— Короче, — продолжал Майкл. — Время способно искажать факты, и объективный взгляд на события, возможно, поможет вам разобраться в своей истории и не судить слишком строго предков. Если Энди права… если вы прибыли с другой планеты, тогда вы заслуживаете того, чтобы все знать.
Выражение лица Майкла неожиданно изменилось. И внутреннее чутье подсказало Рите, что он испытывал тот же благоговейный трепет, что и она всего минуту назад. Она задрожала, услышав произнесенные шепотом слова:
— О Боже… инопланетяне. — Майкл наклонился вперед, как будто он мог через камеру и бессчетное количество лет разглядеть своего собеседника. — Кто вы? Откуда вы? Зачем вы здесь? — Он замолчал, как будто задумавшись над тем, что кто-то ответит на его вопросы через миллионы лет. Затем он вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Думаю, это не важно, кто вы. Важно то, что вы здесь. Вы смогли включить компьютеры, а значит, станция по-прежнему находится в хорошем состоянии; вы узнали о зиготах и выучили наш язык. Вы понимаете, какое это большое достижение? Лично я всегда ставил сто против одного, что вы вообще не появитесь, а уж о том, что вы преуспеете, выполняя такую сложную задачу, как восстановление станции, я и вовсе никогда не думал. Но раз вы здесь и сделали так много, вы имеете право знать правду.
Рита заерзала в кресле, стараясь унять дрожь. Майкл Джемисон собирался ответить на тот вопрос, который волновал беев со дня открытия Луна Бейз. Что вызвало изменения в атмосфере третьей планете? Очень скоро это станет ясно. Она нетерпеливо придвинулась к экрану.
— Запись может показаться бессвязной, сумбурной, — продолжал Майкл. — Прошу прощения за это, но для того, чтобы показать все события в хронологическом порядке, мне пришлось клеить эту пленку из разных кусочков, используя аудио— и видеокассеты.
Майкл опустил глаза, затем опять посмотрел через камеру на Риту.
— Я сохранил копии моих личных записей, относящихся к тому времени, когда я начал работать над этой историей полтора года назад. Многое я снимал микрокамерой, которую умудрился пристроить вот тут. По крайней мере, я так думаю. Они не пропустили бы меня с моей камерой, если бы не были уверены, что я не буду передавать свои сообщения на Землю. Или куда-нибудь еще. Я сделал все от меня зависящее, чтобы запечатлеть на пленке наиболее важные события. Я также заглянул в банк данных системы слежения на станции и скопировал то, что показалось мне интересным. И я считаю, что поступил правильно, так как очень часто в критические моменты я был вынужден выполнять свои другие обязанности и не мог работать с камерой. Если кассета покажется вам несколько странной, пожалуйста, смиритесь с этим. Факты, независимо от качества записи, представляют для нас наибольшую ценность. Я хочу сказать, что я… знакомлю вас с фактами. Вот их вам и предстоит узнать.
Майкл помедлил, нахмурив брови, затем опять начал говорить:
— Не так-то легко было принять решение. Росс прав. Нам неизвестно, что в нашем обычном, повседневном поведении вы воспримете как опасное отклонение от нормы, а потом откажетесь от идеи оживить наши замороженные клетки. Но я не сомневаюсь, что любой, обладающий терпением, чтобы восстановить заброшенную станцию и выучить чужой, мертвый язык, обладает также щедрым и добрым сердцем. — Издав тихий, булькающий звук горлом, он откинулся назад и потер виски и лоб. — Я, должно быть, схожу с ума…
Слова стали ускользать от Риты, и страх пропустить что-нибудь важное вырвал Риту из состояния завороженного созерцания лица инопланетянина. Ее первым порывом было немедленно уведомить Тагла о своей находке. Затем она передумала. Некто по имени Росс, о ком упоминал Майкл Джемисон, безусловно, был прав. Как и люди, Рита не знала, что может серьезно повлиять на решение беев попытаться воскресить человеческий род.
С того самого момента, как Рите стало известно о возможной жизнеспособности зигот, она предвкушала, как она будет с ними работать. Мысль о возвращении жизни странным инопланетным существам, которые по всем правилам природы должны были быть мертвы, приводила ее в неописуемый восторг, заставляя ее дрожать всем телом от возбуждения. Но она была венья-агном и всегда любила самые невероятные приключения. Ее внутренний голос говорил ей, что дю-агн часть экипажа «Дан тални» объявит подобный проект чрезвычайно опасным.
