— Знаю, но пожалуйста, не совершай непоправимого.
— Если я соглашусь, то оперировать будешь ты.
— Ты меня доконать хочешь?! — соскакивает с колен.
Нет?
— Неужели ты подумал, что твою жизнь я доверю кому — то. Просто я очень боюсь, твоей аллергии, она уже стоила жизни твоему брату. Неужели ты тоже хочешь так же!
— Не хочу, но по другому я не смогу.
— Он относится к тебе потребительски, он бросил тебя в трудный момент, а ты.
— Я должен быть выше этого и лучше его — только и могу сказать ей — Ник бы меня не прости, если я откажусь — говорю ей свои предположения.
— А может быть он был бы рад тому, что ты будешь жить? — она отворачивается. Замечаю, как смахивает слезу.
— Не думаю, он тоже любил отца.
Несмотря на его отношение, он всё же мой отец каким бы он ни был.
— Я хочу его увидеть — поднимаюсь с кровати.
— Седьмая палата — бурчит в ответ.
— Ты пойдёшь со мною? — хочу её представить отцу как свою девушку, чтобы в случае чего мог хоть как-то ей помочь, поддержать, хотя о чём это я?
— Нет, я уже с ним пообщалась — выдыхает и тянется открыть дверь.
— Марин, ты обижаешься?
— Нет, я буду в ординаторской. Зайди после разговора с ним.
Мне кажется, она обижается очень. Я даже не представляю, какого ей сейчас.
— Прости меня — притягиваю её к себе и обнимаю крепко-крепко. Я так сильно её люблю.
Она всхлипывает, разрывая мне сердце.
— Не плач, я и сам еле держусь — признаюсь ей в своём позорном положении — я очень тебя люблю. Ты самое дорогое, что есть в моей жизни и… Я ни о чём не жалею. Я очень счастлив с тобою. Даже не знал, что такое бывает в жизни. Я люблю тебя больше всего на свете, ты моя маленькая вселенная. Не плач, пожалуйста, родная — обнимаю её крепче, от нахлынувших чувств, начинает щипать глаза. Мне больно сейчас терять это всё, очень.
— Я очень тебя люблю — шепчет на ухо, обнимая за шею.
Прикрываю глаза и наслаждаюсь её близостью, вдыхаю родной запах, кружащий голову. Хочу, чтобы это мгновение не заканчивалось никогда. Я люблю тебя больше жизни.
Неожиданно дверь в палату открывается, прерывая нас и на пороге возникает тот же парень, что был в коридоре.
— Каримову хуже стало, Марин — говорит он — Вы были у него? — спрашивает меня.
Мотаю головой.
— Поторопитесь тогда — выходит из палаты.
— Мне пора — говорю Марине. Она кивает и берёт меня за руку. Доходим до палаты отца, она выпускает мою руку. В её глазах стоят слёзы, но она пытается сдержаться.
— Я буду вон там — показывает на дверь ординаторской.
— Хорошо я тебя найду — отвечаю ей и открываю дверь в палату.
Ну, здравствуй папа.
Глава 38
Марина.
Руслан скрывается за дверью палаты. Стоять и подслушивать нет никакого интереса. Из меня словно все силы выкачали, а впереди ещё операция от которой зависит жизнь дальше и не только моя.
Прохожу в ординаторскую и опускаюсь в кресло. Пытаюсь выдохнуть спокойнее, но куда, там. Сердце сжимается при одной мысли, что не справлюсь и не смогу его вытащить.
Неожиданно оживает телефон в кармане. Смотрю на экран — мама. Да сегодняшний вечер должен был быть определённо другим…
— Да, мам — беру трубку.
— Привет, что с голосом.
АА!!
— Мы не придём сегодня, прости — стараюсь говорить спокойнее, знаю, что будет переживать.
— Почему? Он обидел тебя? Вы поругались?
Ах если бы.
— Нет, мам, его отец попал в больницу и Руслан — выдыхаю — решил помочь ему. У него отказывают почки и нужна трансплантация. Руслан подходит идеально, вот только у него аллергия на наркоз, как у брата, я тебе говорила — впаливаю ей.
— И он, что решился?
— Ага, сейчас с ним разговаривает — не думала, что голос выдаст меня.
— Мариша, Господи и ты будешь оперировать?
— Угу — только и могу ответить смахивая, набежавшие слёзы.
— Господи, ну надо же такому случиться.
— Не переживай.
