Каждая подобная «красная коробочка» была рассчитана на заселение 192 человек, то есть, суммарно новый кампус, выстроенный с нуля за одно лето 1861 года, позволял разместить 3840 студентов. Огромное количество! Которое, особенно после убытия полка, включившего в себя много студентов, было бессмысленно. Но Ермолов, зная аппетиты Александра, думал на перспективу. Тем более что деньги под застройку ему выделили без особых проблем. Закревскому было уже все равно, так как его заботы крутились только о дочери, учинившей чудовищную глупость.
Но Ермолов этим шагом не ограничился и развернул на территории бывшего Ходынского поля еще одну небольшую стройку. Правда, уже следующим летом. Тем более что за осень и зиму студенческие общежития смогли отделать и сдать в эксплуатацию. Теперь Маевский уже занимался проектированием и контролем застройки квартала из маленьких двухэтажных домиков традиционной блокированной застройки. В каждом таком строение было около трехсот квадратных метров жилой площади. Их целевым назначением стало заселение преподавателей и администраторов училища, которые, в отличие от учащихся должны были размещаться с большим комфортом.
Стройка, поиск учеников и преподавателей, снабжение, порядок - это были те вопросы, которые Алексей Петрович смог очень быстро и качественно решить. А вот что касается остального - дела шли не очень хорошо. Мягко говоря.
Да, конечно, экспериментальная теплоэлектростанция переменного тока мощностью в 300кВт была достроена и частично введена в эксплуатацию, однако, серьезных прорывов в научных исследованиях по лабораториям училища не наблюдалось. Алексей Петрович смог создать при каждой из них нужный контингент лаборантов, но он не сильно помогал. Работа шла под лозунгом: «Не сбить нас с верного пути, нам по фигу куда идти!» Единственным успехом стала разве что инициатива Пирогова, который умудрился пригласить венгерского медика Игнаца Земельсвайса работать вместе. Чем, в сущности, спас ему жизнь.
Дело в том, что этого товарища, за предложение дезинфицировать руки перед тем, как принимать роды у женщин, подняла на смех вся просвещенная Европа. Даже то, что Игнац смог достигнуть семикратного сокращения смертности у рожениц, не спасло положения. Просвещенная общественность в прямом смысле слова травила врача и ученого. Его перестали издавать. Выгнали с работы. Публично поднимали на смех.
Конечно, спустя два десятилетия после этой клоунады Европа признает его правоту, но будет уже поздно. Бедняга скончается в доме для душевнобольных, не перенеся травли и насмешек. Поэтому Пирогов, будучи в курсе взглядов Александра на медицину и разделяя их во многом, решил пригласить Игнаца к себе. Такие талантливые люди на дороге не валяются.
Впрочем, Николай Иванович не прогадал - цесаревич в полной мере поддержал решение Пирогова. Мало того - провел с этой парочкой долгую беседу, обозначая ориентиры предстоящих им научных исследований. Само собой, Александр рассказывал о веществах и их свойствах не от своего имени, а ссылался на кое-какие секретные данные, полученные в ходе разведывательной операции.
Да и что мог объяснить Саша? Общий наркоз из эфира. Какого эфира? Местный наркоз из очищенного от токсинов кокаина? Как его очищать? От чего именно? Антибиотик из грибка Penicillium crustosum. Да, Александр помнил, что он, вроде бы, растет на азиатских дынях, но и все на этом. И так по всем вопросам, связанным с лекарственными препаратами. Единственное, что он более-менее помнил, это то, что аспирин есть просто очищенная ацетилсалициловая кислота. А учитывая, что препарат уже известен, перед Пироговым и Земельсвайсом будет стоять только задача по его очистке. Ну и, конечно, клинические испытания на добровольцах.
Подобный низкий уровень медицинских знаний и не владение терминологией привели к тому, что Александру пришлось прикрываться куцыми разведданными, пересказанными дилетантом. В обычных условиях подобный подход стал бы чистой воды бредом помешанного из разряда «пальцем в небо». Но небольшая инсценировка, просьба не болтать лишнего, вкупе со статусом цесаревича сделали свое дело.