Эти размышления притупили ее чувство вины, и Рита быстро решила молчать о кассете Майкла Джемисона. Ее положение обязывало ее докладывать обо всем штагну-джию, но пока она не досмотрела пленку до конца, она не располагала всеми фактами. Никто, даже сам Тагл, не стал бы спорить с ее логикой.
Как будто очнувшись ото сна, Майкл Джемисон тряхнул головой.
— В интересах объективного освещения событий я не буду ничего менять в своих записях, — произнес он ровным, хорошо поставленным голосом профессионального репортера. — Дискета будет существовать, пока существует наша база. Я соединил свои кассеты в одну и надеюсь, что вы получите полное представление о том, что привело к вымиранию человечества. На просмотр пленки уйдет не час и не два, а поэтому, если вы нуждаетесь в отдыхе, просто выключите компьютер, а потом введите ваш первоначальный пароль.
Одной рукой он потер шею, а другой опустил в узкую щель прямоугольную пластинку.
Напрягшись и дрожа, Рита поджала под себя ноги и устроилась поудобнее, приготовившись смотреть. Человек также расслабился в своем кресле, том самом кресле, в котором сейчас сидела Рита. Подумав об этом, она поежилась.
— Меня зовут Майкл Джемисон, и я расскажу вам о конце света…
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Экран потемнел, и Рита выпрямилась. У нее поджилки тряслись от страха, что запись могла не сохраниться полностью. Но увидев через минуту Майкла Джемисона, она вздохнула с облегчением. Рите потребовалось еще какое-то время, чтобы привыкнуть к изменению заднего плана на мониторе. Стало совершенно очевидно, что пленку склеивали по кускам. Она поняла, что сейчас перед ней прокручивалась кассета с записью тех самых событий, которые в конце концов привели к уничтожению целой планеты.
Несомненно, Майкл Джемисон находился не на Луна Бейз. Он стоял на поляне, сзади него виднелись большие деревья. У него за спиной несколько человек носились вокруг громоздких машин на колесах с какими-то странными инструментами в руках. Клубы дыма поднимались над землей, и люди, похоже, куда-то торопились.
Риту бросило в жар, когда она осознала, что увидела третью планету до того, как в ее атмосфере скопилось слишком много углекислого газа и все живое погибло от удушья. Деревья напоминали ей о лесах Хасу-дин, и Риту вдруг неудержимо потянуло на родину, в родной привычный мир, куда ей не суждено было вернуться. Это болезненное чувство утраты чего-то очень дорогого сроднило ее с не существующим уже человеком по имени Майкл Джемисон. Он также покинул свой дом, зная, что дороги назад нет. Но Рита находила утешение в мысли о том, что ее планета процветала всего в нескольких десятках космических лет отсюда, а Майкл стал свидетелем конца света.
Майкл заговорил, и Рита наклонилась, чтобы лучше слышать, так как его голос тонул в лязге и скрежете механических гигантов.
— … Огонь вышел из-под контроля, и пожар продолжается уже третий день на севере Калифорнийских лесов. Несколько сотен квадратных километров леса уже выгорело дотла. — Майкл неожиданно замолчал и посмотрел в другую сторону. Он нахмурился, затем опять повернулся к камере и махнул рукой. — Там что-то происходит, Роб. Давай-ка снимем и это тоже.
— Хорошо, — ответил голос за камерой.
Майкл расстегнул куртку и нажал несколько кнопок на пластинке, прикрепленной изнутри к его одежде и напоминающей уменьшенный вариант клавиатуры компьютера.
В глаза бросалась разница в облике Майкла на этом и предыдущем куске пленки. В глазах его не было грусти; на лице — морщин усталости и тревоги. Он работал с воодушевлением и энтузиазмом, знакомым Рите. Она чувствовала тот же самый эмоциональный подъем, когда впервые ступила на чужую землю Чай-те 2, когда она нашла сходство между живыми организмами на этой планете и примитивными существами на Хасу-дин и, наконец, когда она выяснила, что человеческие зиготы могут оказаться жизнеспособными. Майкл Джемисон собирал факты и делал свое дело с удовольствием. Рита проникалась все большей и большей любовью к этому инопланетянину.
— Похоже, мы попали в настоящую заварушку, — сказал Майкл.
Голос за кадром засмеялся:
— Мне не привыкать. В каких только переделках я ни побывал.
Майкл улыбнулся:
— О'кей. Давай двигайся вперед.
Камера следовала по пятам за Майклом, пока он пробирался сквозь толпу, затем скользнула по каким-то строениям с красными крестами на стенах и остановилась на длинном заборе с надписью «Посторонним вход воспрещен». Майкл, кажется, не заметил этих слов и направился к машине, на крыше которой вращался пропеллер.
