— Меня преследует ощущение, что мы уже не в Тверской, а в Вологодской области, — ворчала Катя, с трудом перебираясь через кочки. — Сколько можно идти?
Они действительно забрались в глушь. День, на удивление, выдался ясным и теплым. Погоню с хвоста они стряхнули, можно было передохнуть. Подходящее место нашлось в травянистой ложбине под согнувшейся уродливой осиной. Покопавшись в рюкзаке, Павел извлек свернутый кусок брезента (в период «бомжевания» он использовал его в качестве зонта), расстелил под деревом, и получилась простыня размером полтора на полтора метра.
— Какой волшебный рюкзачок, — похвалила Катя. — Поковыряйся еще, добудь одеяло и подушку. Ой, на меня жуки падают, — обнаружила Катя, когда без сил свалилась на брезент. — Они жужжат и кусаются…
Он деликатно переместил ее на край брезента, лег рядом, а свободным концом обернул обоих, соорудив подобие конверта.
— Хорошо-то как… — прошептала Катя, забираясь ему под воротник.
— Очень хорошо, — признался Павел. — Можно жить только ради этих минут.
— Ну, наверное, не только… — задумалась Катя. Она давно хотела что-то сказать и, наконец, решилась: — Послушай меня внимательно. Я тут долго думала… и в деревне думала, и после думала… Тебе ведь требуется что? Чтобы власти уверовали, что ты невиновен в событиях восемнадцатилетней давности, и отстали от тебя, так? Все, что могут тебе предъявить — побег из колонии и хулиганские действия в отношении представителей власти.
— Ну, примерно, — допустил Павел. — Статья за причинение средней тяжести вреда здоровью, не совмещенного с риском для жизни. А еще применение оружия — из тех же хулиганских побуждений. Но за это я уже отсидел. — Он тихо засмеялся. — Сначала отсидел, потом совершил. А что?
— Да как тебе сказать… В общем, имеется один знакомый. Если не ошибаюсь, он работает в Следственном комитете.
Павел застыл.
— Подробнее.
— О, нет, у меня ничего с ним не было, просто это муж моей подруги. Он пытался несколько раз меня соблазнить, даже не знаю, чем я ему приглянулась…
— Действительно, чем ты можешь приглянуться мужику? — ревниво проворчал Павел.
— Гм… Он даже домой ко мне однажды приходил с цветами, был упорен, но я устояла… Во-первых, он не очень приятный тип, хотя внешне ухожен. Во-вторых, Ольга была моей подругой, и я по старомодности считала, что предавать подруг нельзя. Она узнала, что ее мужик меня соблазнял, — ума не приложу, как ей это удалось. Мужик жену задобрил, навешал лапши на уши, она его простила, но с тех пор у меня подруги нет…
— Грустная поучительная история, — вздохнул Павел. — Держу пари, что твоя Ольга была не такой уж идеальной подругой. Подожди. — Он нахмурился. — Мы говорим о сказочном персонаже, так называемом «честном работнике правоохранительных органов»?
— Что ты, ни в коем случае, — успокоила его Катя. — По моим поверхностным наблюдениям, Костя Гладыш обожает деньги и красивую жизнь. У них просторная квартира в элитном доме, он ездит на престижном джипе, который, кстати, принадлежит Ольге. И в комитете занимает неплохую должность, поскольку я несколько раз видела, как его привозили на машине с государственными номерами и шофер с ним прощался очень почтительно.
— И что ты предлагаешь? — насупился Павел.
— Да нет, ничего, разная фигня в голову лезет, — вздохнула Катя. — К тому же у меня нет его номера, а общаться с Ольгой я решительно не хочу. Она не даст его телефон, пошлет и трубку бросит… Давай поспим немного, Пашенька?
— Давай, — согласился он. — Не больше часа. А то рискуем проснуться кто где: ты за решеткой, я — на том свете…
Он спал, как младенец. Впервые за несколько месяцев — накрыло ватное одеяло, услужливо поднесенное Морфеем, и он провалился в зыбучую трясину. Сновидений не было, кошмары не гнались. Он не просыпался «по мелочам», не дергался, ничего не чувствовал. А когда очнулся, возникло странное чувство, что он проспал весь день и выспался за целый год. Он распахнул глаза, изумленно уставился на полог листвы, шуршащий над головой. По веточке, огибая сучки, ползла зеленая гусеница — лохматая, красивая и с многочисленными ножками. Еще чуток пути, и она бы оказалась у него над головой. Павел осторожно тряхнул ветку. Зеленая обитательница леса упала. Он скосил глаза — ее нигде не было, пропала. Странное явление.
