— Почему? Мне, вот, никто ничего не строит. Сам видишь, валю лес, таскаю брёвна, рубашка от пота вымокла. Сын мой, колья для забора строгает, жена готовит. Хочу по секрету сказать. Хотел двухэтажный дом себе отгрохать, а вот, думаю, одним этажом обойдусь, не потяну пока. Ещё нужно кучу подсобок настроить, баньку.
— Я так понимаю, вы хотите предложить мне самому всё делать. Вы, хоть соображаете, что говорите? Я "звезда"!
— Что ж, тогда, напойте, что ни будь народу, может и захотят вам построить дом, — мне становиться тоскливо от этого разговора, князь Аскольд посмеивается в свою куцую бородёнку, видно, был уже у него с ним разговор.
Свита "звезды", погрустнела, она привыкла жить за счёт подачек со стола хозяина. Что-то происходит не так. Толпы поклонников не бросают работу, чтоб в страстном порыве дотронуться до пухлой руки знаменитости. Наоборот, кидают не столь лестные взгляды. У нас как обычно, от любви до ненависти — один шаг. А сейчас, нервы у всех напряжены, народ попал в экстремальные условия. Лучше не демонстрировать своё превосходство, которого нет.
— Развалины, естественно, дам. Топоры сделаете сами, выберете подходящие осколки обсидиана, верёвками тоже обеспечим. Сейчас образовались бригады заготовителей, и бригады плотников. Заготовители валят лес, плотники помогают делать дома. Так, потихонечку, благоустраиваемся. Помогаем друг другу. Есть, кто весь процесс делает сам, от заготовки, до постройки, но, таких мало. Думаю, вам необходимо пойти в заготовители. Ничего, не боги горшки обжигают. Захочешь, и фонтанчик во дворе будет, — подбадриваю я парня, на лицо которого наползает злая маска.
— Я есть хочу! — неожиданно рявкает он.
— Первый раз покормим бесплатно, — радушно улыбаюсь я, — затем, кушать будете в бригадах.
— В каких бригадах! Я народу счастье приношу!
— Ты не гоношись, успокойся, подумай. Песни, очень хорошо. Кто их не любит. В свободное время, споёте.
— Вы знаете, сколько мои концерты стоят?! Вот так, просто, взять, за бесплатно?
— Почему за бесплатно? Организуйте концерты, оговорите с людьми, что они за это должны вам сделать. Может, дом, фонтаны, парусный корабль.
— Это не та публика, — кривится "звезда".
— Нормальные люди. Думаешь, им искусство не нравится? Нравится. Но оценивают его трезво. Они тоже искусны в каких-то своих делах. Вон, посмотри, как с бревна стружку снимает тот мужчина, и это, каменным топором! Виртуоз. Вот он и будет оценивать твоё искусство со своим. И, если затронешь его душу, поделится излишками труда.
— Какая гадость, плотник будет оценивать Высокое искусство!
— Насколько мне известно, помимо плотника, он хороший конструктор, инженер с большой буквы. Ты, Мишенька, успокойся. Знаю, тебе трудно. Встряхни себя. Вокруг тебя не звери, помогут, научат. Сейчас все в равных условиях. Думаешь, я всю жизнь брёвнами занимался? Я хирург, но сейчас занимаюсь стройкой. Хотя, если понадобится, буду лечить людей.
Парень скукожился, смысл происходящего начинает доходить до изгаженного социальными паразитами сознания. Окружающая его челядь переминается с ноги на ногу, она понимает, "король" пал, пора его грызть и, стоит дать команду, бросятся как стервятники на падаль. В отличие от него, они, обыкновенные "глисты", живут за счёт хозяина. Хозяина нет, надо искать другого. Но, "глистам", я жизни не дам.
Князь Аскольд подходит к нам, обнимает Мишу:- Пойдём, познакомлю с людьми. Будет трудно, поможем. Не стесняйся, подходи за помощью, спрашивай. Главное, послушай мой совет, свою звёздность, засунь глубоко в жо…у. Усёк?
— Я вообще, люблю много работать руками, — загорается Мишенька, — вот, только не умею.
— Научишься, было бы желание. А вы, ребята, к леснику идите, брёвна таскать, — оборачивается к подавленной челяди. На их лицах омерзение, скука, страх, глаза бегают, где бы зацепится за что, что бы ничего не делать. Но это у них не получится, сейчас главенствует над всеми Высший закон — Закон выживаемости, он всё расставит по местам.
Князь Аскольд ведёт бывшую "звезду" лечить мозги, причём с таким участием, что Мишенька всплакнул, вспомнив родителей, уткнувшись в его жилистое плечо.
— А вы, что стоите? — нахмурился я, глядя на разношёрстную команду бывшего "короля".
— Так мы не нанимались лес таскать. Пусть Шаляпин этим занимается, если другого ничего не умеет, — вякает парень с голубизной во взоре и золотым колечком на губе.
