— Ни за что! — возмутилась я.
— Это приказ! — рявкнул викинг.
— В пекло твой приказ! — И я бросилась на умертвие.
Мы дрались, но они одолевали. Мертвые не устают. А вот живые… поднимать меч становилось все тяжелее. Я сбросила тулуп: слишком тяжело и жарко. Под тулупом была кожаная защита с железными бляшками, и очень скоро захотелось избавиться и от нее. Я резала, била, отражала удар, вонзала клинок в твердую плоть, снова замахивалась.
Имир вдруг осветил черно-белую тьму метели чей-то голубым. Умертвия отступили. Викинг схватил меня за шиворот и потащил к дому. Майя впустила нас и задвинула засов. Я вырвалась из крепкой хватки Имира.
— Почему ты не послушала меня? — гневно проревел он.
— И оставить тебя там? Я тебе маг, что ли?
Мне показалось, он меня сейчас ударит. Но нет. Просто схватил и потащил к огню.
— Сядь.
Сорвал плед с кровати и бросил на плечи.
— У тебя губы синие, — пояснил он. — А теперь слушай меня внимательно, наемница. Я командую походом, поэтому мой приказ не обсуждается. Даже король это понимает, а тебе надо отдельно объяснять?
Я рванула с места, но он рявкнул:
— Сидеть и греться! Потом на меня наорешь. Пока что ору я. Колючка, ты могла сдохнуть раз тридцать сегодня.
— Но не умерла, — огрызнулась я.
— Оказаться раненой!
— Но я не ранена!
— Да, мать твою, ты не ранена. Я вовремя свой бок подставил.
И тут мы все увидели, как капают рядом с Имиром на деревянный пол тугие капли крови.
— Имир! — Майя метнулась к нему.
Я только сидела, зачарованно уставившись на кровь. Огонь отражался в темной лужице. Мне казалось, я видела момент, когда он получил ранение: умертвие действительно сделало выпад, он перехватил меч рукой, обезоруживая противника, и, видимо, его успели полоснуть по боку. Майя стянула с него одежду, и на обнаженном торсе стала видна рана. У него была белая кожа, золотистые волосы на груди, и рана на таком мощном спортивном теле казалась чужеродной.
— Прости, Имир. — Меня трясло.
Имир в ответ зашипел, когда Майя приложила к ране смоченную в чем-то ткань. Король Альфонс смотрел на меня с осуждением: оно и понятно, если рана тяжелая, миссия по спасению Маргарет провалена по моей вине.
— Заклинание на заживление? — с надеждой спросила Майя.
— Не могу, все потратил на заклинание Люмус, чтобы лишить их связи с хозяином.
— Волки их раздерут к утру, у меня сил маловато, нужно подождать, тоже все растратила.
— У меня, сами понимаете, вообще ничего не получится, я сам под заклятием. — Король развел руками.
— Ничего, до утра доживу. Затяни потуже.
Мне было стыдно. Я была готова сквозь землю провалиться. В безудержной ярости на магов и от ощущения собственной никчемности я была настолько ослеплена гордыней, что не услышала в призыве к отступлению здравого смысла, а нашла только обвинение в слабости. Он прав, я поступила необдуманно. Глупо. Ладони дергало от мозолей, натертых мечом, и от восстановления кровоснабжения.
— Не переживай, Колючка. Заживет как на собаке.
Я метнула на Имира отчаянный взгляд. Глаза переполнились слезами, и я поспешила прочь от огня, чтобы их скрыть. Разреветься только не хватало. Молча глотая слезы, я мысленно пообещала себе больше ему не язвить.
ГЛАВА 20
Утром Майя залечила рану, перебинтовала потуже, и мы стали собираться. Мне так было неудобно перед Имиром, что я его избегала, но в тесном домике Майи мы то и дело сталкивались. Он не выдержал и остановил меня при очередном маневре.
— Колючка, прекрати, так бывает. Я тебя ни в чем не виню, и прости, что наорал вчера.
Я промычала что-то не очень понятное. Он похлопал меня добродушно по плечу.
После того как трупы умертвий были собраны в кучу и сожжены, Майя по очереди обняла нас на прощанье.
