Тогда вот что. Выгляните же в окно. Я где-то здесь, снаружи. Вы меня не видите. Думаю, скоро придет час. Какое-то время я прятался в покрытом мхом шалаше на дереве. Пахло старой древесиной, сыростью. Я не знал, что делать с револьвером. Боялся, как бы он не выпал из кармана моего плаща. Если я засовывал его за пояс, он давил на живот. Я держал его в руке. Сталь холодная, враждебная. Каждые две минуты я проверял предохранитель. Вы ходили туда-сюда по гостиной. Я не видел Мод, я нигде ее не заметил. Где же она? Не говорите мне, что она вас уже бросила. Не говорите мне этого. Она не сделала этого с вами. Скажите мне, куда она уехала. Но вы, конечно же, ничего не знаете. Мы слишком много думаем о женщинах, которые уходят. Они здорово умеют спрятаться, раствориться в городской жизни. Вокруг них заговор молчания. Вносят себя в закрытый список телефонных абонентов, их ни для кого нет дома. Помнится, вначале, когда я не знал, куда ушла Мод, я искал ее новый адрес на почте через публичный «Минитель».[105] Я стоял в холле, нажимая на клавиши, отказывавшиеся предоставить информацию, которая могла спасти мою жизнь. Ничего на ее фамилию. Ее мать сменила номер. Не знаю, сколько времени я стоял там, перед экраном с мелкими светящимися буковками. Всякий раз, останавливаясь, я замечал, что задерживаю дыхание. Всякий раз было чувство, что меня двинули кулаком в живот. Я думал, каково мне было бы теперь, если бы я трахнулся с Мод. Я хочу сказать: зная, что вы засовывали свой старческий член в ее штуку. Вот какие мысли копошились у меня в голове, когда я готовился вас убить. Нечем особо хвалиться. Я снова увидел ее груди с торчащими сосками, чуть расходившиеся в стороны, когда она лежала на спине. Она будет так же закрывать глаза? Произносить мое имя? Или шептать ваше? Я и тебя убью, Мод, ты это знаешь. Мне совсем не нужна твоя жалость, точно не нужна. Может, надо было жениться на первой же девчонке, которую поцеловал, и на этом успокоиться?
Вы начинаете понимать, к чему я веду. Пот выступает на вашем лбу, струится по спине. Признайтесь, вы этого не ожидали. Такой милый французик, почитатель вашего творчества. Вы же не думали, что я буду сидеть просто так и никак не отреагирую. Вам придется заплатить за ту подлость, что вы мне сделали. Подлость за подлость — моя, кстати, тоже ничего. Хотите пари? Вы скоро увидите.
Я скажу вам кое-что про Мод: я вам ее оставляю. Можете взять ее себе.
Мне понадобились месяцы, чтобы понять очевидное: Мод больше не вернется. Сначала мне было трудно в это поверить. Я цеплялся за малейшую надежду. Тепло простыней. Уютный и обманчивый комфорт. Я говорил себе, что так не бывает. Одна деталь от меня, видимо, ускользнула. Она сказала мне как-то: «Я знаю, что ты хотел бы, чтобы я была другой». Я думал об этом, я долго об этом думал. Недели напролет я не мог заниматься ничем другим. Меня нечасто видели в агентстве. Борис пошел мне навстречу. Креативщик, черт побери. В какой-нибудь другой жизни мы были бы способны это вынести. Я ищу объяснение предательству Мод, но всякий раз объяснение превращается в оправдание, и я тотчас же прекращаю это дело. Было слишком поздно возвращаться назад. Это займет столько времени, сколько нужно, но я забуду ее. До сих пор мне недоставало сил.
Я еще никого не убивал. Точно не знаю, как это делается. Я и оружие — как-то не вяжется. Я был освобожден от военной службы. Вот мой отец был человеком жестоким. Он бы из вас котлету сделал. Сколько раз я видел, как он бил морду незнакомцам на улице, которые не так на него посмотрели, слишком громко гудящим водителям или людям за соседним столом в ресторане, если они сказали такое, что ему не понравилось. Я жалел, что его не было рядом. Он бы помог мне.
У крови есть запах? Идея в том, чтобы вы умирали бесконечно долго. Нужно быть очень осторожным, точно прицелиться. Было бы глупо сразу убить наповал. Медик бы знал, куда нужно целиться. Начать с коленных чашечек, по пуле в каждую, здесь никакого риска. Вы это хорошо почувствуете. В одном вестерне Стив Маккуин[106] подверг такой пытке негодяя, убившего его родителей. Он на этом остановился, оставив мерзавца подыхать на берегу реки. Течение уносило красный след. Тип орал в воде. Только не в голову и не в область сердца. Подозреваю, в вашем возрасте сердце и само не выдержит. Запрещаю вам падать в обморок. Не портите мне месть, пожалуйста. Лучше уж наложите в штаны от страха. Ваши брюки будут запачканы коричневыми пятнами. Великий писатель умер с полными штанами дерьма. Представляете себе заголовки! Я закончу работу ударами топора или ножа. Губы беззвучно шевелятся. Лезвие касается кости. Ваша черепная коробка — сплошное месиво. Зубы трещат. Кровь во все стороны.
Мод? Ее-то я уложу на месте. Не хочу, чтобы она морочила мне голову, как она умеет. Хороший удар по черепу, руки связаны за спиной. Я заклею ей рот большущим куском пластыря. Разбужу ее пощечинами, плесну водой в лицо. Она должна увидеть весь спектакль. Она не может пропустить это. Она это заслужила.
Я чуть было не сделал это. Я правда чуть было не сделал это. Понимаете, нужно было, чтобы я отправился в ад. Теперь ваша очередь попробовать. Я достаточно насмотрелся. Револьвер — это просто смешно. Я повернул обратно. У меня было другое решение. Я вернулся, не спеша, соблюдая скоростной режим. На каком-то мосту я остановился и швырнул оружие в воду. Я придумал план получше.
Я заставлял себя смотреть на вас по-новому. Я не хочу бесконечно видеть в вас мерзавца, который увел у меня подружку. Я больше не буду представлять себе, как вы трахаете Мод. Семьдесят лет! В идеале я должен бы пожалеть вас, будто вы прожили множество жизней, и старость-подлюга караулит вас — ужасное чувство. Вы здесь, в своем доме, полном прошлого. Вы же не думаете, что у вас с ней это долго продлится? Она, в конце концов, избавится и от вас, выйдя замуж за дантиста, и оба мы останемся в дураках.
Я в вас просто не выношу одного — что вы постоянно предлагаете мне сигарету. Я не курю, черт побери. Зарубите себе это на носу.
«Страдание — хороший учитель», — сказали вы мне однажды. Вы еще многое узнаете. Ваше уединение рассыплется на куски. У вас есть подходящее английское слово: devastated.[107] Звучит лучше, чем «разрушенный». В другой раз вы сказали: «Реальности недостает материальности». Не сердитесь. Уж я придам ей этой материальности. Не останется ничего, кроме тени и тишины. Тогда будет уже поздно.
Я приготовил себе «джин-тоник» из маленьких бутылочек в мини-баре. Один глоток — и я снова на дискотеках моих восемнадцати лет. Снова чувствую запах сигар и дезодоранта, который начинает подкисать. Слышу «Я не влюблен» группы «1 °CС».[108]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
