– Бриллианты?
– Речь о каком-то колье, – пожала плечами Жанна. – Письмо адресовано Калиостро...
Вдруг резкий тормоз выбросил Оксану в реальность. Нога вжала педаль в пол, ремень безопасности сдавил грудь. Оксана зажмурилась, ожидая удара сзади, но едущий за ней «москвичонок» ловко вильнул, обогнул ее и, сердито бибикнув, потарахтел дальше.
Съехав на обочину, Оксана откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, пытаясь понять, что произошло. Она среагировала, когда что-то белое выскочило из леса и огромными прыжками бросилось под колеса. Первая мысль – собака, но удара, который неминуемо оставил бы вмятину, не последовало. Был только какой-то протяжный печальный хриплый стон.
Заворчал и завозился попугай. Оксана открыла глаза и посмотрела, все ли с ним в порядке. Кешич сидел на полу клетки, распластав крылья.
– Что это было? – спросила Оксана.
Видимо, для подобных ситуаций в его лексиконе не было подходящих слов, поэтому он прочирикал нечто невразумительное, но по интонации похожее на абсолютно неприличное выражение.
Оксана вышла из машины и обошла ее вокруг. Колени дрожали. «Что это было? Опять привидение?» Примерно оценив тормозной путь, она направилась к тому месту, откуда оно выскочило. Пройдя метров двадцать вдоль обочины, она остановилась, не веря своим глазам: в лесу стоял памятник, которые обычно ставят там, где кто-то разбился. По спине побежали мурашки.
Трава была утоптана. Видимо, совсем недавно здесь было много народа. О том же свидетельствовала горка пивных и консервных банок, которые еще не успели подернуться ржавчиной.
Оксана подошла к маленькому монументу. На отполированной поверхности камня была изображена девушка на мотоцикле, дата смерти и имя – Мария. Ни фамилии, ни даты рождения.
– Зачем же ты кинулась мне под колеса? – вздохнула Оксана и поднялась, собираясь уходить.
Напоследок еще раз окинув взглядом поляну, она почувствовала желание увезти отсюда мусор. Может быть, именно этого хотела девушка? Но с собой не было никакого пакета, и Оксана отправилась к машине, надеясь найти в багажнике что-нибудь подходящее.
Но, как назло, совсем недавно она выбросила все лишнее. Тогда она села за руль и задним ходом медленно поехала к памятнику. Что-то зашуршало, и из-под колес появился огромный пакет-майка. Его тут же подхватило ветром, и он огромными прыжками полетел по трассе. Оксана выскочила из машины и побежала его ловить.
Прощание
–Все-таки решил остаться? – спросил Камень.
Лис уверенно кивнул.
– Жаль, – вздохнул шаман. – Мужчин у нас маловато. Трудно будет. Да и тебе будет несладко. Белые тебя прогнали, Волк и охотники ненавидят.
– Белые не прогнали, – уточнил Лис, – просто им сейчас не до меня. Да и нет смысла идти к ним, пока не решил задачу. Без нее – быть мне у них вечным шутом и чернорабочим.
– Задачу? – вскинул седые брови старик. – Какую?
– В чем разница между нами, людьми. Почему одни «светлые», а другие «темные»?
– Ах эту... как же ты будешь ее решать?
– Не знаю. Надеюсь, Отец подскажет, или сам... но там, куда уходите вы, я с ней не справлюсь.
– Почему?
– Потому что вы возвращаетесь в глубины, а мне надо наверх.
– Ну, как знаешь, – вздохнул шаман и сжал локоть Лиса. – Опять же, Лучу не так одиноко будет. Ну, удачи тебе! – он развернулся и направился к священному камню.
– Лучу? – удивился Лис. – Разве он остается?
Подошла заплаканная невестка.
– Ты уж позаботься о Ручейке, – попросила она.
Лис неуверенно кивнул и взглянул на племянника. Вороненок, нахмурившись, стоял в стороне. Он оставался с Волком, и Лис не мог даже представить себе, как ему удастся о нем позаботиться.
Поднявшись на каменную сцену, шаман ударил в бубен. Специально для прощания с землей предков сочинил он ритм и песню. Это был единственный ритуал, который Камень придумал сам, а не перенял у своего наставника. Сегодня он совершал его в последний раз.
Когда в лесном шорохе растворились последние звуки уходящих на север, Лис столкнулся с пугающей пустотой. Несмотря на то что вокруг по-прежнему стоял родной лес, а по центру поляны по-прежнему лежал священный камень, он оказался в абсолютно незнакомом для себя мире. Посмотрев вверх, в безоблачный купол неба, он увидел, или ему показалось, столб света, льющийся на алтарь. Запрыгнув на камень, он подставил лицо и ладони серебряному потоку. Все тело защекотало, словно от предчувствия грозового раската. Вдруг Лис ощутил на себе чей-то взгляд.
