Возблагодарим Господа. Мы услышим прекрасный Te Deum в нашей церкви Пресвятой Богородицы; музыку еврейских, протестантских и магометанских композиторов, таких как Мейерберлиоз, которые создают истинно прекрасную католическую музыку, поскольку доказано, что наши сыновья-священники терпеть ее не могут и понуждают композиторов-католиков работать для Олимпии и Фоли-Бержер. Порадуемся же, господа, торжеству правды и света. Убювайте, головотяпствуйте, карнайте ухи!
Весь народ (единодушно): Ясно!
Генерал Ласси: Солдаты, сабли наголо! Дирижеры, Умбер, Мейер, Бек, Мелин, Цурлинден, Мерсье, Дрюмон, Пелье, Гонс, Жюде, Ксо, Баррес, Жип, и вы, главнокомандующий нашей музыки, отбивайте в толпе такт вашими саблями и, в особенности, по головам господ Клемансо, Гойе, Кийяра, Прессансе, Рошвора, Анатоля Франса, чтобы запеть, как положено, песню о Головотяпстве!
Музыка. Занавес.
ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВОАВТОМОБИЛЬНЫЙ ПРАЗДНИК
Действующие лица
Папаша Убю, Афанор Глупыш (зимний персонаж)
Папаша Убю: Господин друг мой, благодаря тому, что вы не читаете ничего, кроме газет, ваша голова полна абсурдных идей; советую вам позаботиться о вашем мозге путем чтения нашего Альманаха или, что еще лучше, предлагаю вам пищеварительную прогулку натощак в моем Омниубюсе по маршруту «Ход событий — К потомкам».
Глупыш: Чтобы не столь резко ломать мои устоявшиеся привычки, не купить ли нам газету, Папаша Убю?
Папаша Убю: Тогда вот здесь, в киоске, с рисунками господина Форена.
Глупыш: У этих типов отвратительные физиономии. О чем это они говорят?
Папаша Убю: О наших государственных учреждениях.
Глупыш: А Форен на чьей стороне?
Папаша Убю: На стороне фуйнансов, трах-тебе-в-брюх!
Глупыш: Это мне влетит в копеечку. Лучше купить другую газету.
Папаша Убю: Тогда, господин друг мой, вот «Свисток», неразрезанный экземпляр. Эй, кучер!
Глупыш: Почему господин Каран д’Аш путешествует внутри него?
Папаша Убю: Он словно скорпион под камнем или опасная бритва в футляре, его не видно… А вот и мой Омниубюс, уже запряжен. Поехали!.. Этот треугольный монумент, господин друг мой, это церковь Сен-Жермен-де-Пре.
Глупыш: Когда я видел ее на фотографиях, я думал, что это Одеон.
Папаша Убю: Да нет, это Опера, ведь там звучит музыка.
Глупыш: В Опере музыка современная, а в Одеоне — классическая. Вы любите современную музыку, Папаша Убю?
Папаша Убю: Ох, от нее один шум в голове!
Глупыш: А композиторов вы предпочитаете современных или классических?
Папаша Убю: Это одно и то же, просто некоторые из них мертвы.
Глупыш: А как вы относитесь к возрождению древней музыки? К греческим ладам?
Папаша Убю: Да-да, я в ладах с игрой в гусек и к возрождению обедов с индюшкой…
Глупыш: Нет-нет, я про игру эрудита д’Энди. А знаете ли вы Сен-Санса, властителя душ?
Папаша Убю: Если душ — это сенсация, то она не имеет отношения к музыке, господин друг наш.
Глупыш: Что касается Рене Санса, тут вы, пожалуй, правы… А любите ли вы, Папаша Убю, поэзию?
Папаша Убю: Уверяю вас. Послушайте:
К низовьям вечности спускаются суда…
Глупыш: Кто автор этих прекрасных строк?
Папаша Убю:
Лазус… Ласурс… В уж фамилия мелькает…
Это Робер де Суза.
Глупыш: Как говорил Мольер, этого юного поэта открыли прошлогодние дневные спектакли в Одеоне.
Папаша Убю: Господин Жинисти счел подобную затею слишком прекрасной и упразднил ее.
Глупыш: Кто такой господин Жинисти?
Папаша Убю: Он — как скорпион под камнем или опасная бритва в футляре, его почти не видно. Он также руководит Одеоном.
Глупыш: Разве директор Одеона не господин Мендес?
Папаша Убю: Вы путаете, господин Мендес — журналист, романист, критик и поэт; господин Мендес вовсе не директор.
