать поближе к морю. Естественно, к Черному.
Машина въехала в деревеньку. Дело близилось к вечеру. Сельчане уже должны были быть дома.
— Ну что, Сема? — Горохов потирал руки. — С кого начнем? Прямо в лоб ничего местным не говорим. Мол, зашли проверить оружие. А мы с Андреем, стало быть, из областного подразделения лицензионно-разрешительной работы. Наша задача — нарыть все ружья шестнадцатого калибра. Владельцев оружия ты, надеюсь, всех своих знаешь? Проверяешь же их регулярно по заданию разрешиловки? Условия хранения и прочий быт в справках описывать должен.
— Официально у меня тут всего три оружейника, — пожал плечами участковый. — Но у тех калибр не тот. Остальные нелегально владеют.
— Во как! — Горохов снял пыжиковую шапку и почесал макушку. — Хорошо хоть, что сказал сейчас. Тогда легенда будет у нас другая. Мы из охотинспекции. Мол, браконьеры завелись в округе, используют ружья двенадцатого калибра. Ищем гадов. Стало быть, все, у кого шестнадцатый, нам добровольно стволы свои засветят. Дескать, не браконьерничали. Какое зверье тут у вас редкое и для промысла запрещенное? Слышал, что барсы снежные в Хакасии имеются? Хотя нет, — Горохов дал себе минутку подумать. — Барсы — это, скорее, уже легенда. Придумай-ка зверя попроще. Есть еще краснокнижные?
— Да тут каждый третий браконьер, — озадаченно пробормотал Лебедкин. — Народ тайгой живет. Орехи собирает, зверя бьет. Власти сквозь пальцы смотрят на отсутствие всяких лицензий. Места не заповедные, и всегда народ кормился от леса.
Участковый смотрел на нас так, будто приходилось взрослым людям объяснять, сколько будет два и два. Явно размышлял, а как вообще с этими городскими разговаривать. Я, конечно, был вовсе не из Москвы, но и вовсе не так близок к лесу и натуральному хозяйств
— Вот и хорошо, что люд непуганный, — кивнул шеф. — Значит, ружья утаивать не будут.
— Никита Егорович, — покачал я головой. — Мы не очень похожи на инспекторов-охотоведов. Мне кажется, те попроще одеваются.
— Да, ладно, Андрей, не заморачивайся. Может, мы из головной конторы прибыли, начальство инспекции, так сказать. Начальства у нас много, самим запутаться можно. И потом, народ тут дремучий, откуда им знать, как выглядит руководство охотинспекции. Так ведь, Сема?
Участковый вместо ответа пожал плечами, решив больше не подбирать слова. Мы вылезли из машины на безлюдной центральной улочке села. Если бы не сизые столбы дыма от печных труб и единственной лошаденки с телегой, что пронесла мимо мужичка в фуфайке, то можно было бы подумать, что деревня необитаема.
— Веди, шериф, — кивнул Горохов участковому.
— Никита Егорович, — вмешался я. — Предлагаю начать вон с того домика. Туда местный зашел с ружьем, который со Светой разговаривал. Я запомнил.
— Добро, — кивнул Горохов и зашагал по скрипучему снегу по направлению к хибарке, больше напоминавшей избушку на курьих ножках, чем деревенский дом. Из печной трубы тоже струился несмелый дымок, значит, хозяева дома.
— Да там Мишка-алкаш живет, — затараторил вдруг Лебедкин, пытаясь обогнать следователя. — Что с него взять? С леспромхоза его выгнали за прогулы. Семьи нет. Перебивается охотой, а летом за бутыль самогона и мешок картошки сельчанам по хозяйству помогает. Пропащий человек.
— Ну, это мы сами проверим, — отрезал следователь, энергично шагая к покосившейся калитке. — Такой контингент в первую очередь отработать надо. Раз охотник, много чего интересного расскажет.
— Да он, наверное, пьяный, как всегда, — не унимался участковый. — Пойдемте лучше Грищенко навестим. У него точно, я знаю, шестнадцатый калибр. И мужик угрюмый. Он больше на убийцу похож.
Я помалкивал, а вот Никита Егорович не стал дальше слушать эти умозаключения.
— Слушай, старлей, — Горохов резко остановился и развернулся так, что Сема чуть не врезался в него. — Я сам решу, что важно, а что нет. И до Грищенко доберемся. Ясно?
— Так точно, — заморгал Сема.
— И вообще, почему ты этого алкашика защищаешь?
— Да не защищаю я его, — развел руками Лебедкин. — Просто не хотелось бы, чтобы вы, вернее, мы, время зря теряли на никчемного.
— А времени у нас полно, — Горохов вскинул руку с часами. — Если что, заночуем здесь, а утром продолжим. Скажете начальству, что я вас экстренно отрядил временно в свою группу. В связи острой служебной необходимостью.
— Да как же я предупрежу начальство-то?
