Темная луна… Не настоящая луна, в фактическом смысле этого слова. Настоящую луну, а тем более небо со звездами, за кронами деревьев было не разглядеть. Настоящая луна находилась где-то далеко отсюда, возможно даже не в этом мире.
А в мире сугробов, высоких деревьев и мрака светила другая луна. Темная. Своя луна, которая висит не над кронами деревьев, а под ними. Луна, которая указывает путь к некоему предмету, что должен найти Вирский.
Иногда Сергею казалось, что этой луны не существует, что он видит её только своим воспаленным разумом. Но маленький черный шарик не желал растворяться, как бы ни тряс головой и не тер глаза рядовой Вирский.
— …тридцать пять… тридцать шесть…
Жар изнурял. Вирскому вновь сделалось душно, несмотря на двадцатиградусный мороз. Его волосы слиплись от пота. Он остановился, смахнул влагу со лба рукавом шинели, поморщился от прикосновения её колючей ткани, и продолжил топать вперед, ритмично отсчитывая шаги.
— …Сорок восемь… сорок девять… пятьдесят!
Он остановился. Черная луна висела прямо над его головой. Шмыгнув носом, Вирский достал саперную лопатку, обозначил ей место, отошел в сторону и принялся раскидывать снег.
Снег был промерзлым, сыпучим, по своей структуре напоминающий песок, только более легкий. Когда Сергей раскидал сугроб на половину метра, ему вдруг пришла в голову мысль, что сейчас у него нет даже фонаря, однако во тьме леса он может различать и деревья, и сугроб, в котором копается, и даже саперную лопатку.
Вирский поднял голову. Темная луна висела метрах в двадцати над его головой и испускала мрачный матовый свет, благодаря которому Сергей прекрасно различал все предметы вокруг.
Вирский усмехнулся, подумав, что пришел сюда не затем, чтобы ломать голову. Ему нужно раскопать сугроб. Это его первая задача! И если темная луна помогает в работе, то так тому и быть.
Он не мог добраться до земли. Повсюду, куда доставала саперная лопатка, находился снег. Вирский выкопал в сугробе полутораметровую яму (наклоняясь за очередной порцией снега, его скрывало с головой), но так ничего и не нашел.
Сергей остановился, вытер поочередно обоими рукавами шинели вспотевшее лицо и вновь принялся за работу. Он двигался с каким-то остервенением. Снег летел из ямы в разные стороны.
— Что же это! — кричал он, и этот крик разносился по окутанному темной пеленой лесу. — Что я ищу?! Или разговаривающее дерево я придумал? Или я рою себе ледяную могилу?
Лопата обо что-то звякнула. Вирский откинул её в сторону и голыми руками принялся раскидывать снег. Кажется, есть! Он ощущал под пальцами твердую поверхность. Прямоугольный предмет, массивностью своей напоминающий камень.
Он поднялся с колен. У его ног лежал огромный черный камень, походящий на плиту. Дальше шла промерзлая земля, и камень был в ней замурован.
Что же это?
Вирский порылся в кармане и достал коробок со спичками. Чиркнув, он зажег одну и наклонился с ней над камнем.
Матовая поверхность была черна, и никакое сравнение в природе этой черноте подобрать было невозможно. Пламя спички не отражалось на поверхности, и более того, оно даже не могло осветить камень.
Спичка догорела, опалив кончики указательного и большого пальцев Сергея Вирского. Солдат рассеянно отбросил её остатки.
— Что ты за камень? — спросил Вирский.
Камень молчал.
Вирский протянул руку к его поверхности, кончик указательного пальца завис над плитой.
— Не кляни меня, Боже! — вдруг пришли ему в голову слова.
Сергей дотронулся пальцем до плиты и закрыл глаза.
Ничего не произошло.
Вирский отнял руку.
Он свихнулся, это определенно. Это давно стало понятно, вот только что ему делать?
Сергей с трудом выбрался из двухметровой ямы и посмотрел наверх. Черная луна исчезла. На окружающие деревья опустился непроглядный мрак. Поочередно зажигая спички, Вирский по своим следам двинулся назад в лагерь.
Глава 11
Калинин проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза, и с радостью увидел, как в просеке между деревьями видно голубое небо, подсвеченное занимающимся рассветом.
Как хорошо, что закончился тот ужасный вечер, подумал он. Ему вдруг показались нереальными случившиеся вчера события. И деревня Потерянная с маковыми булочками, и пропавший солдат, и странный след, и рассказ пленного.
