Я фыркнула:
– Джеф, это как в старом кино – пароль-отзыв: «У вас продается славянский шкаф?» Может, мне еще и очередной псевдоним взять? Типа партийную кличку?
Однако Джеф снова даже не улыбнулся, а может, просто не понял, по какому поводу я иронизирую. Вряд ли ирландец мог досконально знать все шедевры советского кинематографа.
– Мэри, я тебя очень прошу – посерьезнее.
– Да, прости. – Я и без него осознавала, что юмор мой слегка неуместен, но ничего не могла поделать – накатывало, как обычно, перед лицом опасности.
– Его зовут Айван.
При этих словах почему-то дернулась Марго, изменившись в лице, и мне это не понравилось. А Джеф продолжал:
– Ты сама с ним обсуди, как будет выглядеть его пребывание около тебя.
– Легенду придумать? – снова усмехнулась я, не удержавшись, и Джеф, кажется, начал терять терпение:
– Я попросил бы тебя быть менее легкомысленной, Мэри. Алекса рядом нет – кто защитит тебя?
– О-о-о, вот тут ты здорово промахнулся. Вряд ли когда-то он станет защищать меня. Слишком много всего… – я запнулась, поняв, что говорить о своих взаимоотношениях с Призраком не стоит. – Ну, словом, я тебя поняла, буду серьезнее и все такое.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул Джеф. – Уже поздно. Марго, нам пора.
– Да, конечно. Ты иди, я еще пару минут… – Марго как-то слишком уж поспешно выставила мужа за дверь и, привалившись к ней спиной, пробормотала: – Жуть какая-то. Мэрька, этот Айван – сущий кошмар.
– В смысле? – Я вышла в коридор и уставилась на подругу.
– Это он меня увез в Цюрих, когда ты была у Кости в Бильбао. Он меня там держал, как в тюрьме, ни телефона, ничего…
– Стоп-стоп, Марго! – перебила я, вспомнив первопричину. – Если мне не изменяет память, то это я просила Алекса спрятать тебя, увезти из Москвы. И он выполнил просьбу – тебе нельзя было оставаться здесь, Костины уроды нашли бы тебя и убили, чтобы ты не опознала меня ненароком. Так что бедный юноша с именем Айван совершенно ни при чем – он просто исполнитель.
Марго вздохнула, покачала головой и усталым голосом произнесла:
– Не буду спорить. Увидишь сама. Я пойду, Мэрик, очень устала…
Я поцеловала ее в щеку и заперла дверь на все замки – как делала уже по инерции.
Сон не шел, я взяла ноутбук и открыла папку с фотографиями. Не знаю, зачем хранила большинство снимков, относившихся к «испанскому» периоду моей жизни. Наверное, потому, что в эту папку я не заглядывала как раз с момента возвращения из Бильбао. Я провела в заточении у собственного мужа около месяца, едва не умерла от его диких причуд, и если бы не Алекс, к которому я, в конце концов, убежала, неизвестно вообще, чем бы все закончилось. Костя тогда непозволительно расслабился, прилетев со мной в Цюрих на отдых, я воспользовалась его любовью к коньяку и сбежала прямо из отеля по пожарной лестнице – как в голливудском боевике, которые мой супруг смотрел в неимоверном количестве. Алекс же и застрелил в конечном итоге Костю, кинувшегося искать меня и выследившего все-таки. Я не видела, как тот умер – валялась без сознания под их ногами. Но безоговорочно поверила Алексу, рассказавшему мне обо всем тем же вечером. Он избавил меня от кошмара по имени «Костя Кавалерьянц», но не мог знать, что есть еще Вартан. Я сама не могла предвидеть такого поворота, просто не считала молодого армянского мальчика способным на серьезные шаги. А зря, выходит…
Я нашла в папке старую свадебную фотографию, на которой в толпе родственников Кости с великим трудом узнала Вартана. Тогда он был худеньким, стройным, высоким парнем с огромными черными глазищами в пушистых ресницах, таким непохожим на своих братьев – вальяжного, чуть расплывшегося кудрявого Артура и подтянутого, поджарого Костю, который выглядел старше, чем родившийся на пять лет раньше Артур.