Мы тронулись в путь. Идти лошадям все равно было тяжело. Передвигались пешком, утопая в снегу. Мне было легче всех: я шла последней по траншее, проложенной двумя мужчинами и их лошадьми. Сова патрулировала лес, прикрывая наш тыл и разведывая путь, все шло спокойно. Вскоре мы вывалились на дорогу. Легче стало ненамного: она тоже была занесена снегом, еще нетоптанным, девственным. Но была в этой белоснежной дороге своя прелесть. От лошадей валил пар, нам тоже было жарко. Когда впереди появились первые домики, король издал радостный боевой петушиный крик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оставив короля стареть в комнате таверны, мы с Имиром разделились, чтобы попытаться выяснить, не видел ли здесь кто Маргарет.
Я в задумчивости обвела взглядом деревню, домики стояли на приличном расстоянии друг от друга, куда бы я направилась на месте испуганной девушки? Уж точно не к богатым каменным домам, а куда-то на окраину, в маленький домик, если, конечно, заметила бы там признаки того, что в доме есть хозяйка.
Один из таких был совсем рядом.
Деревянный, добротный, но немного запущенный, словно хозяина давно не было. Крыльцо чисто выметено, стоят миски для кошек или собак. Идеальное место для сердобольной старушки. Я поднялась на крыльцо и постучала. Судя по отсутствию лающего барбоса, это все-таки миски для котов.
Через некоторое время раздались осторожные шаги, дверь приоткрылась немного, и на меня пахнуло запахом жаркого, перемешанным с ароматом имбирного печенья.
Пожилая женщина осмотрела меня, а потом спросила:
— Чего тебе?
— Я ищу свою сестру Маргарет, знаете ли вы что-нибудь о ней? Длинные вьющиеся волосы цвета темного шоколада и зелено-карие глаза?
— Сестру? — Женщина оглядела мои выбившиеся из-под капюшона светлые волосы и серые глаза.
— Да. Мой брат Себастьян тоже блондин, — поспешила объяснить я. — Маргарет, может, рассказывала?
— Заходи.
Я шагнула в натопленное помещение и сняла тулуп. Женщина еще раз оглядела меня.
— Не будь ты хорошенькой, подумала бы, что ты простолюдинка.
Черт. Вот идиотка. Назвалась сестрой магички.
Но пути назад не было.
— Я в семье самая страшненькая. Зато из всех за Маргарет смогла поехать только я.
— Что будет, когда найдешь?
— Помогу ей. Что бы она ни задумала.
— Что б ни задумала?
Женщина усмехнулась.
— Так вы ее видели?
— Как тебя сейчас.
И снова молчит. Придется тянуть всю информацию клещами.
— А куда направилась, знаете?
— Здесь по окраине королевства одна дорога. Если не в столицу, значит, в противоположную сторону.
Гений прям. А то я бы не догадалась.
— У нее хоть одежда есть? Еда?
— Значит, и вправду сестра, раз о таких вещах беспокоишься.
Женщина обошла меня вокруг.
— Садись давай. Кормить буду.
Меня два раза просить не надо. По одному только запаху было понятно, что кормить будут лучше, чем в таверне.
— Она была одета, так что я дала ей еды и отправила дальше. Не смогла отговорить.
— Она сказала, куда направляется? От кого бежит?
— Сказала только один раз, в сердцах, что магам верить нельзя. И все. Но она сильно всего боится. Кот постучался в окно, так она так задрожала, что я думала, либо помрет, либо разнесет мне дом.
Сестра моя определенно. Хотя бы по недоверию к магам.
Я поела жаркое с аппетитом, благодарила хозяйку, мстительно представляя себе, как Имир обходит на морозе дом за домом. Пусть померзнет, маг хренов. Потом, правда, вспомнила про его ранение и приуныла.
— На вот, на дорогу.
Хозяйка отсыпала в холстяной мешочек фигурного печенья.
— Надеюсь, ты ее найдешь до того, как она доберется до Лысых гор.
Спросить я ничего не успела. Дверь за моей спиной закрылась, и я оказалась одна на крыльце. Глубоко вдохнула холодный воздух и медленно выдохнула. А потом легким шагом пошла в таверну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы уплетали вкусное печенье и пили кипяток из глиняных кружек. Имир моей удаче порадовался, но стоило упомянуть последние слова хозяйки, помрачнел и кусал печенье задумчиво, не замечая, как крошки сыплются на его курчавую золотистую бороду.