На краю поляны стоял Вороненок и исподлобья смотрел на его странные действия. Лис вспомнил, что стоять на камне можно только шаману. Он спрыгнул вниз и, сделав вид, что не заметил племянника, решительно направился к Отцу трех великих родов.
Вообще-то это было строжайше запрещено. Никто никогда не смел тревожить его. Только верховный шаман мог, стоя на камне во время великого праздника, обратиться к нему с вопросом или просьбой. И если вопрос действительно требовал ответа, то старец сам появлялся на священной поляне и отвечал. Но несколько лет назад, сославшись на слабость, он пригласил послов от народа к себе. Надэ отвела их к Отцу.
Лис отлично помнил эту дорогу – они шли на восход всю ночь, нигде не сворачивая и не огибая никаких препятствий. Заблудиться было невозможно, поэтому он уверенно шагал вперед. Вскоре лес начал редеть, под ногами запружинил влажный мох. Лис отметил, что в прошлый раз ступни не проваливались так глубоко и следы намного медленнее заполнялись водой. Чахлые сосны тянули к нему корявые старческие руки, а печальные серебристые ивы тревожно шептали что-то, словно пытаясь предупредить и остановить.
Ответственность
Наконец Оксана доехала. Выйдя из машины, она потянулась и размяла затекшее тело. На стоянке было оживленно: рядом с автомобилем Рихарда нецензурно совещались какие-то ребята. Оксана достала из машины клетку с Кешичем и направилась к мосту. Часть новых досок уже была настелена, но часть пути предстояло пройти, словно по канату, по тонкой металлической полоске. И это было бы нетрудно, если бы не клетка в одной руке и сумка с фотографиями и прочими необходимыми вещами в другой. Держаться за перила было нечем. Оксана в нерешительности остановилась на середине моста.
– Помочь? – услышала она знакомый голос и обернулась.
– Помоги, – она протянула Рихарду сумку.
– Может, лучше клетку?
– Не-е-е...
– Не доверяешь?
– Не то что бы... но как-то...
– Как хочешь! С одной рукой идти сложно, да еще с таким ценным пассажиром.
– Да уж как-нибудь, – Оксана глянула вниз и отважно ступила на полоску. Сердце слегка замирало, когда она перехватывала рукой перила, балансируя клеткой, которая была достаточно тяжела, чтобы при малейшем неверном движении уронить ее в реку. Но слава богу, мост миновали без приключений.
– Дальше провожать не буду, – улыбнулся Рихард, возвращая сумку, и Оксана ощутила странное тепло в груди.
– Саша нашелся? – спросила Оксана у открывшей калитку Галины.
– Нашелся, – кивнула та.
– Где? Что с ним? – Оксана бросилась в дом.
– В вашей комнате, спит...
– А нашли-то его где? – сбросив обувь, она вошла в гостиную. Галина едва за ней поспевала.
– Я ж говорю – в комнате.
– Как? – Оксана поставила клетку на стол и начала расстегивать плащ.
– Заглянула утром, а он лежит в постели как ни в чем не бывало, – развела руками Галина. – Ой! А это что за чудо?!
– Это Кешич. Знакомьтесь, – и Оксана побежала наверх.
Возле Александра дежурила Анюта. Когда Оксана вошла, она как раз доставала градусник.
– Сколько? – спросила Оксана.
– Нормально, – кивнула девушка. – Меньше сорока.
– В себя приходил? – Оксана положила ладонь на его лоб.
– Приходит иногда, пить просит.
– А где был, рассказал?
– Не-а... Говорит, всю ночь здесь спал, а про вчера вообще не помнит. Про какой-то лес бормочет, про войну, про камень какой-то...
– Камень? Хм... Ладно, ты иди, отдохни немного, а я с ним посижу.
– Да я не успела еще устать, – пожала плечами Анюта. – Только что Машу с Дашей сменила.
– Как? Разве они не в школе? Сегодня же первое сентября.
– Они не поехали. Не смогли через мост сломанный перейти – высоты боятся.
– Ясно... Ну ладно. Раз не устала, тогда посиди еще немного, а я пока поговорю с Галиной.
Спустившись вниз, Оксана достала из сумки и положила на стол папку с фотографиями.
– Уже напечатала? – Галина оторвалась от общения с попугаем и взялась просматривать рисунки дочери.
Оксана села рядом.
– Обычные детские художества, – пожала она плечами. – И чего здесь может увидеть психиатр? Небо, солнце, трава, горы... странно, трава почему-то желтая.
– А может быть, это осень?
– Наверное...
