крыши состава, ведомого дизель-электропоездом.
В лесу, на одном из плавных живописных поворотов, поезд остановился. Высокие сосны стояли совсем близко от дороги, а где-то в небесах их кроны почти смыкались величественным зеленым шатром.
– Как-то тут… Нехожено, – заметил Том. Ему все хотелось дотянуться до ближайшей сосновой ветки.
– Ишь! Куда это вы залезли? А если спадете?
Том глянул вниз. На тропинке стояла старуха, до пояса замотанная в теплый платок. В одной руке у нее была сумка-«кравчучка», другой она опиралась на толстую суковатую палку.
– Тебе что? Шла, – вот и иди дальше, – бросил Монгол.
– Ишь. Молодой та глупый еще, – обиделась старуха. – Я вот помру завтра, а тебе потом стыдно будет.
Монгол, не найдя что ответить, отвернулся. Наконец поезд тронулся, покатил дальше, обвевая лица путешественников веселым и теплым ветром свободы.
– Прикинь, ревизоры сейчас встретились, а нас не нашли, – смеялся Монгол. – По купе пойдут.
– Не думаю. Туалет проверят, и… Знаешь, что это? – Том показал на длинный провод, идущий вдоль крыши одного из вагонов. – Это штаб. Радиорубка. Сто пудов, сидят сейчас там и в подкидного режутся. Или уже где-то вышли.
Погода начала портиться. Богодухов встретил их легким дождиком. Когда зазмеились влево и вправо стальные вены рельс, они решили вернуться в вагон. Тут возникла небольшая заминка, потому что все вагоны сверху были одинаковые, но лишь одна из дверей тамбура была не заперта.
– Видимо, здесь лезли: сажа больше всего вытерта, – раздумывая, предположил Том.
Монгол осмотрел ближайшие два вагона и согласился.
Раскрасневшиеся, разгоряченные, они вломились в душный, задраенный вагон, и, забрав свои вещи, перебрались в соседний. В их новой плацкарте сидело всего два человека: пожилой толстый мужик и древняя бабка. Веселый праздник на крыше вдруг резко сменила атмосфера дремлющего, разморенного духотой вагона. Тома так и подмывало крикнуть: эй, вы что тут дрыхнете! А ну, все наверх!
Через полчаса за окном показался большой перрон, медленно втащивший за собой помпезное желтое здание харьковского вокзала.
Дождь усилился. Мелкая морось чертила на пыльных стеклах блестящие косые линии.
– В Харькове всегда дождь, – подала голос бабка. – Как ни приезжаю к дочке, так и дождь.
– А я тут живу, – многозначительно ответил мужик, доставая вещи.
– Здорово долетели! – откликнулся Том.
– Жаль, что поезд дальше не идет, – вздохнул Монгол. – Мне понравилось.
Умывшись в привокзальном туалете от липкой дизельной сажи, они направились в здание вокзала посмотреть расписание поездов. Тома вдруг охватил азарт, который, наверное, можно сравнить с охотничьим. Он улыбался. Он хотел штурмовать, вламываться, прятаться, он уже чувствовал, что впереди – еще далеко, но уже совсем по-другому, уже ощутимо маячит самое сладкое и удивительное место на свете – далекая и теплая страна Крым, место вечного праздника.
– Чего такой веселый? – спросил Монгол.
– Боялся, что не уедем, – сказал Том. – Теперь проще. Дом уже далеко, и назад не вернемся. Сейчас сознание переключится на новый режим. Больше нет закрытых дверей, а в кармане весь земной шар.
– Типа кураж словил?
– Типа того.
Но карта беспощадно сообщала, что они проделали едва ли одну пятую пути. Зато после Харькова дорога шла уже строго на юг, с каждым столбом прямо приближая их к заветной цели.
Поездов на юг было много. Ближайший, Минск – Симферополь, стоял на втором пути.
– Провожаем! – Друзья зашли в вагон, и, перебравшись в соседний, дежурно бросили сумки и ушли в тамбур, покурить.
Вскоре поезд тронулся. Выждав, пока проводница соберет билеты, они вернулись к вещам. В вагоне было чисто и пахло дерматином, пассажиры в приподнятом настроении предвкушали долгожданный отдых.
Забравшись на пустовавшую вторую полку, Том облегченно вытянул ноги. Монгол сел на боковухе, раскрыл кем-то брошенную газету.
Напротив него сидел мужик средних лет. Ему явно хотелось пообщаться.
– Что пишут? – спросил он Монгола.
– Всякое. Японцы изобрели прозрачный металл… Человек провел в аду полтора года и воскрес… Астролог Павел Глоба предсказал, что Третья мировая война начнется в 2001 году. Путешественника Федора Конюхова похитили инопланетяне. А вот про криминал… У харьковчанки Зинаиды Ряшкиной на даче поселились мыши. От мышей помогает кошачий помет, – посоветовала ей ее соседка Петровна, и предложила Ряшкиной забрать содержимое лотка ее кота. Зинаида Ряшкина согласилась. Она положила себе пакетик в сумку, и поехала на дачу, чтобы разбросать там помет по огороду. На даче она обнаружила, что в автобусе карманники вытащили пакет вместе с содержимым… Заявление писать не стала, а сразу позвонила к нам в редакцию… Да, подфартило кому-то, – захохотал Монгол.
– Всю страну разворовали, сволочи! – согласился пассажир, глядя, как хорошенькая молодая проводница понесла мимо чай. – Девушка, а вы куда такая интересная?
– Чайку купите, – скажу! – кокетливо улыбнулась та.
– А, давайте, – вальяжно сказал он тоном миллионера и потянулся к карману.
Проводница ушла.
Мужик повернулся к Монголу и заговорил с той легкой непринужденностью, которая присуща публичным людям.
– Как-то послали нас снимать день ВДВ. Я фотографом работаю, в одной московской газете. Поехали на ВДНХ, снимаем. Вижу – десантник такой колоритный, в тельняшке. С дочкой маленькой, и флаг в руке. Я его снял, потом разговорились. А он и говорит: если мое фото в газету поставишь, – сто баксов дам. Сто баксов! Я – в редакцию и давай главреду втирать: смотри, какой актуальный образ: ребенок на руках отца – символ будущего, отец защищает ребенка! Надо ставить. В общем, продавил. Потом созвонился с десантником тем, захватил пять экземпляров, приехал. Захожу в квартиру, а в ней все увешано фотками… Алисы Селезневой! Ну, «Гостья из будущего», помнишь? А посреди комнаты – ее статуя в полный рост. Оказалось, что это ее муж. Развелись они, а он по ней скучает.
– Баксы-то отдал? – спросил Монгол.
– Отдал, конечно. – Фотограф увидел проводницу и тут же потерял к Монголу интерес. – Сюда, девушка!
– А вы будете? – спросила она Монгола.
– Из ваших рук – хоть яд, – пропел Монгол.
– Яду у нас для пассажиров не положено, – улыбнулась она и снова ушла.
Вернулась проводница уже в совсем другом настроении.
– Так. Чай у меня взяло двадцатое. А кто это наверху? – хмуро спросила она.
Том не отвечал, делая вид, что его это не касается.
– Гражданин! – она толкнула его в спину. – А вы где садились?
– А? Та мы в гости зашли, – протянул Том, будто только проснулся.
– Поспать? А у себя не спится, да? Вагон какой?
– Восьмой! – буркнул Монгол.
– У Любки? А ну, пошли к Любке.
Что только не предлагали ей Том с Монголом. Построить замок, подарить луну, родить сына. Все было тщетно. Поезд остановился на небольшой станции, проводница откинула подножку.
– Приехали, ребята.
