их выглядеть, чем то, как выглядела сама Сирия. Эта мысль была выражена в заголовке "Комсомольской правды" "Если мы добьемся успеха в Сирии, то улучшим свое положение - будь то на Украине или в Занзибаре" (Гамов 2015b). Историческое обрамление событий в Сирии в СМИ также вступило в диалог с некоторыми аспектами двух предыдущих исследований (Украина и санкции). Наиболее явно освещение событий в Сирии включало идею о том, что победа России во Второй мировой войне дала ей моральное право на геополитическое влияние (тема, общая с освещением событий на Украине), а также идею о том, что Россия восстанавливает элементы советского величия (тема, общая с освещением санкций).
Однако СМИ и политики расширили (и изменили) эти темы в своем освещении вмешательства в Сирию: теперь Россия впервые после Афганистана самостоятельно проецировала свою (гео)политическую и военную мощь за пределы бывших границ СССР. В этом смысле российское вмешательство в сирийский конфликт наконец-то дало "осязаемую реальность московской концепции нового международного порядка" (Pierini 2015). В отличие от освещения событий на Украине и санкций, СМИ и политики использовали исторические аналогии таким образом, чтобы представить Россию напористой и наступающей, а не чисто оборонительной. Баланс жертвенности и героизма смещался.
Выступление Владимира Путина в 2015 году на конференции дискуссионного клуба "Валдай", название которого было официально переведено как "Война и мир в XXI веке: международная стабильность и равновесие нового типа", дает хорошее представление о сирийском нарративе. Как резюмирует журналист "Российской газеты" Игорь Иванов (2015a), Путин использовал эту речь для того, чтобы прояснить свое видение восстановления порядка в мире, чреватом конфликтами, установив Ялту в качестве идеала для поддержания мира и стабильности. Затем Путин сослался на позитивные аспекты холодной войны, которые он подчеркнул, используя терминологию, связанную с той эпохой. Это сопровождалось угрозами в виде ссылок на российскую ядерную мощь - популярный рефрен российских политиков и СМИ с момента обострения напряженности в отношениях с Западом в 2014 году (BBC 2015).
В той же речи президент обратил внимание на актуальность уроков холодной войны для современности и необходимость восстановления стратегического баланса (Prezident Rossii 2015d). В поддержку своих аргументов Путин ссылался на концепции, знакомые по его речи на Валдае в 2014 году, такие как несправедливое глобальное доминирование США после распада СССР ("неравновесие системы"). Более подробно Путин описал мир, раздираемый блоками и возвращающийся к наиболее опасным аспектам холодной войны, включая гонку вооружений, которая может быть решена только путем восстановления Ялтинского урегулирования. Трудно уловить логику - ведь в Ялте были созданы те же самые блоки, - но, подчеркивая, как Россия работает над восстановлением послевоенной системы, Путин объединил Россию с Советским Союзом, амбициозно поместив Евразийский союз в контекст СССР, а Сирию - в форму прокси-войны двадцатого века. Путин закончил свою речь, сосредоточившись на российском вмешательстве в Сирии, которое он представил как средство восстановления многополярности. Как и в своей речи на Валдае в 2014 году, о которой подробно говорилось в предыдущем разделе, Путин обратил внимание слушателей на необходимость извлечения уроков из истории для того, чтобы двигаться вперед.
К середине декабря 2015 года исторические сравнения в этом ключе начали сходить на нет, поскольку СМИ и политики могли указать на реализацию целей, обозначенных в нарративе: вмешавшись в Сирию, Россия действительно значительно повысила свой геополитический статус и влияние до уровня, далеко не равного, а скорее сопоставимого с СССР. С точки зрения Кремля, операции в Сирии были успешными практически на всех уровнях. Поэтому к концу декабря СМИ сместили акцент на настоящее и уважение к Москве, а также на новый (старый) мировой порядок, который она укрепила. Это смещение выполняло функцию вывода, якобы подтверждающего аргументы, заложенные в историческую рамку: Россия, как и СССР (потому что она почти была СССР), имела право определять мировые события, обеспечивать стратегический баланс и рассматриваться как равный партнер США. Когда 2015 год подошел к концу, а исторические сравнения уменьшились, СМИ решили завершить нарратив, сосредоточившись на возвращении в будущее, полное конфликтов и российского влияния, вместо того чтобы сделать акцент на урегулировании. Весь нарратив состоял из 3 410 исторических аналогий, которые можно разделить на три подробных сравнения:
Восстановление Ялты и антигитлеровской коалиции
Особенно популярный среди политиков и правительственной "Российской газеты", этот нарратив в освещении событий в Сирии подчеркивал претензии России на статус великой державы, ссылаясь на судьбоносные события и решения, принятые победившими союзными державами после их поражения нацистской Германии в 1945 году. Этот нарратив был наиболее доминирующим в сентябре 2015 года, когда Кремль оправдывал интервенцию перед скептически настроенной общественностью, ссылаясь на знакомое величие Второй мировой войны. Он представил Россию как попытку создать международную коалицию против терроризма и восстановить международную законность и уважение к ООН. Чтобы добиться желаемого эффекта, ораторы и писатели опирались на культурные воспоминания о Великой Победе 1945 года, антигитлеровской коалиции, Ялтинской конференции и учреждении Организации Объединенных Наций .
Ссылаясь на союзников, российские политики якобы пытались побудить Запад присоединиться к коалиции по борьбе с ИГИЛ, чтобы победить терроризм в Сирии. Учитывая враждебное отношение Запада к Башару Асаду, российское правительство наверняка понимало, что это вряд ли удастся, но это был полезный способ еще раз донести до внутренней аудитории, что Россия унаследовала право сидеть за столом переговоров основных мировых держав благодаря победе СССР в 1945 году и что она намерена отстаивать это право. Путин активно пропагандировал это в своей речи на в ООН по случаю семьдесят пятой годовщины организации, а также в предшествующих интервью прессе. В одном из интервью американскому журналисту Чарли Роузу (Prezident Rossii 2015c) он даже лингвистически перепутал Россию и Советский Союз
Российские государственные СМИ и политики отвергали идею о том, что система, согласованная на Ялтинской конференции в 1945 году, больше не актуальна: "Ялтинско-Потсдамская система, основанная на признании международного права, еще не ушла в прошлое" (Ермолаева 2015). Эта вера в значимость Ялты опиралась на постоянно повторяющийся (после 2015 года) аргумент о необходимости возвращения к мировому порядку, установленному там, - еще один способ подчеркнуть преемственность между СССР и Россией, с целью утвердить право России на статус мировой державы и решение основных вопросов глобального управления. Визуально это было подкреплено новым памятником "большой тройке" (Уинстону Черчиллю, Франклину Д. Рузвельту и Иосифу Сталину), установленным в Ялте в феврале 2015 года. На открытии памятника Сергей Нарышкин, в то время председатель Государственной думы и Российского исторического общества, заявил, что статуя является предупреждением тем, кто "искажает историю" (BBC Russian 2015).
В своей речи в ООН Путин подчеркнул необходимость совместной работы стран: "Подобно антигитлеровской коалиции,
