— Скрип-скрип, правосудие не за горами! — высыпали из-за стен молодые воины, едва-едва узнавшие остроту бритвы на щеках.
— Я вам покажу правосудие, молокососы! — прикрикнул Дерах для порядка. Происходящее изрядно забавляло и его самого. А вот троице черных охранников шутка не понравилась. Они громко заговорили друг с другом на гортанном наречии, хмуро поглядывая на молодежь.
«А что вы хотели? Мне их по весне присылают, на воспитание, и скоро, как дан прибудет, заберут обратно», — мысленно оправдался Дерах.
— О! — крикнул имперец. — Его мечтательность и рассеянность мигом слетела, едва он увидел перед собой задачку для ума. Чужак присел на корточки, и заглянул под днище повозки. Затем приоткрыл дверцу и забрался на крышу. Распутывая туго стянутые веревки, он крикнул.
— Уважаемый Дерах! Примите конструкцию, сложите под навес! Нельзя потерять ни одной детали, это важно!
Дерах вспомнил слова Морха, который говорил устами танаса.
«Танас велел: захочет строить — пусть строит, подсобите», — на прощание сказал пайгал.
Тогда стражник не понял, почему это чужак должен что-то строить в его крепости. Но сейчас, разглядывая груз на крыше, Дерах начал понимать, что имперец ему достался непростой и молча кивнул в ответ.
Веселые воины погрустнели, оглядывая тяжелые мореные брусья. Один вид здоровенного колеса на крыше приводил в уныние. Однако глаза боятся, а руки делают — и вскоре знаменитую повозку благополучно разгрузили. Но и разгруженная, она не пролезала в ворота, это было видно не вооруженным взглядом. Наломавшиеся воины злорадно ухмылялись и смотрели на чужака и черных охранников, не сдвинувшихся с места чтобы помочь молодым стражникам таскать деревяхи с опасными жужжащими бочонками. Имперец, не замечая насмешливых взглядов, обошел повозку вокруг и, подойдя к воротам, велел.
— Немой! Уводи мулов! — возничий бросился распрягать животных, которых пугала суета вокруг.
— Дерах! Найдутся у тебя катки?
— Катки? — переспросил старший стражник, догадываясь, куда клонит чужак.
— Ага. Бревна — с мой рост, одинаковой толщины.
С гарнизона Декуриона пот лил градом, но они сняли-таки колеса с повозки, а потом аккуратно, на длинных жердинах, опустили дом на катки. Закатить сам дом оказалось плевым делом. Катить дом дальше по узеньким извилистым улочкам на самый верх, к крепости, не имелось ни малейшей возможности, и его пристроили тут же, рядом с воротами.
Едва покончили со знаменитой повозкой, как к Дераху подъехал черный охранник. Оглаживая бороду, он произнес, не слезая с коня.
— Павыление гаспадына сполнилы. Его, — и он ткнул пальцем в Аскода Гворфа. — Привезлы. Ты ждал?
Дераху, узнавшему о чужаке совсем недавно, имперец и даром был не нужен. Но не объяснять же это охраннику Главе Хранителей? Дерах молча кивнул.
— Хараше-о, — развернулся охранник. — Мы уизжаым.
— Куда? — вскинулся Дерах. Не больно-то и нравились ему черные бородачи, но не отпускать же гостей на ночь глядя! Дерах возглавлял стражу Декуриона, и всяких людей повидал. С самим даном Роконом и танасом Гимтаром ненастными зимними вечерами, бывало, пиво пил! Он знал, как разговаривать с такими гордецами.
— Стыд падет на мой род, если я отпущу в ночь таких славных воинов, что послала мне Матерь Предков! — сказал в спину горцу Дерах. Тот остановил коня и обернулся. Дерах добавил по-простому. — Куда спешить, коней пожалейте.
— Гаспадын сказал: в Пайгалу патом идты, — задумчиво сказал горец.
— Не в ночь же по кручам? Сгинете, — сказал Дерах.
Если бы перед ним стоял кто другой, он поднял бы собеседника на смех: в эти дни все спешили с гор вниз, идти вверх уже поздно — слишком опасно. Неизвестно, кто успеет раньше — путник или снег. В эту пору до Пайгалы можно и не успеть. Но Дерах и впрямь неплохо разбирался в людях. Он попробует втолковать это бородачам позже, когда они отведают по кружке-другой свежего пива из бочонка, оставленного в подарок пайгалами.
