Камера следовала по пятам за Майклом, пока он пробирался сквозь толпу, затем скользнула по каким-то строениям с красными крестами на стенах и остановилась на длинном заборе с надписью «Посторонним вход воспрещен». Майкл, кажется, не заметил этих слов и направился к машине, на крыше которой вращался пропеллер.
Человек в белом халате выводил женщину наружу. Как только ее ноги коснулись земли, она вырвалась из рук мужчины и закричала на него. Он стал что-то возражать, но вскоре переключил свое внимание на другого человека, которого несли на носилках. Женщина поспешно отошла в сторону, но Майкл задержал ее.
— Извините меня, — сказал Майкл, — но могу ли я задать вам несколько вопросов?
Женщина сощурила глаза, на ее лице появилось выражение недовольства или настороженного ожидания, похожее на гримасу раздражения у беев. Рита ужаснулась, заметив на ее щеке безобразную красную полосу и темные пятна. Раны на ее шее только-только начали затягиваться, и Рита решила, что женщину вывели из самого центра пожара.
Когда она заговорила с Майклом, в ее голосе послышались нотки опасения:
— Кто вы?
— Майкл Джемисон. Национальное телевидение, ведущий международной программы новостей.
— Ага. То-то мне лицо ваше показалось знакомым. — Женщина немного расслабилась, но все время нервно озиралась по сторонам. — Чем я могу вам помочь?
— Вы, похоже, рассердились на команду спасателей. Почему?
— Я не сержусь на них. По крайней мере, они делают то, что и должны были делать.
— А кто ведет себя по-другому? Кто? — спросил Майкл не задумываясь.
— Те сопляки, которые должны тушить огонь. — Она указала рукой на вершины гор. На экране возникли серые кольца дыма и оранжевые языки пламени. — Я сидела там, в сторожевой башне, и видела, как они занимались всем чем угодно, только не своей основной работой.
— Что? — На лице Майкла было написано неподдельное удивление.
— Вы слышали меня. Они контролируют пожар, давая огню гореть там, где им хочется.
— Зачем?
Тот же вопрос пришел на ум и Рите. Она скрестила руки на груди и подалась вперед, к экрану, чтобы не пропустить ответа.
Женщина всплеснула руками, выражая свое недоумение:
— Хороший вопрос, но черт возьми, если бы я знала…
Трое мужчин появились как будто ниоткуда. Один крепко схватил женщину за локоть, другой закрыл спиной камеру. Одновременно пропали изображение и звук.
Рита замерла. Когда экран посветлел, она задышала свободнее. Однако Майкла не было видно, и угол наклона камеры изменился. Рита поняла, что теперь репортер снимал происходящее той самой микрокамерой, спрятанной в подкладке его куртки.
Мужчина, загородивший экран своей спиной, отнял аппарат у маленького человека. Маленький человек бросился на своего обидчика, но Майкл закричал ему:
— Роб! Сзади!
Роб остановился, взглянул на Майкла, затем на третьего мужчину, который наставил на оператора короткую металлическую трубку с петлей для пальцев. Подняв руки, Роб посмотрел в глазок камеры Майкла и поежился.
Рита нахмурилась. Странный предмет был ей незнаком, но, очевидно, он служил как инструмент власти, возможно, даже угрозы. Майкл и Роб, похоже, уважали его, и было ясно, что тот, кто держал в руке металлическую штуковину, тот всем и распоряжался. Она слегка напряглась, когда один из мужчин увел куда-то сердитую женщину, а второй, отобравший у Роба его камеру, достал из кармана похожий стальной ствол и прицелился. Рита пригнулась раньше, чем до ее сознания дошло, что он пугал Майкла.
— Вам не потребуются ваши пушки, офицер, — сказал Майкл.
— Кто сказал, что я — офицер? — Лицо мужчины перекосилось, и он шагнул к Майклу.
— Шутка. Просто… эй, поосторожней!
Экран потемнел, когда громила схватил Майкла за шиворот и развернул лицом к забору. Вслед за Майклом к калитке толкали Роба. Ворота приблизились, затем исчезли; Майкла вытолкнули наружу. Он обернулся к человеку с металлическим предметом в руке.
— Как насчет моей камеры? — спросил репортер.
Другой человек выступил вперед:
— Извините. Ее конфисковали.
Здоровущая рука замелькала на экране. Потом кто-то закрыл своим телом Майкла, и экран опять потемнел.
Раздался возмущенный голос Майкла:
— Вот мое журналистское удостоверение, приятель. Вы не можете…
— Я уже это сделал. Ты потерял все свои журналистские привилегии, как только миновал эти ворота. Мы тут пытаемся спасти жизнь людей.
