И еще один вывод сделал Джек: эти лекарства отнюдь не излечивали хроников с далеко зашедшими формами безумия. Унылое настроение, наступавшее вслед за периодом удивительного спокойствия, - эти явления депрессии почти всегда исчезали с прекращением лекарств.
После этого больные испытывали блаженное спокойствие, а их ясное сознание, казалось, одерживало верх. Но часто случалось, что после отмены успокоительных средств больные впадали в дикое и буйное состояние. Они били стекла и ломали мебель. Они пытались убивать друг друга или сестер-надзирательниц.
Не лучше ли Джеку поторопить начальство с получением лоботомического оборудования и зарядиться энергией для производства пятисот операций?
Все эти неприятности и огорчения только еще начинались, когда доктор Франк Моор, клинический консультант фармацевтической фирмы Сиба, прибыл в больницу Траверз-Сити, но вовсе не для того, чтобы повидаться с доктором Джоном Т. Фергюсоном. Он никогда и не слышал о Фергюсоне. Он приехал к ученому фармакологу больницы доктору Уильяму Г. Фандербарку, который любезно пригласил Джека познакомиться с доктором Моором. Это была рука судьбы. Или, как любит выражаться Джек, «должно быть, всевышний опять положил руку мне на плечо».
Доктор Моор показал Фандербарку и Фергюсону кинофильм, заснятый парочкой невоспетых киногениев, доктором Эрлем и мистером Вольфом из лабораторий Сиба в Соммите. В фильме была показана обезьяна макакус резус, одно из самых злых лабораторных животных. Служитель осторожно держал ее в длинных, толстых, укусо-устойчивых и когтеустойчивых рукавицах. В вену этого опасного зверька вводится один шприц серпазила. Менее чем через час наступает трансформация, полная метаморфоза в поведении животного. На глазах у зрителя происходит коренное изменение врожденных инстинктов обезьяны. Она становится кроткой и смирной. Она ласкается к служителю и прижимается к нему, как щенок. Она похожа на милого ребенка. Она совершенно спокойна, но в то же время быстро реагирует на окружающую обстановку. Это было бы очаровательное комнатное животное, если бы можно было все время держать его под серпазилом. К сожалению, это невозможно. Но как бы то ни было, обезьянка своим поведением вызывает представление о грядущем золотом веке, когда, символически выражаясь, лев будет лежать рядом с ягненком. Хорошо было бы разработать технику введения этого умиротворяющего средства гнусной кучке агрессоров в нашем мире...
Этот фильм, который я смотрел с восхищением несколько лет назад, на Джека Фергюсона произвел иное впечатление. Не то чтобы Джек не оценил по достоинству его замечательную научную ценность. Фильм, конечно, поможет фирме продать гору серпазила. Но что касается самого Джека Фергюсона, то ведь он уж наблюдал действие этих успокоителей на собственной орде опасных больных. Все ли показал доктор Моор в своем обезьяньем представлении? В палатах больницы это чудесное снадобье чересчур уж успокаивало больных, вплоть до жестокой хандры, до пар-кинсоновской тряски, до попыток самоубийства.
Где же тот фильм, который покажет ему, как в таких случаях нужно поступать?
И неожиданно громко для его низкого, ровного голоса, с извиняющейся улыбкой Джек рассказал доктору Моору о своих огорчениях с серпазилом.
Вот «профили поведения» его больных. Когда серпазил делает их спокойными, близкими к выздоровлению, а затем погружает в глубочайшую депрессию, что может сделать здесь доктор Фергюсон? Что может предложить ему Сиба?
Джек объяснил доктору Моору, что он пытался победить серпазиловую депрессию крепким кофе, чистым кофеином, амфетаминами - бензедрином и бекседрином, - ксиэфедрином и другими известными ему лекарствам», которые без вреда для больного могут стимулировать ослабевший мозг. Но действие этих лекарств оказывалось либо чересчур грубым, либо слишком слабым, чтобы вывести больных из серпазиловой меланхолии и вернуть к активному но спокойному уравновешенному поведению.
Франк Моор молча и внимательно слушал, не спуская глаз со скромного больничного врача. Под внешним обликом краснощекого, круглолицего, добродушного и улыбающегося Джека Фергюсона Франк Моор угадал яростный порыв к действию, неугасимое желание найти что-нибудь такое, что могло бы сделать прекрасное успокоительное средство действительно практичным, получить химический стимулятор, который мог бы взаимодействовать с серпазилом. Чтобы больные не оставались глупо, печально спокойными. Чтобы возбудитель и серпазил, работая совместно, могли сделать больных активно-спокойными, может быть, даже вернуть им человеческий облик и ясное сознание, с которым большинство из них сможет уйти домой, в свою семью. Если только семья захочет их принять...