— А был ли пленный-то? — спросил Калинин склеившимися после сна губами.
— Был, товарищ лейтенант! — произнес Зайнулов, который как раз и тряс его за плечо.
— Какое прекрасное утро, — сказал Алексей, с наивной улыбкой глядя на небо.
— Однако, пора выдвигаться, — напомнил политрук. — Если принимать во внимание рассказ пленного, то фашисты тоже спешат занять высоту Черноскальную. Нет никакой гарантии, что они послали не один, а два или три отряда.
— Да-да, — кивнул Алексей, поднимаясь. — Надо строить роту.
— Старшина! — прокричал Зайнулов, увидев вдалеке Семена Владимировича, возвращавшегося из леса. — Поднимайте людей. Позавтракаем на ходу!
Неприятный холодок пробежал по спине лейтенанта при виде старшины.
— А ну-ка! — воскликнул Семен Владимирович, обращаясь к ещё не открывшим глаза красноармейцам. — Хватит спать, как артиллерийские лошади! Подъем!
Пока солдаты строились, Алексей, желая ещё раз убедиться, что события вчерашнего дня ему не приснились, достал из кобуры пистолет ТТ. Он вынул магазин и выщелкнул оттуда три патрона.
Третьим в магазине находился исполосованный насечками патрон, изготовленный бородатым оружейником Федором Рогачевым. Калинин вернул патроны в магазин.
Прогоревшие поленья к утру покрылись инеем. За ночь костер потух, и вода в чайнике превратилась в лед. Поэтому Смерклый умывался снегом. Набрав полные ладони и сдерживая крик, Фрол кидал горсти снега на лицо и растирал его. Эта утренняя процедура придавала ему бодрости.
— Привет, Смерклый!
Фрол повернулся и увидел возле себя того высокого горбоносого солдата. На нем по-прежнему отсутствовала шапка, воротник был распахнут, а глаза покрыты сеткой красных прожилок. Взгляд его был безумен.
— Ты что, так и спал без шапки? — удивленно спросил Смерклый.
— Я вообще не спал, — ответил солдат.
— С ума сошел?
Солдат рассмеялся. Смех получился каркающим, почти хриплым. Фролу показалось, что за ночь солдат успел подхватить ангину.
— Разве безумец я, который похож на сумасшедшего? — спросил он. Безумцы они.
Он обвел вокруг себя взглядом.
— Безумцы они, — повторил Вирский, — хотя и пытаются казаться нормальными. Неужели нормальный человек завел бы роту в этот лес?
— Лес действительно странный, — согласился крестьянин. — Но ведь они выполняют приказ.
— Какой к черту приказ! Они хотят положить здесь роту!
Фрол внезапно заметил нечто странное. На запястье правой руки Вирского из-под рукава шинели выглядывало небольшое черное пятнышко, размером с половину монеты. Оно не походило на родинку или боевую рану.
— Ерунду-то не говори! — произнес Фрол.
— Да? — зверски сверкнув глазами, спросил Вирский, приблизившись к крестьянину вплотную. — Они уже начали осуществлять свой план.
— Какой план? — недоверчиво спросил Фрол.
Утро успело порадовать солнечными лучами и ясным небом. После хорошего сна Фролу совсем не хотелось разговаривать с сумасшедшими.
— Вспомни, что сделал с тобой рядовой Приходько…
Воспоминания и чувства прошедшего вечера внезапно накатились на крестьянина. Яркое солнечное утро померкло в его глазах. Перед ним как наяву встала картина, когда он ползет по стволу березы к зацепленному на верхушке вещмешку, а солдаты вокруг потешаются над ним… издеваются…
…(как Приходько привязал вещмешок к вершине березы?)…
Ему вдруг стало горько. Вирский был прав — все вокруг него ожесточились. А организовал это издевательство над человеком мерзкий хохол, заделавшийся холуем у политрука и молодого лейтенанта.
Кулаки Смерклого сжались, его затрясло.
— Поэтому не я сумасшедший, — тихо сказал Вирский, — а они!
— Это Приходько! — хмуря лицо и кусая губы, воскликнул Смерклый.
— Чшш! — Вирский прижал палец к губам.
— Я должен отомстить ему! — не мог остановиться Фрол. — Я хочу навсегда стереть эту ухмылочку с его лица! Я хочу, чтобы он плакал!
— Чшш! — повторил Вирский.
— Рота — строиться! — раздался хриплый окрик старшины.
Вирский, пятясь, стал отходить от Смерклого.
— Нужно было выдать солдатам лыжи, — произнес он.