Глупыш: Однако мне говорили…
Папаша Убю: Никогда не слушайте сплетен, даже если
Doceat matrona pinguisVos circumlambere linguis…
Глупыш: Этот Мендес — весьма разносторонний господин.
Папаша Убю: Не смешивать людей с дерьмом — огромное достоинство… Ой! Ну и ухабы! Кучер, езжай потише и даже не пикни на улице Лепик… Эта каменная тумба, господин друг мой, один из шедевров нашего политического милосердия, дом престарелых, основанный нами, в народе он называется Сенат.
Глупыш: Что делают эти милые старички?
Папаша Убю: Получают жалование.
Глупыш: Однако, как я узнал из газет, именно отсюда вышла знаменитая бомба Шерера-Кестнера.
Папаша Убю: Знаю, господин друг наш, в котелке, и прямиком в ресторан Фойо.
Глупыш: Папаша Убю, вы смешиваете разные истории. Разве не там было ранено юным анархистом тело нашего товарища Лорана?
Папаша Убю: Им промокнули чернила его сердца.
Глупыш: Я вижу казарму и военных. Что это?
Папаша Убю: Это защитники Отечества, они охраняют Пикара.
Глупыш: Да нет же, внизу написано: Ищи…
Папаша Убю: …Прошлогодний снег. Государство не нуждается в этом совете.
Глупыш: Кстати, Папаша Убю, в этом году много говорят о неприятностях в армии.
Папаша Убю: Кто говорит?
Глупыш: Дерулед, Пелье, Гонс, Бийо, Дрюмон, Маринони, Ксо и другие военные.
Папаша Убю: Их должны были преследовать в судебном порядке.
Глупыш: А преследовали господина Гойе, который всего лишь говорил то же самое.
Папаша Убю: Урбен Гойе — это имя папы или рыцаря, потомок таких людей, говорящий такое, заслуживает костра.
Глупыш: Почему бы Буадефру или Бийо не поступить как Панургу? Вот бы и сожгли громадные пни, чтобы на угольях от них зажарить своих барашков. Папаша Убю, это так неосторожно — ставить ваш омниубюс колесами на край фонтана!
Папаша Убю: Пусть желудок моих лошадей окрестится в этой купели.
Глупыш: Папаша Убю, мы потонем! Я верил, что, предлагая свой омниубюс, вы вовсе не из скупости не позволили мне уплыть на корабле.
Папаша Убю: Все корабли ведут в Рим.
Глупыш: Современное религиозное обращение — не вода, Папаша Убю, кюре Кнейп мертв, нынче обряд совершают при помощи ножниц.
Папаша Убю: Это свобода торговли религиями.
Глупыш: А феминистские требования, не простираются ли они до…? Хотя что можно отрезать у женщин?
Папаша Убю: Я предложил бы отрезать им язык, но только самый кончик.
Глупыш: Речь, вы хотите сказать.
Папаша Убю: Если ее отрезать у мадам***, будет еще хуже, она интеллектуалка.
Глупыш: Не в этой ли церкви свирепствует…
Папаша Убю: …Золотая лихорадка? Разумеется, и поскольку мы сидим в фонтане, я хочу воспользоваться крюком для выуживания монет. Заодно проверим, выгодно ли на парижских улицах рыболовство.
Глупыш: Неужели клюнет, Папаша Убю?
Папаша Убю: Конечно! Я уже подсек трех упряжных коней, двух бродячих псов и господина Мориса Барреса. Э! Я подцепил еще кое-что.
Глупыш: Мне кажется, это префект полиции.
Папаша Убю: Нет-нет, просто палка того же цвета. А, это же наша приятельница мадам Франция, она собирается поклянчить у нас еще один экземпляр нашей биографии, переплетенный в кожу.
Глупыш: Неужели в этой книге есть еще что-то, кроме вашей подписи, Папаша Убю?
Папаша Убю: Свечки едреные, я выцарапаю вам глаза!
Глупыш: Не горячитесь, Папаша Убю. А что поделывает ее сын Анатоль?
Папаша Убю: Он дрейфует и дрейфусирует в антидрейфусарской газете.
Глупыш: А еще «Эхо Парижа» присудила ему звание, которому он соответствует, звание мэтра — академика и профессора гражданской морали.
Папаша Убю:
Леметр морали пишет в раже,А Афродита — в распродаже.
Кондуктор: За места, пжалста.
Глупыш: Что, проезд платный?
Папаша Убю: Не обращайте внимания, этот раб просит у меня чаевые в весьма малопочтенной форме, хотя негодяй заведомо знает, что я дам ему прекрасные новенькие су, только что отчеканенные для нашего пользования лично господином Дюпюи, чеканщиком наших фуйнансов.