«Что ж мы можем ему предложить?» - думал про себя строгий и спокойный доктор Франк Моор.
Так-то и случилось, что поздней осенью 1954 года доктор Джон Т. Фергюсон начал работать в содружестве с фирмой Сиба. Теперь он мог иметь сколько угодно серпазила для укрощения своих сверхактивных пациентов. И теперь он стал настоящим клиницистом-химиком. Сиба прислала ему два химических препарата, и ему, Джеку Фергюсону, предстояло быть первым в мире исследователем, испытывающим действие этих возбудителей на мозг умалишенных, и проверить, не облегчают ли эти средства меланхолическое состояние. И особенно важно было выяснить, смогут ли они противодействовать серпазиловой депрессии.
Джек приступил к своим клиническим исследованиям и начал с неудачи. Препарат БА-14469 был синтезирован большими учеными фирмы Сиба в Базеле, в Швейцарии. Он показал сильное стимулирующее действие, напоминающее действие декседрина, может быть, еще более сильное на лабораторных животных. БА-14469 должен был так же действовать на людей. Очень осторожно Джек стал скармливать его нескольким шизофреникам, находившимся в кататоническом оцепенении. Эффект был потрясающий! Казалось прямо сверхъестественным, как быстро пробуждал он этих несчастных, проводивших свои дни лежа на полу.
- БА-14469 действительно поднимал их с пола, это верно, - рассказывал Джек, - но, увы, скоро нам пришлось стаскивать их с потолка.
Через неделю они стали, правда, весело попрыгивать. А через девять дней после того, как Джек отменил БА-14469, двое больных, которые показывали такое приятное оживление, начали дергаться в зловещем танце, напоминавшем пляску св. Витта. Таково было боевое крещение Джека, клинициста-химика.
- По-человечески я был очень встревожен, - сказал Джек. - Я уже видел перед собой неизбежную смерть больных, унижение, судебный процесс...
Но оставался еще химический компаньон БА-14469 - препарат БА-4311, значительно менее активный возбудитель мозговой деятельности у животных. Он был обладателем громкого химического названия «фенил (альфа-пиперидил) уксуснокислый метиловый эфир», а для краткости его называли «метилфенидилацетат». Хоть он не завоевал еще себе популярности в клинической практике, фирма Сиба присвоила ему торговую марку «риталин». Стимулирующее действие риталина оказалось настолько слабым по сравнению с БА-14469, что ученые фирмы Сиба вообще не возлагали на него особых надежд. Такого же мнения придерживался и Джек, который с осторожностью сельского врача, боящегося причинить вред самому скромному пациенту, все же приступил к испытанию нового препарата на группе вялых и подавленных больных. По правде говоря, напуганный неприятностями с БА-14469, Джек почти и забыл о том, что начал испытание риталина.
Риталин имел свою любопытную лабораторную предысторию. Он был синтезирован доктором Чарльзом Гофманом в Базеле лет шесть назад. Ученые фирмы Сиба Р. Мейер, Ф. Гросс и Дж. Трипод сообщили, что риталин оказывает возбуждающее действие на собак, крыс, мышей и даже на кроликов и после некоторого периода метания по клетке они становятся как бы утомленными. В общем же риталин - исключительно безвредное средство.
Действие огромных доз риталина сказывается лишь в том, что, попрыгав как следует, животные кажутся приятно расслабленными и усталыми.
Джек нашел в литературе только одно сообщение об опыте с риталином на людях, не психотиках, а нормальных людях. Ученые фирмы Сиба А. Драссдо и М. Шмидт устроили занятный эксперимент с риталином. Они накачали группу добровольцев фенобарбиталом до такой степени, что те потеряли способность производить простые арифметические вычисления. Но через несколько дней, когда им стали давать фенобарбитал вместе с риталином, они поразительно быстро и точно производили свои математические расчеты.
Это был единственный опубликованный опыт с действием риталина на человеке, и в этом сообщении еще указывалось, что у 70% из шестидесяти подопытных людей наблюдалось чувство «приятного возбуждения». Важно было то, что риталин не вызывал у этих людей «перевозбуждения». «Что ж это за опыт? - думал Джек Фергюсон. - Накачать людей барбитуратом только для того, чтобы при помощи риталина восстановить их математические способности». Джек улыбнулся. До чего академично мыслят эти лабораторные ученые! Однако постойте...