Грозный собеседник негромко пробормотал под нос что-то по-своему, поскреб макушку и поклонился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Для нас чъесть быт твоим гостэм.
Вдруг его лицо отвердело. Дерах обернулся, и увидел подходящего имперца. Тот услышал последние слова бородача и улыбнулся.
— И для меня честь быть твоим гостем, уважаемый Дерах. Мне не терпится дойти до крепости, — он кивнул в сторону твердыни, оседлавшей верхушку скалы.
Бородачи спешились, передав коней конюху: здешние улочки так узки и опасны, располагаясь уступами вдоль склона, что идти по ним можно только пешком. Они двинулись, и имперец с интересом разглядывал стены домов и входные двери, выходящие на дорогу. Когда они повернули, поднимаясь по уступу выше, чужак замер, присматриваясь то вверх к твердыне, то вниз. Он попрыгал на месте, прислушиваясь.
— Мы идем сейчас по крышам тех замечательных домов, мимо которых только что прошли? — ухватив Дераха за локоть, спросил чужак.
— Да, — кивнул Дерах. — Места мало. Так издревле повелось.
— Я слышал, что в горных селах иногда двор хозяина — это крыша соседа… — прошептал, задумавшись Аскод Гворф. — Но все не мог понять, как это…
Дерах покосился, вызволил локоть и двинулся дальше. Однако вскоре любопытный имперец отмер, и догнал Дераха.
— Дорога! Она проседает! Я чувствую! Что у нас под ногами? — засыпал он вопросами старшего над стражей.
— Бревна, конечно, — пожал плечами Дерах. Ему начинал надоедать этот неугомонный гость. — Сверху глина и песок…
— Бревна! — закричал Аскод, схватившись за голову. От крика молодежь, кучковавшаяся у дома на колесах, дружно посмотрела в их сторону. — Это же все весенними ливнями смоет…
— Починим, не впервой, — буркнул Дерах. — За бревнами, конечно, ездить далековато…
— Нужно стелить каменные плиты, — топнул ногой имперец.
— Слушай! — разозлился Дерах. — Ты гость, но не забывайся! Мой господин велел тебя приветить. Он разрешил тебе строить… Но не думаешь же ты…
Имперец встал столбом и замолчал. Дерах понял, что брякнул лишнего. Он с надеждой покосился на тоненькую полоску Декары внизу и воочию представил, как изломанное камнями тело имперца уносит река. А что: оступился и упал!? С новичками бывает…
— Воистину! Даже в Империи я не встречал столь мудрых правителей! — наконец оттаял чужак. — Твой господин — величайший из людей! — имперец по-новому посмотрел вокруг, словно примеряясь, за что хвататься. — Он разрешил мне перестроить несокрушимый Декурион!
Много, слишком много дел навалилось этой осенью на танаса Гимтара. Разве иначе допустил бы он, чтобы его повеление столь превратно истолковали?!
Олтер
— Ты куда меня притащил, черныш? Ты этому недоноску служишь? — заблажил стражник, очухиваясь после пощечины. — С тебя Сивен шкуру спустит!
Он затравленно огляделся вокруг, пыхтел и шумно сглатывал, пытаясь понять, где находится. Задергал руками, крепко стянутыми за спиной.
— Не узнаешь местечко? — спросил я и коротко врезал по челюсти. Непристойно наследнику дана Дорчариан бить связанного, но уж очень хотелось поквитаться за Кайхура. И за себя с Пелепом.
Стражник вдруг резко боднул головой в живот, отчего я отлетел в сторону, и заорал со всей мочи.
— Помогите! Помогите! Меня горский крысеныш с черн… — подбежавший Тумма залепил рот пленному широкой ладонью, другой рукой схватив урода за волосы.
— Пусть орет сколько угодно, — ухмыльнулся я. — Отсюда никто ничего не услышит.
Тумма послушно отпустил стражника и тот откинулся назад, обессиленно прислонившись к стене и со страхом оглядываясь вокруг. А что можно увидеть в скудном неровном свете факела, который я запалил, едва мы оказались под Библиотекой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда Тумма уложил Пелепа и Кайхура в доме и вернулся, решать приходилось быстро, пока не появились посторонние. А куда тащить голубчика, где с ним можно спокойно побеседовать? Ответ пришел сам собой — под землю, куда же еще. Приняв решение, я велел Тумме скрытно следовать за мной. Гигант играючи взвалил стражника на плечо, и вскоре мы оказались здесь. Тумма ничему не удивлялся и за весь путь не проронил ни слова.
