обруч Ниари, путаясь в складках воздушной ткани и слышала только звук "дзынь, дзынь-дзынь, дзынь". А когда обруч остановился у начала лестницы и замер, я будто вышла из оцепенения и подняла глаза. Ниари стоял напротив меня и улыбался.
— Церемония окончена, Са-Ша, теперь ты поцелуешь меня? — сказал вайр по-русски.
Я не успела ответить, как к нам подошёл отец Ниари:
— Твоей эйили должна была быть Изалай. Где она?
Нир довольно ухмыльнулся и ответил:
— С этой задачей прекрасно справилась человечка. Она — моя драгоценная игрушка, поэтому я хотел, чтобы в совершеннолетии меня сопровождал тот, кто мне дорог. Ты, должно быть, и сам заметил, как гладко прошёл ритуал. Вспомни, что случилось на твоей церемонии.
Сойлар почти незаметно поджал губы, по-видимому, выражая так своё недовольство. Удивительно скупой на эмоции, как фарфоровая кукла, ей-богу. Я позволила себе закатить глаза, о чём сразу же пожалела, наткнувшись на тяжёлый взгляд сойлара. Но в этот раз я решила не отводить взгляд и выдержать его до конца — по каким-то неведомым мне причинам ко мне пришла стойкая уверенность, что сойлар Лайонай не причинит мне вреда, и метка тут не при чём.
Первым не выдержал Нир, он резко дёрнул меня за руку и начал тянуть вниз по лестнице.
— Куда ты, Ниарит? — спросил сойлар, но прозвучало это так, будто Кайране на самом деле всё равно, куда идёт его сын.
— Я устал. Хочу побыть один.
— Прими поздравления и иди. Теперь этот народ, — обвёл рукой весь гипостиль сойлар, — не только мой народ, но и твой.
Ниари остановился, опустил голову и сжал челюсть.
— Хорошо, — наконец, принял решение вайр, — но только на час.
Ниари посмотрел на меня, усадил на ступеньку и приказал:
— Сиди здесь и никуда не уходи. Я приму поздравления и приду за тобой.
Я кивнула, а Ниари спустился вниз и затерялся в толпе. Я громко сглотнула и поняла, что безумно хочу и есть, и пить. Но к лестнице не подлетал ни один диск с едой, и я позволила себе крамольную мысль спуститься к подножию подиума, но Ниари, к которому присоединился отец, будто услышал мои мысли и повернулся. Мне тут же перехотелось, и я горько вздохнула.
Когда ко мне подошла мать Ниари, я не услышала и вздрогнула, услышав её мелодичный голос.
— Он убьёт тебя, — будничным тоном на чистом русском сказала она, — наиграется и убьёт.
Я повернулась к женщине, присевшей рядом со мной. Красивая, в кристально-белом пышном платье, она казалась ангелом, спустившимся с небес. Но меня почему-то затошнило при взгляде на неё, а интуиция буквально ревела: опасность, опасность! Мне стало безумно мерзко находиться так близко к этой вайрийке, и я отодвинулась. Та удивлённо посмотрела на меня и звонко засмеялась, в нашу сторону тут же устремились несколько пар заинтересованных глаз.
— У человеческих особей стойкая непереносимость нашего запаха, их тошнит и даже рвёт — начала разговор вайрийка и низко наклонилась, заглядывая мне в глаза, — как же ты умудряешься находиться в обществе сотен вайров и вайрини? Ниари что-то с тобой сделал?
Вайрини? Так их женщины правильно называются не вайрийки, а вайрини? Надо бы запомнить.
— Он просто долго охотился на меня, вот я и привыкла, — ответила я, удивляясь, почему продолжаю отвечать на её вопросы даже несмотря на то, что делать это совершенно не хочу. А мать Ниари снова рассмеялась.
— Но это совершенно невозможно, человечка. Я лично провела сотни экспериментов над человеческими особями, и ни один не увенчался успехом. Всех твоих соплеменников бесконечно рвало в моём присутствии, и в итоге они подыхали.
Я закрыла глаза и медленно вдохнула, перед глазами запрыгали мушки, а кулаки зачесались в стойком желании съездить по красивой вайрийской морде. Кое-как переборов себя, я открыла глаза и посмотрела на мило улыбающуюся женщину.
— В человеческой культуре белый цвет означает чистоту и невинность, — сказала я, внимательно изучая роскошное белое платье вайрини, — вам этот цвет совершенно не идёт, потому что вся ваша грязная тварья раса уже давно утонула в человеческой крови!
На красивом лице сойлари Лайонай застыла улыбка, она медленно встала.
— Нееет, — протянула женщина в каком-то только ей ведомом предвкушении, — пожалуй, я сама убью тебя, сука, и съем твоё сердце. И метка сына мне не помешает.
Вайрини отвернулась и спустилась вниз. А спустя пару минут присоединилась к мужу и сыну.
— Твари, — шептали мои губы неосознанно, — твари! Ненавижу!
Я вскочила на ноги и бросилась вниз. Я не хотела больше оставаться в этом мерзком месте, поэтому врезавшись в толпу вайров, повернула направо в сторону синеющего вдали моря, и побежала. Оказавшись снаружи, я сбежала по ступеням на террасу, засаженную кустарниками и деревьями, нашла укромный уголок и села на ступени, уходящие прямиком в чистую гладь Средиземного моря. Скинув изящные серебристо-голубые чешки с ног, я с удовольствием опустила ступни в тёплую воду и вспомнила, что видеозапись на чипе до сих пор работает. Отключив функцию, я услышала, как бешено колотится моё сердце и почувствовала накатывающую истерику. Мне было страшно, руки тряслись, а в голове крутилась одна единственная мысль: бежать. Бежать, как можно дальше, не оглядываясь и не думая о важности навязанной мне миссии. Я хотела спасти свою жалкую жизнь, поэтому связалась с генералом и, услышав воодушевленный голос Марка, тут же поняла, что помощи я от него не получу.
— Это удивительно, Александра, — тараторил мне в ухо генерал, — ты сделала невозможное! Ты смогла попасть в самое сердце вайрийского общества на Земле и показать то, что никто из людей никогда не