Я перевела курсор на собственное изображение, увеличила его немного, чтобы не видеть руку Кости, по-хозяйски державшую меня за локоть. Какое же у меня несчастное лицо… Я только теперь вижу это, а раньше мне всегда казалось, что я выглядела как обычная невеста – взволнованной, счастливой и чуть уставшей от свадебного торжества. Нет, ничего подобного – глаза выражали отнюдь не счастье…
Надо же… А ведь я искренне хотела быть женой Кости, я сама – сама! – позвонила ему после того, как меня бросил Максим Нестеров. А Костя меня любил… Получается, что я изломала жизнь влюбленному в меня человеку, а в конце он вообще погиб. Хотя… Если говорить честно, Костя отнюдь не был наивным влюбленным, он уже тогда просчитал все, уже тогда пронюхал про огромное наследство, которое должно было достаться мне от деда. Да, он меня любил – но дело и деньги были для него превыше всего. Но ведь я знала, за кого иду замуж, для меня не было секретом, что Костя Кавалерьянц – карточный игрок высочайшего класса, связанный с криминалом плотнее, чем я с бальными танцами. Почему-то это меня не испугало. Наверное, дурацкая привычка ходить по острию… Ну, вот и изрезалась в кровь, исполосовала душу так, что до сих пор не заживает.
Именно с Кости начались мои неприятности, продолжившиеся с появлением Алекса, хоть он и возник с благородной миссией по моему спасению. Черт возьми, почему от мужчин в моей жизни только одни проблемы и душевные раны?
Устав истязать себя воспоминаниями, я выключила ноутбук, щелкнула кнопкой бра у кровати и с головой забилась под одеяло.
…Всю ночь я видела Алекса. Подобные сны всегда причиняли мне невыносимую боль. Не знаю, почему, но во сне Алекс становился таким, как я, наверное, хотела бы его видеть, и это убивало меня. Глубоко внутри себя я четко знала – мы никогда не сможем быть вместе. Он не изменится, я тоже, любая попытка сблизиться обречена на провал. И нам обоим будет больно – потому что, как бы ни пытался прикинуться бесчувственным Алекс, в его глазах я иногда все же замечала следы боли, ее оттенки и отблески. Интересно, я когда-нибудь снилась ему?
Обещанный Джефом Айван позвонил назавтра, а потом и приехал. Он оказался довольно приятным мужчиной, хотя и не в моем вкусе. Но это даже к лучшему, наверное. Мы договорились, что на людях он будет изображать моего поклонника – банально, зато однозначно. Правда, не знаю, насколько достоверно я смогу изображать хотя бы минимальную заинтересованность в его обществе… Но другого выхода все равно нет.
Айван совсем по-хозяйски обошел квартиру, уселся на диван и изрек:
– Если ты не возражаешь, мне придется пожить с тобой какое-то время.
Я немного оторопела от такого напора, хотела уже съязвить, но потом передумала. Этот человек пришел сюда, чтобы помочь мне выжить, спастись – и я не вправе мешать. Мое дело маленькое – поступать так, как он скажет.
– Прямолинейно, – усмехнулась я. – Предупреждаю – я в быту невыносима: не готовлю, не убираюсь, вообще патологически ленива и все такое.
Айван окинул взглядом идеально убранную комнату и хмыкнул:
– И как же ты живешь? Добрая фея прилетает?
– Марго не дает умереть от голода и грязи, – ухмыльнулась я, и Айван вдруг оживился при упоминании этого имени, подался вперед.
– Марго? У меня остались приятные воспоминания о ней. Такая милая девушка, только очень испуганная, как будто в жизни пришлось много бояться. А вообще-то она мне очень понравилась.
Я удивленно изучала лицо нового знакомого, ища иронию или хоть намек на улыбку – в свете того, что рассказала мне Марго, его слова звучали по меньшей мере странно. Но Айван смотрел открыто, без тени издевки.
– Н-да? Интересно, как бы расценил твои признания Джеф?
– Как попытку поухаживать за его женой, – хохотнул Айван. – Нет, в самом деле – она мне очень понравилась. Готовит неплохо, вообще хорошая хозяйка. И поговорить приятно.
«Интересно, почему же тогда Марго от тебя не в восторге? Ты ведь абсолютно в ее вкусе – здоровый, приятный, сильный. Хотя, что там кривить душой – при всем этом нет в тебе ничего от Алекса, а Маргоша почти бессознательно ищет в мужчинах именно это».
Я не стала говорить этого вслух, а просто пригласила своего нового «кавалера» выпить кофе. Ну, в конце концов, это-то я умею…
В тот же вечер я решила прогуляться с новым «как бы кавалером» на работу. Мне все равно нужно было на тренировку, и Айван согласился.
– Заодно и там посмотрю, кто чем дышит.
– Да ну! – возразила я, засовывая в сумку тренировочную юбку и две майки. – Там ловить нечего – я в этом клубе уже давно, новых людей почти нет, со взрослыми я не работаю, а дети… Ну, ты ведь не будешь детей подозревать?
Айван только неопределенно пожал плечами, но ничего не сказал.
Мы с ним, изображая влюбленных, медленно прошлись по двору, вызвав одобрительные взгляды моих пожилых соседок по подъезду – бабули очень уж переживали мое «незамужнее» состояние и постоянно донимали вопросами – мол, что да как, и не пора ли. Ну, теперь им хотя бы будет что обсудить до конца вечерней прогулки.
