Что он распознает подвох, я не боялась — сейчас меня и маман бы с трудом признала. Господин Лейбс и подавно ничего не понял, поскольку до него уже донеслось «дыхание страсти», от которого даже самые стойкие мгновенно теряли голову.
Опьяненный коварным ароматом воин, испустив радостный вопль, со всех ног кинулся мне навстречу, бормоча что-то про «единственную и неповторимую», «свет его очей» и «сияющего ангела подворотен». Само собой, споткнулся по дороге. Собрал на себя всю имевшуюся под ногами грязь. Но все же выпрямился. Вытер со щеки подозрительные бурые пятна. После чего торжественно подошел и, прижав правую руку к груди, витиевато признался во внезапно вспыхнувшем чувстве, которое готов был тут же, не сходя с места, доказать любым доступным ему способом.
Беспрестанно целуя мне руки, он безропотно согласился провести ночь в указанной мною таверне. Без единого возражения оплатил там комнату до утра. Не удивился, когда я выпила нейтрализатор запаха. Почти бегом взлетел по крутой лестнице. Галантно распахнул обшарпанную дверь и, пожирая меня горящими глазами, буквально взмолился, чтобы я позволила что-то для себя сделать.
Собственно, он бы и из окна сейчас выбросился, если бы я пожелала, но такие жертвы мне были не нужны. Поэтому я велела раскрасневшемуся от возбуждения мужчине снять с себя перевязь с оружием, улечься на единственную кровать и крепко уснуть, разрешив при этом воплощать свои эротические фантазии во сне.
Отрубился он практически мгновенно. Но с такой блаженной улыбкой на усатом лице, что я понимающе хмыкнула. После чего набросила на сладко сопящего стражника любезно одолженный у него же плащ. Избавила его карманы от лишней наличности. После чего уселась за стол и засекла время, которое требовалось здоровому и рослому мужчине, чтобы справиться с заразой.
«Дыхание страсти» — сильное, но, к сожалению, мало востребованное зелье. И для совращения оно не годилось по одной-единственной причине: после того, как спадал первый эффект, одурманенный переставал беззаветно любить. И начинал так же беззаветно, искренне ненавидеть. Однако меня обе фазы воздействия зелья полностью устраивали, и каждую из них я собиралась использовать по максимуму. Оставалось только придумать, как выманить нового преподавателя из учебного корпуса и каким образом избежать жертв среди учеников.
Неожиданно на крыше кто-то поскребся.
«Вороны», — поначалу решила я и, не сочтя нужным отвлекаться, продолжила пересчитывать монеты. Но наверху поскреблись снова, словно умышленно привлекая внимание, а затем от приоткрытого окна дохнуло прохладой. Мгновением позже ворвавшийся сквозь узкую щель ледяной ветер яростно сорвал щеколду. Грохнули об стены распахнувшиеся от удара деревянные створки. А затем по комнате начал стремительно расползаться густой черный туман, в глубине которого медленно проступила мужская фигура.
— Ты отказала мне, чтобы развлекаться здесь с этим?! — яростно прошипел Мессир, выступая из рассеивающегося облака, как демон из врат Преисподней. Его глаза пылали так, что я едва не растерялась от неожиданности. Оскаленный рот был полон острых, как иглы, зубов. Искривленные в злой усмешке губы казались двумя кроваво-красными полосками на мертвенно-бледной коже. А затем он снова начал трансформироваться. Быстро, неумолимо. И спустя всего один вздох передо мной вновь стоял Темный Князь. Оскорбленный в лучших чувствах. И, судя по всему, едва удерживающий на привязи свою демоническую ипостась.
Сориентировалась я мгновенно — присутствие рядом взбешенного мужчины всегда положительно действует на мыслительные способности женщины. Неторопливо окинула оценивающим взглядом свирепо раздувающего ноздри преподавателя, демонстративно потянулась, чтобы он получше разглядел мой кожаный наряд, почти в точности повторяющий роскошное одеяние Сельрианы, и расчетливо усмехнулась.
— Что же вы так долго, Мессир? Я едва не променяла вас на это ничтожество.
Какие бы тараканы ни водились в голове полукровки, эта фраза взбесила его окончательно. Он утробно взревел и хищным зверем прыгнул вперед.
Несколько огорчившись тому, что слишком рано выпила противоядие, я так же стремительно вывернулась из-под чужих когтей. Резво отпрянула в сторону, чтобы избежать второго удара. Пригнулась. Юркой змеей проскользнула у него под рукой, взвинтив темп почти до невозможного, а затем выхватила из-за пазухи изогнутый коготь и, довольно оскалившись, полоснула им инкуба вдоль хребта.
Неистовый рев сотряс таверну до самого основания. Стены и пол ощутимо завибрировали, стекла жалобно задрожали. Мессир при этом выгнулся, как если бы я с чувством оттянула его кнутом. Запрокинул голову, жадно хватая воздух раскрытым ртом. Наполовину сменив ипостась, развернулся, мгновенно отыскал меня полубезумным взглядом… Но нового шага сделать уже не успел: сведенные судорогой ноги внезапно отказались ему повиноваться. Поднятые в угрожающем жесте лапы тоже парализовало. Какое-то время полудемон еще пытался дергаться, свирепо хрипел и рычал, но тело его больше не слушалось. А если что-то в нем и оставалось живым, то только глаза — налитые кровью, неподвижные, горящие ненавистью глаза, в которых бессильная злоба мешалась с таким же бессильным пониманием.
Убедившись, что инкуб надежно обездвижен, я выпрямилась и, демонстративно бросив на стол свое оружие, хмыкнула.
— Редкая вещь! Абсолютно смертельная, в том числе для высших демонов. Но не волнуйся, время до рассвета у нас есть. И до этого момента ты полностью в моей власти.
Из горла Мессира вырвался хриплый клекот, но я лишь ободряюще улыбнулась.
— Откуда взяла, спрашиваешь? Да было у нас одно чучело… продали тайком заезжему прощелыге. Тот, правда, возмутился, что получил некомплект, но пару коготков я припрятала для себя. Один извела на эксперименты, пока искала компонент, превращающий этот яд из смертельного в парализующий. Второй, как видишь, остался. — Я ласково провела ладонью по гладкой, будто лакированной поверхности небольшого, но очень острого коготка. — И яду в нем хватит, чтобы избавиться не только от тебя, но и от всех высших в Преисподней. Если, конечно, я соберусь когда-нибудь туда вернуться.
Подойдя к застывшему инкубу, я бесстрашно похлопала по твердому, словно отлитому из металла, плечу и, уперевшись в него обеими руками, с немалым трудом подвинула живую статую в угол.
— Вот так, — отряхнув ладони, довольно кивнула. — Теперь ты меньше места занимаешь. Да и мне сподручнее кидать в тебя огрызки, когда семечки закончатся.
Инкуб снова бессильно захрипел, едва не завыл, но я лишь оперлась на него, как на колонну, и, взъерошив оставшиеся короткими волосы, участливо осведомилась:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});