— Я знаю ты справишься, ты у меня умничка — голос мамы немного успокаивает — ты должна собраться. Это его решение, он конечно дурачок. Ты видела его отца?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да.
— Ну и как он? Изменил хоть отношение к нему? Извинился? Благодарен, хоть, что парень идёт на такое ради него?
— Мне кажется нет. Этот человек оставляет омерзительное впечатление.
— Да уж. Даже в таком состоянии не может понять, что сотворил с жизнью сына.
— Он к нему как материалу относиться, ему понадобилась почка, давай отдавай мне. Не задумываясь, что он может не выжить — говорю и сама боюсь этого, очень.
— Мариш, ты тоже не лыком шита, ты сможешь всё сделать, чтобы он жил. Ты справишься я уверена и Лёша тебе поможет в этом, не переживай. Ты главное соберись, отключи эмоции и включи голову, малыш. Может мне приехать?
Мама всегда вспоминает о папе. Господи, помоги мне не потерять Руслана, пожалуйста.
— Маам, зачем. Я ещё больше буду переживать, что ты переживаешь за меня. Не надо.
— Ну как знаешь. Я хотела поддержать, но если тебе так будет проще.
Становиться стыдно, что отталкиваю её, но не хочу, чтобы и она видела меня квашнёй.
— Прости меня. Я очень тебя люблю и не хочу, чтобы ты переживала.
— Я тебя тоже. Ты сама держись и верь, что всё получиться.
— Спасибо, мам.
— Да глупости. Позвони мне как будут новости.
— Ты сама не переживай.
— А о ком мне ещё переживать-то, ты одна у меня.
— Хорошо, только не сильно, валерьяночки попей.
— Ладно, сама выпей успокоительного, а то в обморок грохнешься на операции и не спасёт его никто кроме тебя.
Только не это. Было однажды, Артём выручил тогда. Сейчас я этого не допущу. Мама права, я должна собраться с духом. Очередная проверка на прочность, которую я должна выдержать.
— Не грохнусь — обещаю.
— Вот уже лучше. Выдохнула и вперёд. Удачи — тихо выдыхает и кладёт трубку.
Она мне сейчас не помешает, спасибо мама.
После разговора с ней, стало легче. В ординаторскую заглядывает Артём.
— Ну как? Он не надумал, просто там время тикает.
— Разговаривают.
— Угу, а ты чего ревёшь? Каримов родственник твой, что ли? Так убиваешься из-за этого вредного мужика.
Господи.
— Да не из-за него, просто у его сына аллергия на наркоз. Его брат умер от этого. А Руслана кое-как откачали после него. Поэтому я не хотела повторения.
— Охренеть. Извини не знал — удивляется — и сейчас он будет оперироваться?
— Я не знаю, но судя по всему да.
— И как мы это сделаем?
— Надо минимальную дозировку, поминутный ввод и начнём не заранее, а как только оба будут в операционной. Одновременно. Надо ещё антигистаминку вколоть заранее, наверное.
Мысли немного путаются.
— Хорошо, поговорю с Колей, пусть готовится к сложному пациенту. А ты это….с ним? — отчего-то интересуется.
— Да — выдыхаю. С ним.
— Ты настраивайся, поняла меня — смотрит строже.
— Хорошо, спасибо.
Артём выходит, оставляя меня наедине со своими мыслями.
Что же ты решишь мой родной? Хотя я и так поняла всё. Я должна сделать всё возможное, чтобы ты жил.
Глава 39
Руслан.
Захожу в палату и вижу отца. Насколько же сильно он изменился с нашей последней встречи. Казалось бы, полтора года прошло, а он словно на пятнадцать лет постарел. Передо мною сейчас лежал не лощёный, высокомерный бизнесмен Григорий Каримов, не знающий равных себе юрист, а сморщенный, сдавший пару десятков лет, бледный, больной человек. От былого лоска не осталось и следа. Как он опустился до такой жизни. Неужели потеря Ника настолько выбила его из колеи? Наверное, ведь для него он был единственным сыном, а я его тенью, не способной ни на что. Какая всё-таки странная вещь судьба? В прошлую нашу встречу всё было на оборот. Я вот так как отец лежал на кровати не в силах пошевелиться и вздохнуть поглубже, нуждался в его помощи и поддержке, но не получил ничего в ответ. Меня выкинули как не нужную вещь. А сейчас от меня зависит жизнь отца. Не хочу уподобляться ему.
