Глава 14. Выбор супругов
Что делает девушка, приглядываясь к окружающим ее юношам, кокетничая с новыми знакомыми, весело отплясывая на вечеринках, назначая свидания? О! Она занимается самым важным, самым ответственным делом всей своей жизни — выбирает свою судьбу. Именно от этого выбора зависит, будет ли она всю оставшуюся жизнь счастливой, благополучной, жизнерадостной или несчастной, униженной, одинокой. Юноша, который радуется жизни, беззаботно ищет веселья и удовольствий, занят тем же. Только ни та, ни другой не подозревают об этом. А отсюда — несерьезность, поверхностность критериев, применяя которые в оценке людей, молодые парни и девушки куют свою судьбу.
Психолог Винч — автор теории выбора супругов с точки зрения «дополняющих потребностей» (та самая комплементарность, о которой мы уже писали). Он полагал, что, хотя область выбора партнера для брака ограничена договорными барьерами и обычно партнеры принадлежат к одной и той же культуре (миллионер женится на продавщице сосисок только в кино), внутри этой области каждый человек стремится к тем, чьи личностные черты помогают полностью проявиться свойствам, присущим ему как уникальной личности. Винч интересовался, конечно, только обществами, в которых молодые люди сами выбирают себе супругов. В предварительном исследовании двадцати пяти супружеских пар он обнаружил значительное подтверждение своей теории. Действительно, ему удалось выделить четыре часто повторяющиеся комбинации: а) семьи, имеющие сходство с договорными взаимоотношениями матери и сына, где сильная и способная женщина заботится о муже, который нуждается в ком-то, на кого можно опереться; б) семьи, где сильный, способный муж опекает пассивную и уступчивую жену, во многом похожую на маленькую куклу, которая нуждается в том, чтобы ее нянчили; в) семьи, имеющие сходство с договорными взаимоотношениями хозяина и служанки, в которых снисходительный муж обслуживается способной женой; и г) семьи, в которых деятельная женщина господствует над запуганным и разочарованным мужем. Возможно, что результаты были бы еще более удовлетворительными, если бы Винч сосредоточил внимание на браках, которые сохраняются, в отличие от тех, которые распадались.
Допустим, человек планирует: женюсь только после того как закончу институт и найду работу. Или: обзаведусь ребенком только когда получу квартиру. Что же тут зазорного, кому от этого плохо? Хуже, если юноша, не имея минимального заработка, спешит проиллюстрировать свои чувства штампом загса и в итоге срывает учебу себе и жене, ставит обоих в полную материальную зависимость от родственников, увязает в долгах и в конце концов убивает ту самую любовь, именем которой оправдывалась некогда элементарная невоздержанность.
Дилемма: жить с нелюбимой (это страшно!) или сделать своего ребенка сиротой (это не менее страшно!). Какое бы решение человек ни принял, счастливым по-настоящему ему уже не быть. Браки по любви — не самые стабильные, а семейные союзы, заключенные через службу знакомств, оказываются в несколько раз устойчивее, чем традиционные (а ведь вероятность ярких взаимных чувств у супругов, нашедших друг друга по картотеке, заведомо и закономерно ниже).
Как известно, и любовь может быть без брака, и брак может существовать без любви. Брак и любовь — не синонимы, брак и любовь — не антонимы, и в течение длительного исторического периода они сосуществовали раздельно. Более того, в истории человечества были времена, когда мысль о возможности любви в браке казалась дикой, чуть ли не кощунственной.
На протяжении столетий любовь не была в большинстве случаев спонтанным, личным переживанием, которое должно было вести к браку. Напротив, брак основывался на соглашении — то ли между семьями, то ли между посредниками в делах брака, то ли без помощи таких посредников; брак заключался на основе учета социальных условий, а любовь, как полагали, начнет развиваться с момента заключения брака. В XX веке молодежь сделала культ из понятия свободной любви. Это новое понимание любви должно было в значительной мере повысить значение объекта в ущерб значению функции.
Требование любви сейчас считается важнейшим условием для заключения брака. Этот принцип выбора партнера часто порождает кризис в отношениях, ибо любовь очень трудно сохранять на протяжении длительного времени, и прежде всего при закрытости брака, жизни в одной квартире. Исчезновение любви переживается как сильнейшее потрясение: под вопрос ставится правомерность брака, а желание найти и вновь обрести любовь стимулирует ее поиски вне брака.
