Женщина хочет сбежать от меня. Не позволяю. За пару шагов догоняю её, ловлю за руку. Припечатываю Киру к стене.
— Пусти меня! — брыкаться женщина. — Тварь! Ненавижу тебя!
— Ненавидь сколько угодно! — произношу сквозь стиснутые зубы. — Считай кем хочешь, мне плевать! — продолжаю напирать на неё. Гнев держу под контролем. Хоть сложно, но это всяко лучше, чем ничего. — Сначала мы поговорим по душам, — ставлю условие. — А после я решу, как с тобой быть.
Глава 33. Матвей
— Не собираюсь я с тобой ни о чём разговаривать, скотина! — Кира со всей силы бьёт меня руками.
— Успокойся! — рычу. Не понимает.
Хватаю сжатые в кулаки руки, фиксирую, не даю ей возможности вырваться.
— Пусти! — продолжает брыкаться. Сильная.
— Если ты немедленно не прекратишь истерику, то я впечатаю тебя лицом в стену, — в открытую угрожаю ей. После моих слов должна одуматься. Должны же быть у этой дамы мозги в конце концов! — Как думаешь, такое отношение к матери понравится ребенку, что внутри? — зло сверкаю глазами.
— Чтоб ты сдох! — цедит сквозь зубы. — Ненавижу тебя, тварь!
Глаза сверкают от гнева, часто дышит. Аж вся раскраснелась. Мда.
Но тем не менее, прекращает сопротивляться. Больше не дёргается, не пытается сбежать или причинить мне вред. Отпускаю.
— Зачем припёрся? — спрашивает скрестив руки на груди.
— Разговор есть, — терпеливо объясняю. Некоторые бабы ведут себя как самые настоящие дуры, а беременные, так вообще.
— Говори, — продолжает упираться.
Игнорирую агрессию жены, направляюсь в спальню, где жила Света. Окна зашторены, вещи раскиданы. Такое чувство, что здесь случился погром.
Пока осматриваюсь кругом, прислушиваюсь к каждому шороху. Киру крайне опасно оставлять за спиной. Хоть она всего лишь хрупкая женщина, но однажды уже сумела меня обдурить.
— Кто твой отец? — спрашиваю супругу.
— Прикалываешься? — фыркает. — Ты отлично знаешь кто!
Начинаю терять терпение. Делаю глубокий вдох.
— Повторяю вопрос. Кто твой НАСТОЯЩИЙ отец, Кира? — впиваюсь в женщину взглядом. На мгновение на лице мелькает страх.
— Ты знаешь, — произносит менее твердо. Она в ужасе.
— Знаю, — киваю. — Но я хочу услышать ответ от тебя.
— Откуда? — шепчет. Лицо из румяного становится бледно-серым.
— Какая разница откуда я знаю? — не отрываю от неё внимательного взгляда. Она вот-вот шлёпнется в обморок. — Садись, — приказываю. Кира подчиняется. Молча.
Иду на кухню, наливаю воды в стакан, отношу ей назад в комнату. Хоть на Киру мне по большому счету плевать, вести себя как последняя сволочь с беременной девушкой не собираюсь.
— Спасибо, — дрожащими руками берёт стеклянную тару. Делает несколько крупных глотков. — Давно знаешь? — спрашивает не скрывая своего страха.
— Не суть, — отмахиваюсь. — Сейчас важно другое.
— Что именно? — смотрит на меня. — Ты тоже хочешь меня использовать?
— Если ты мне расскажешь правду, то я дам тебе шанс, — озвучиваю своё решение.
— Шанс? — усмехается. — Да меня же найдут! Ты понятия не имеешь какие у Генерала длинные руки! Он найдёт меня! Как мою мать, — всхлипывает. — Я больше никогда её не увижу.
— Твоя мать у меня, — говорю ей. — Мы успели перехватить Татьяну Игоревну до того, как она попала в руки Генерала.
— Правда? — смотрит на меня с великой надеждой. Никогда не видел столько боли в её глазах.
— Мне незачем врать, — отрезаю. — Если сказал, значит, верь.
— Спасибо, — шепчет. Всхлипывает. Снова пьет воду, руки дрожат.
— Рассказывай, — жестко требую от Киры.
— Что именно ты хочешь услышать? — уточняет у меня.
— Всё! — отрезаю.
— Откуда ты узнаешь, что я сказала правду? Что не солгала? — не унимается. Вот что за упёртая женщина?!
— Не переживай, — ухмыляюсь. — Я разберусь.
— Ты понимаешь, что меня уничтожат? — говорит безжизненным тоном. — Если я тебе скажу то, что знаю, меня ничего не спасёт. Отец лично расправится со мной.