Кати под боком не оказалось, но ничего тревожного, она блуждала с задумчивым видом по впадине лощины и ерошила волосы. Казалось, она что-то искала. Павел с усилием отвел от нее глаза и посмотрел на часы. Без малого четыре — теперь уже вечера. Судя по тому, что они живы и на свободе, не все в этой жизни плохо.
— Ты похожа на белку, которая забыла, куда зарыла свой орех, — негромко заметил он.
— А? — Она вздрогнула и уставилась на него, как на десантника, спустившегося с парашютом.
— Ты так смотришь… — поежился он. — У меня волосатые зеленые уши?
— Прости. — Она с шумом выдохнула и присела к нему под бочок. — Просто задумалась. Ты так сладко спал, жалко было будить. Я задумалась…
— И к чему привела твоя задумчивость? — забеспокоился Павел.
— Сначала я думала, сколько ангелов уместится на кончике иглы. Потом решила не маяться дурью и вспомнила не очень популярный женский девиз: вытри сопли и сделай все сама, — не без гордости сообщила Катя. — Первым делом я забралась в твой рюкзак и пересчитала деньги, которые ты якобы мне подарил. Не дергайся, я убрала их обратно.
— И что? — не понял Павел, покосившись на рюкзак.
— У тебя миллион проблем, мой милый. — Она обняла его за шею. — Одна из них — безусловно, математика. Ты награбил не сорок, не пятьдесят тысяч евро, как пытался мне наврать, а без малого семьдесят две. Там были также доллары, рубли, я перевела их по курсу, и получилась в итоге озвученная сумма.
— Звучит, — оценил Павел.
— Но это не всё. Воодушевленная открытием, я выкрала у тебя из кармана сотовый телефон и позвонила своей экс-подруге Ольге. В этом лесу вполне приличная связь.
— Но-но… — напрягся Павел.
— Да подожди ты, — отмахнулась Катя. — Твою трубку я тоже убрала обратно. Не могла же я звонить со своего телефона, верно? Во-первых, твои антиподы давно уже выяснили, кто я такая, будут отслеживать все звонки. А твой номер никому не известен. Во-вторых, мой телефон не работает — деньги кончились. А сотовые операторы больше в долг не дают. Итак, я набралась смелости и позвонила Ольге. И можешь себе представить — рев, нюни, плач Ярославны! Никому уже не интересно, что этот козел пытался соблазнить. Она прогнала его из дома! Два дня назад. Застукала с любовницей, и переполнилась чаша терпения. Взяла и выставила, оставив без джипа, дачи, квартиры — поскольку все это по закону принадлежит ей. Какой бы пост ни занимал в Комитете ее Костик, а фактически он — голь перекатная. Теперь Ольга опять моя лучшая подруга — во всяком случае, так было объявлено. Я снова набралась храбрости и попросила телефон Костика, сославшись на острые проблемы с полицией у одной моей знакомой. Эта дурочка повелась и прислала эсэмэской телефон своего бывшего, представляешь?
— Но-но, — испуганно повторил Павел. — Знаешь, дорогая, такая самодеятельность…
— Да постой ты, — отмахнулась Катя. — Да, признаю, я воспользовалась тем, что ты спишь. В следующий раз не будешь так долго спать. Рассудив, что Костику в его плачевном положении не помешали бы деньги, я мысленно перекрестилась и позвонила. Кстати, я забыла тебе сказать, что в принципе он неплохой работник — вся стена в грамотах. И с честолюбием у Костика все в норме. Костик сидел на работе, весь подавленный, узнав меня, чуть со стула не свалился и даже вышел в коридор, чтобы выслушать. Лишнего я не сказала, не бойся. Только правду сказала. Костик, мягко говоря, был впечатлен и даже что-то пробормотал, что знает парней, раскручивающих коррупционные связи в Литвиновском районе. До самого верха там пока не дошли, но люди работают. Я сказала, что мне плевать на парней, «фирма» платит тридцать тысяч евро — и не кому-нибудь, а лично ему, причем вся сумма выплачивается авансом, и никто об этом не узнает. При этом я сделала упор не только на деньги, которые в тяжелой жизненной ситуации Костику крайне нужны, но и на возможность раскрутить практически готовое дело. Отличная ступенька для карьерного взлета. Посадить полицейское руководство района — разве это не прекрасно? Я потребовала гарантий безопасности — для себя, для тебя. Он подумал и заявил, что мою безопасность худо-бедно гарантировать можно (если не случится чего-то непредсказуемого), а вот с твоей безопасностью намного хуже — на это не хватит всех евро мира. Ему нужно время, чтобы ознакомиться с материалами старого дела и собрать информацию по фигурантам. Я договорилась о встрече, на которой передадим ему деньги, а также аудиоматериалы с твоего диктофона.