Как же влияют эмоциональные отношения на успешность брака? Некоторые исследователи семьи относятся к любви как к фактору, в лучшем случае не связанному с семейным счастьем, а иногда и мешающему семейному счастью. По мнению С. И. Голода, «любовь — существенное основание для вступления в брак, но еще недостаточная гарантия стабильности современной формы семейных отношений». У зарубежных исследователей этот мотив звучит еще сильнее. Например, в учебнике Р. Адри «Социальный контекст брака» в главе, посвященной успешности брака, любовь даже не упоминается.
Симпатия и взаимная любовь в большинстве случаев служат главной причиной возникновения и создания семьи. Чем сильнее взаимная любовь супругов, тем больше внимания, доверия и заботы они оказывают друг другу. Но иногда случается так, что именно любовь разрушает союз.
В большом числе случаев любовь оказывается фактором, препятствующим сохранению семейного союза.
Во-первых, в нетерпении любви мы ищем все-таки не супруга, а любимого, забывая о том, что одною любовью жив не будешь и жить-то нам не с одним этим прекрасным чувством, а с его предметом и носителем — конкретным человеком, обладающим уникальным психическим миром, образом своего «Я», темпераментом, характером и личностными особенностями, отчего слияние двух «Я» не всегда приводит к появлению одного «Мы».
Во-вторых, под романтическим покровом любви мы очень часто забываем тот элементарный факт, что, как бы супруги ни любили друг друга, как ни была бы велика их взаимная страсть, в своей семье они просто обязаны будут выполнять обычные для каждой супружеской пары функции, и уже в медовый месяц у них неизбежно возникнут проблемы, ибо даже в этот прекрасный период супружества кто-то все-таки должен убирать, стирать и готовить. И любовь здесь может даже помешать. Пожалуй, точнее всего этот момент выразил немецкий ученый X. Шельский, указавший, что, когда ожидание любви становится первостепенным мотивом брака, основной смысл семейной жизни с ее повседневными заботами, уходом за маленькими детьми и т. д., сводится к гибели этих иллюзий, разрушению волшебства, что ведет к поискам любовного партнера вне брака и к супружеской неверности. И здесь позволительно задуматься, а не в увлечении ли любовью таятся корни такой, столь часто поминающейся в судах причины распада семей, как супружеская измена?
Наконец, в-третьих, фетишизация любви, желание любить и быть любимым заставляет нас нетерпеливо искать это прекрасное чувство, и в этом страстном поиске мы сплошь и рядом принимаем за любовь нечто, вовсе ей не соответствующее.
Любви как средству решения житейских проблем придается такое большое значение, что самоуважение человека зависит от того, обрел он ее или нет. Люди, которым кажется, что они нашли ее, готовы лопнуть от самодовольства, уверенные в том, что располагают неопровержимым доказательством своей личностной состоятельности. Те же, кому не удалось обрести любовь, не просто считают себя в большей или меньшей степени обделенными, но утрачивают самоуважение, а это влечет за собой более глубокие и опасные последствия.
Любовь стала настолько внутренне противоречивым явлением, что некоторые исследователи семейной жизни пришли к заключению, что «любовь» — это просто название способа подчинения более сильными членами семьи более слабых. Рональд Лэнг попросту утверждает, что любовь является прикрытием для насилия.
Кризис брачных отношений начинается, таким образом, задолго до их оформления из-за существующей системы полового воспитания (а у нас — ее отсутствия), поскольку в результате распространения половой жизни до брака мужчина и женщина имеют основу для сравнения, своего рода опыт и ожидания. Если брак складывается не в соответствии с ожиданиями, это быстро выявляется и острее воспринимается. Чувства партнеров охладевают, что проявляется во внебрачных связях, разводе или раздельной жизни, внебрачные связи во многих семьях приобретают постоянный характер, и в этом случае они не нарушают брачных норм, напротив, становятся для данной пары естественной нормой. Отказ от иллюзии пожизненной любви освобождает партнеров от мифологических цепей, дает представление о реальной продолжительности любви и ее роли в жизни семьи. На этой основе складывается разнообразие форм брака, позволяющих в своем обилии удовлетворить многообразные потребности индивидов. Не индивид начнет приспосабливаться к браку и прочим объективизированным социальным институтам, а напротив, брак будет все более приспосабливаться к требованиям личности, перспективе ее развития. Брак тем самым, как это ни парадоксально звучит, снова освобождается от любви — от ее отсутствия или наличия.