— Я смогу обеспечить тебе безопасность, — обещаю. — Тебе. Твоему ребёнку. И его отцу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кира поднимает на меня свои огромные глаза. Они полны боли и… удивления. Зайцева не знала, что я её раскусил.
— Так ты давно понял правду, — ухмыляется горько. — И долго молчал?
— Достаточно давно, чтобы во всём разобраться, — уклончиво отвечаю.
— Понятно, — опускаются плечи.
— Так что? Расскажешь правду? — ставлю ультиматум. — Или мне уйти и будешь разбираться с Генералом сама?
— Не надо самой, — пугается дико. Широко распахивает глаза. — Я всё расскажу! Всё, что захочешь! — принимается меня убеждать.
— Говори, — требую.
— Что именно? — не понимает.
— Все, что знаешь. С самого начала! — отрезаю. — Только попробуй меня обмануть!
— Пойдём, — показывает на коридор. — Нам в мою комнату нужно. Здесь небезопасно, — добавляет еле дыша.
Проходим в комнату, которую занимает Кира. Она напугана и крайне осторожна. Шарахается от каждого шороха, у моей супруги нервы шалят.
Кира садится на кровать, я занимаю место на стуле. Сажусь так, чтобы видеть супругу, входную дверь и часть коридора. Хоть мои люди дежурят у входа в подъезд и на лестничной клетке, расслабляться я не собираюсь. Не в этом случае.
— Все началось много лет назад, — начинает рассказ. — Михаил Зайцев и Геннадий Апрельский были в одном детском доме. Они дружили. Моя мать тоже выросла там. Она была младше, чем мои отцы, — приоткрывает занавесу тайны. — Зайцева усыновили. Его забрали в семью, а Апрельского нет. С тех пор он из друга стал превращаться во врага. Зависть паршивое чувство, — ухмыляется горько.
— Дальше, — не позволяю сделать отступление. Мне факты нужны, рассуждения потом. Время на исходе. Генерал уже должен был узнать, что я здесь.
— У Зайцева была хорошая жизнь. Карьера, бизнес, семья, дочь. И красавица-жена, — добавляет отдельно. — У Апрельского лишь злость, — вздыхает. — На этой злости он и выезжал многие годы. Учился, работал, добивался поставленных целей. Он спал и видел, чтобы Зайцева растоптать.
— Это я знаю, — подталкиваю к самому важному. — Что дальше.
— Апрельский связался с местным авторитетом. Имени его я тебе не назову, не знаю, — поспешно поправляется. Имя не нужно. Я узнал и его. — Каким именно образом он смог построить карьеру в госструктуре и при этом оставаться бандитом, я без понятия. Но результат такой, какой есть.
— Ближе к сути, — смотрю на часы. Если я прав, то у нас осталось не больше пяти минут. Кира беременна. Значит, она быстро двигаться не сможет.
Но и уходить раньше, чем сюда явится Генерал со своей свитой не стоит.
— Сначала Апрельский соблазнил мать Светы, — я удивлённо выгибаю бровь. Этого факта не знал. — Да, Света тоже его дочь. Зайцев не мог иметь детей. Но он так и не узнал об этом.
— Уверена? — сомневаюсь. Между сестрами не нахожу общих черт.
— Да, — кивает. — Именно поэтому Света и ваши дети до сих пор живы. Старый хрыч хоть и гад, но своих дочерей убить не позволяет. Мы ему для другого нужны.
— Для чего? — мне не нравится куда идёт разговор. Но я должен выяснить всю правду.
— Ну, — пожимает плечами. — Я ему была нужна, чтобы соблазнить тебя. Сначала увела у Светки, потом опоила и тем самым свела с ума, а затем завладела твоим бизнесом. Апрельскому не понравилось, что ты перешёл ему дорогу. И он в курсе, что у тебя на него лежит серьезный компромат.
— Зайцева зачем убили? И мать Светы? — продолжаю выяснять интересующие меня моменты.
— Мать Светы убила моя мама, — сглатывает. Тяжело вздыхает. — Она любила моего отца и не могла простить ему отношений с другой женщиной. Апрельский был дико зол, когда об этом узнал. Поэтому он отправил мою мать к Зайцеву.
— Зачем? — не понимаю я всех этих сложностей. — Неужели простым способом было нельзя избавиться от неугодных людей?
— Это не интересно, — горькая усмешка озаряет лицо. — Пойми, у него было всё, что только мог пожелать человек. Кроме счастья. Генерал ненавидел Зайцева лютой ненавистью. Он желал не просто убить его. Он хотел сначала Михаила уничтожить.