— Что ж, у нас разная работа есть. А чем сами хотели заняться? Выбор всегда есть, — я смотрю в наглые лица, а в душе поднимается острая неприязнь.
— Счастье людям приносить, — хихикнула смазливая девица, вызывающе оголившая выпуклый пупок.
— Разве, что в санаторий вас направить, — якобы задумался я. Знаю, братья Храповы, настолько жёсткие администраторы, каждый день плетьми их будет драть, пока мозги не просветлятся… если выживут к сему моменту. К тому же, сейчас они крушат скалу, для постройки главного здания. Рабочие руки ой как нужны!
— Санаторий есть! Вот здорово! А, что там будем делать? — едва не захлопала в ладоши девица.
— Счастье людям приносить, — хмыкаю я.
— В любом случае там лучше, чем в этом муравейнике навоз разгребать, — сплюнул гладковыбритый молодой мужчина, с татуировкой на лысине и увешенный различными цепями. — Так, нам можно идти? — отвешивает он шутовской поклон.
— Не держу. Я, вообще никого не держу, можете в лес уходить, счастье первобытному зверью приносить.
— Шутка? — гыгыкнул толстопузый весельчак в дурацкой белой панаме, сплошь увешенной блестящими значками и медальками.
— О, нет, какие уж там шутки, — говорю я, быстро теряя к ним интерес. Поворачиваюсь, взваливаю на плечо брёвнышко, ухожу. Они для меня уже не существуют.
Солнце давно зашло, ослепительно яркие звёзды украшают ночь. Я вымотался донельзя, вползаю во двор своего будущего жилья. Меня обнимает Лада, сын возится с костром. Пахнет запечённой рыбой, смолой, листьями, шкурой медведя, сохнувшей на рогатинах, в консервных банках бурлит вода. Жена насобирала душистых трав, собирается приготовить чай.
Сажусь на брёвна, ноги и руки дрожат с непривычки, а завтра необходимо отсечь все ветки и сучки, срезать кору, дерево подогнать друг к другу, и стелить потолок, крепить стропила для крыши. Вздыхаю. Начать и кончить. А куда денусь!
Естественно, и Аскольд поможет, Семён, родственники, и я им. Но, сейчас необходимо запастись в больших количествах стройматериалами. А это выматывает. Хочется быстро и всё сразу.
Моя мать неожиданно здесь встретила своего давнишнего знакомого. Они любили друг друга, но, так сложилась жизнь, вместе небыли. А здесь вспыхнули прежние чувства, и они решили строить общий дом. Жаль, конечно, я хотел бы, чтобы все жили вместе. Хотя, с другой стороны, после всех прошлых квартирных вопросов, что делались искусственно, хочется пожить отдельно. Правда, в нашем случае, это не совсем верно. А, ладно, в итоге жизнь, всё расставит по своим местам.
Сидим, лопаем рыбу, как она нам уже успела надоесть, мечтаем хотя бы о маленькой корочке хлеба.
— Тук, тук, тук, — слышим звонкий голос Яны, — в гости примете?
Аскольд с женой присаживаются к костру.
— Светочку уложили спать, а самим не спиться, решили прогуляться, смотрим, вы тоже бодрствуете.
— Не устали за день? — улыбаюсь я.
— Тонизирует, — хрустнул суставами Аскольд. Он, как обычно, свеж и здоров, хотя брёвен перетаскал не меньше моего. Невероятной выносливости человек.
— А знаете, что у нас есть? — лукаво прищуривается Яна.
— Неужели хлеб! — восклицает Лада.
— Не хлеб, конечно, — вздыхает Яна, — но, посмотрите, сколько лука надёргали!
— Лук? Классно, — восклицает Ярик, — с рыбкой самый смак!
— Где нашли? — я беру охапку остро пахнувших стеблей, вдыхаю аромат.
— Покажем, его там много.
Аскольд одобрительно окидывает взглядом заготовленные мною брёвна:- Позовёшь, помогу с крышей.
— Да, надо бы, — соглашаюсь я. — У тебя что?
— Нормально. Если дела не отвлекут, через недельку тебя напрягу.
— Как с цементом?
— Немного. Что-то завозились. Такую теорию развели, моментально процесс забуксовал, — князь Аскольд чешет бородёнку.
— Поторопи их. И так освободили от постройки собственных домов, делаем им в первую очередь. Месяц даю. Затем принимай меры.
— Уже принимаю, легонько засуетились. Да, вот ещё, жалобу на меня тебе пишут.
— Рассмотрим, виновных накажем, — усмехаюсь я. — Миша Шаляпин, как?
— Через полчаса сломался. Ушёл к озеру отдыхать. Но, на ужин первым пришёл.
— Вкусно поел?
— Бугор не дал.
— Жестоко. Сейчас, что делает?
— Забился в свои развалины, скулит как дворняга.
— Ты не сильно на него жми, а то сломаем. Завтраком накорми, затем, на усмотрение бригадира.