Камера застыла на мгновение на лице мужчины, затем на мониторе показалась толпа бегущих людей. Их подгоняли мужчины с металлическими штучками в руках.
— Ну, а теперь что? — спросил Роб.
— Посмотрим.
Возможность взглянуть на события глазами Майкла через его кинокамеру превращала Риту из заинтересованного наблюдателя из будущего в участницу древней драмы. Ее беспокойство усилилось, когда Майкл заспешил к охваченным паникой людям на опушке леса. Вскоре послышались отдельные выкрики и раздраженные обрывки фраз.
— У нас есть право… очередная уловка парламента…
— Вы, парни, даже не знаете, с кем имеете дело! — Микрокамера остановилась на лице пожилого человека, который кричал на солдата, пинками в спину гнавшего его к стоящим невдалеке машинам на колесах. — Нельзя играть с Богом и не платить…
Камера Майкла наткнулась на другого человека, притаившегося за выступом скалы. Майкл направился к нему. Когда мужчина заметил его, он как будто сжался от страха.
— Все в порядке, — произнес Майкл тихо. — Майкл Джемисон. Международная программа новостей, ТВ. Какие проблемы?
— Вы, значит, репортеры? — Мужчина переводил глаза с Роба на Майкла и облизывал губы. Роб положил ему на плечо руку и улыбнулся ободряюще. Мужчина колебался. — Вы слыхали… гм… о мальчике, который упал с дерева на прошлой неделе?
Роб нахмурился и взглянул на Майкла, приподняв удивленно брови.
— Я не очень-то знаком с местными новостями, — сказал Майкл. — Так в чем дело?
— Ветвь… она просто отделилась от ствола совершенно здорового дерева, но… — Мужчина вытянул вперед шею; его глаза расширились, а голос зазвучал еле слышно: — Но внутри ветки была одна сплошная труха. И двое людей погибли, когда ночью на них обрушилась крыша их собственного дома. Деревянные балки просто рассыпались, как пыль.
— Какое это имеет отношение к пожару?
Мужчина с опаской огляделся по сторонам.
— Хим-Ген. Пожар начался на Хим-Гене.
Он поспешно прыгнул за скалу и убежал.
Картинка на экране дернулась и выпрямилась, когда Майкл быстро пошел к другому четырехколесному средству передвижения. Чья-то рука открыла дверцу сбоку. Затем Рита увидела, что Роб и Майкл сидят внутри машины. Через секунду на панели приборов замигали лампочки, и Рита поняла, что они куда-то поехали.
Слова Майкла стало трудно понимать из-за урчания примитивного мотора:
— Как только мы окажемся в городе, мы сделаем еще одну копию с пленки из моей камеры. Я хочу, чтобы ты отвез ее назад в Нью-Йорк. У меня есть нехорошее предчувствие, что нам лучше не доверять электронной почте. Слава богу, я подключил свою малышку, а то бы мы безвозвратно потеряли половину отснятого материала.
— Что мы будем делать? — спросил Роб.
— Навестим Хим-Ген.
Экран почернел. Рита сгорбилась, чувствуя, что задыхается от волнения. Она устала, но в то же время испытывала облегчение. Она правильно решила сначала посмотреть пленку самой, а затем рассказать о ее существовании Таглу. Несмотря на то что штагн-джий не стал бы судить о людях только на основе просмотра первой части записи, он тем не менее ставил интересы беев превыше всего остального. Независимо от удивительных изменений в его мышлении, биовычислительные процессы в его мозгу так и не изменились, как не изменилась и задача их миссии. В отличие от Стоши, Вита и Норий, которые каким-то образом в условиях кризиса перешли на новый уровень мышления и занялись изучением инопланетной жизни во имя науки, Тагл не мог абстрагироваться от того, что затрагивало интересы агзин-беев. Рита не сомневалась, что Тагл сочтет людей опасными, судя по тому, что она только что увидела на кассете Майкла.
Люди на пожаре продемонстрировали широкий спектр эмоций и эмоциональных состояний: и злость, и гнев, и страх, и отчаяние, и дерзость, и готовность пожертвовать собой, и потрясающее упорство в достижении своей цели. Ни один дю-агн никогда не примирится с подобными существами, а Тагл не мог пренебречь своими обязанностями и восстать против дю-агнов.
А что, если Тагл полностью изменил свою схему мышления? Она не спрашивала Стошу, Норий и Вита об очевидном сдвиге в ходе их мыслей. Несмотря на то что она часто задавала себе вопрос, как такое могло случиться, ее любопытство было не настолько сильным, чтобы победить желание оставаться в дружеских отношениях со всеми ними. А раз они никогда не обсуждали происшедшие в их мозгу перемены, Рита не знала, догадывались ли они о своем измененном статусе.