В общей сложности, «по данным разведки», товарищи Пирогов и Земельсвайс получили ориентиры на разработку около двух десятков медицинских препаратов самой разной направленности. Великий князь специально дал им столь значительное по объему задание, чтобы, когда ребята станут зарываться в работе, задумались о привлечении других специалистов под свое начало. При этом личная заинтересованность в результате, опыт и профессионализм давали определенные гарантии тому, что эти новые участники научно-исследовательского процесса окажутся вполне адекватными специалистами. По крайней мере, Александр на это надеялся.
К слову сказать, эта схема инъекций полезной информации стала основной у великого князя. Посудите сами. Говорить, откуда сведения, не нужно. Говорить о том, что информация достоверна, не нужно. Проверить даже саму возможность проведения секретной разведывательной операции реципиенты были не в состоянии. Мало того, в случае утечки или разглашения, этот метод создает у потенциального противника иллюзию реальности, а не объективное понимание ситуации. То есть, сам Александр, с формальной точки зрения выступал как посредник, который своим дилетантским языком рассказывал интересные вещи непосредственным разработчикам. Удобно, просто, надежно. Но, в качестве прикрытия, подобная схема действительно требовала наличия эффективной разведывательной службы. Впрочем, ее и так нужно было создавать.
Все оставшиеся дни сентября Александр так и провел в училище - скрупулезно осматривая то, как идут дела и ставя перед администраторами новые задания. Деятельная, решительная натура цесаревича за эти три дня смогла привести в движение всю махину огромного училища, которая стала потихоньку входить в застойное состояние и острейше нуждалась в оживлении.
Четыре лаборатории: медицинская, химическая, гальваническая и механическая и четыре человека: Пирогов, Авдеев, Якоби и Баршман оказались в некоем подобии шока. Помимо вышеуказанных вопросов медицины, Александр ставил и другие конкретные прикладные задачи. Список их был поистине огромен: и промышленная взрывчатка на основе тротила, и периодическая система химических элементов, и оптический прицел для винтовки, и электротехнические способы получения металлического алюминия, и микрофон, и изоляционная оплетка электрического провода, и многое другое. Некоторые вещи, вроде того же аспирина, были предельно просты, так как требовали просто очистки. Но таких целей исследования оказалось немного, ибо многие задачи нуждались в большом количестве экспериментов, так как указания Александра оказались очень расплывчатыми. А часть и того больше - комплексной, взаимосвязанной работы нескольких лабораторий. Например, получение электровакуумных диодов для электротехники, нуждалось в разработке вакуумного насоса в вотчине Николая Дмитриевича Баршмана - механической лаборатории. Впрочем, объем работ был задан не на год и не на два.
Вечером 30 сентября 1863 года, чтобы обобщить итог разрозненных переговоров трех последних дней, Александр собрал ученых вместе на небольшое итоговое совещание.
- Николай Дмитриевич, вы опаздываете, - обратился Александр к Баршману, немного смущенно постучавшему в дверь. - Проходите, садитесь.
- Прошу простить меня Ваше императорское высочество. Старость - не радость, запамятовал. Если бы не лаборант, который случайно увидел записку на столе, так и вообще не вспомнил. - Александр молча кивнул ему на кресло в комнате.
- Итак, друзья, - сказал великий князь, после того как Николай Дмитриевич занял свое место, - я собрал вас вместе для того, чтобы объяснить ситуацию в целом. Последние дни мы много разговаривали на различные темы, связанные с наукой, но общая картина ситуации, вероятно, от вас уплывает.
- Если честно, мы все сильно озадачены вами, - Пирогов говорил несколько задумчиво, - вы приезжаете из долгого, сложного и очень насыщенного кругосветного путешествия и выдаете нам целый перечень задач весьма странного характера. Я ума не приложу, где ваша разведка смогла выкрасть подобные сведения. Да еще в столь значительном числе. Могу я просить поделиться с нами этими сведениями?
- Нет, не можете. Все предельно просто - деятельность разведывательной службы глубоко законспирирована. Я очень серьезно отношусь как к разведке, так и к контрразведке, а потому, если вы хотите сохранить свои жизни, то никогда не будете пытаться узнать кто, где и как проводит секретные операции. Да господа, я вас очень ценю, а потому предупреждаю заранее, ибо не хочу потерять. Надеюсь, в дальнейшем, подобных вопросов не будет. Думаю, мы поняли друг друга?
- Безусловно. - Авдеев быстро и четко ответил за всех остальных, которые смогли от столь шокирующей подробности только молча покивать головами.
