— Годится, — говорит. — Бей!
Тут его тролленок и пнул. Да так ловко, аккурат между ног.
Зашипел гном от боли, скрючился… Но ничего. Отдышался кое-как, разогнулся.
— Что ж, — говорит. — Теперь моя очередь!
— Ладно! — хихикает тролленок. — Сдаюсь. Твоя взяла. Забирай свою кирку.
«Рейнжровер» свернул с шоссе на лесную дорогу, выключил фары (темнота, как и раньше, ничуть не смущала его водителя), углубился в чащу метров на пятьсот и остановился.
— Гэндальф, Хьюки, за дело! — скомандовал водитель.
Его спутники проворно выскочили из машины, выволокли из багажника замотанное в пленку тело и потащили в заросли.
— Тяжеленький, однако, человечек, — пробормотал Гэндальф. Свободной рукой он отвел в сторону ветку, которая, распрямившись, чувствительно шлепнула по лицу пыхтящего сзади Хьюки.
— Чтоб тебе кирка на ногу упала! — сердито крикнул тот. — Гляди, что делаешь!
— Постараюсь, — проворчал Гэндальф, споткнулся о корень и едва не уронил сверток. Хьюки с трудом его удержал.
— Гоблин неуклюжий!
— Еще раз так скажешь, схлопочешь! — пообещал Гэндальф. Но они уже пришли. Прикрытая с четырех сторон соснами, в земле зияла свежая яма. Могильная.
— Прямо так скинем? — спросил Гэндальф.
— Ну ты совсем дурень! — сказал Хьюки. — В нем же топор Двалина. И карманы проверить не мешает. Да и рожу разбить. Мало ли найдут…
— В таком дурном месте даже искать не будут, — заявил Гэндальф. — Сюда ни один зверь не сунется, а людишки — и подавно.
Мощным рывком он разорвал пленку, внутри которой лежал убитый. Топор по-прежнему торчал у него из груди: оставленный в ране, чтоб кровь не хлестала.
Гэндальф ухватился за рукоятку.
— Погоди! — удержал его Хьюки. — Давай сначала карманы.
Наклонился над трупом… И тут произошло страшное.
«Труп» вдруг выбросил вверх руку и ухватил Хьюки за горло. Хьюки захрипел.
Гэндальф, надо отдать ему должное, не испугался, а немедленно пришел на помощь сообщнику, саданув по голове шустрого жмурика тяжеленным ботинком.
Результат оказался неожиданным. Толстая лодыжка Гэндальфа угодила в тиски. В следующее мгновение Гэндальф полетел вверх тормашками, а внезапно оживший покойник встал. Причем без особого усилия, хотя в одной руке у него был бьющийся полузадушенный Хьюки, а в другой — приподнятый за ногу, цепляющийся за кусты Гэндальф. Да, следует упомянуть еще и топор, по-прежнему торчавший у воскресшего из груди.
Бах! — голова Гэндальфа с треском ударилась о ствол сосны. Ее обладатель обмяк. Хьюки тоже обмяк, основательно придушенный.
Воскресший швырнул обоих киллеров на землю, взялся за рукоять топора. Лезвие с неприятным чмокающим звуком вышло из груди. Карлссон (а это был несомненно он) охнул и несколько секунд стоял неподвижно, пережидая боль.
— Еще хорошо, что до сердца не достал, — проворчал он, когда чуток полегчало.
Гэндальф зашевелился, приходя в себя.
— Лежать! — рявкнул Карлссон, опуская ногу на Гэндальфову спину. Качнул разок топором, примериваясь к весу, и замахнулся, намереваясь отделить Гэндальфову голову от шеи.
— Не надо этого делать! — На тропе стоял Двалин, держа двумя руками большой блестящий револьвер.
— Ты еще постреляй в меня, наглый дварф! — прорычал Карлссон, поднимая топор. — И мы поглядим, кто быстрее очухается: я с твоими глупыми пульками или ты — с твоим же топором в желудке!
— Мои глупые пульки валят медведя! — заявил Двалин. — Но ты, однако, не медведь, так что я признаю свою ошибку, огр. Мне не следовало бить тебя топором. А если уж бить, то довести дело до конца. Тем более, это было нетрудно. — И не без гордости: — Мой удар вышиб тебя из списка бойцов!
— Что ж не добил? — поинтересовался Карлссон.
— Думал, что имею дело с человеком, — признался Двалин. — Ошибочка получилась.
— Ты меня удивил. — Карлссон опустил топор.
Двалин, немного поколебавшись, тоже опустил оружие.
— Как же ты ухитрился спутать мое доброе мясо с человеческим желе? — спросил Карлссон.
— Я думал: это бронежилет, — буркнул Двалин. — Может, ты отпустишь моих братьев? Даю слово: мы не хотели причинить тебе вред. Это ошибка.
— За такие ошибки платят собственной шкурой, — проворчал Карлссон. — Как следует выдубленной и натянутой на каркас.
Но ногу со спины Гэндальфа убрал.
Тот поднялся, потирая голову. Двалин помог встать очухавшемуся Хьюки.
— Твою секирку я возьму на память, — заявил Карлссон. — Как трофей.
Двалин пожал широченными плечами: мол, нет проблем.
— Но не думай, что отделаешься железякой, — предупредил Карлссон. — Ты у меня в долгу, дварф! В очень большом долгу.
— Не возражаешь, если мы обсудим это в машине? — предложил Двалин. — Там и аптечка есть.
— Я — тролль, — с ухмылкой напомнил Карлссон. — Тролль-Охотник. Моя рана уже заросла.
Не совсем так, но Карлссон приврал сознательно. Чтоб боялись.
Это хорошо, что их было четверо. Впятером таким кряжистым существам, как гномы и тролль, даже в просторном «рейнжровере» было бы тесновато.
— Ага, — мрачно проворчал Карлссон, оглядев троих киллеров. — Братья-дварфы. Двалин, Гэндальф и Хьюки, чума на вас и ваши мерзкие имена.
— Чем тебе не по нраву мое имя? — задрал рыжую бороду Гэндальф, сидевший справа от водительского места. — Тринадесять моих почтенных предков носили его! Почтенное гномье имя!
— Три десятка дерьмоедов из паршивых выгребных ям!
— Дерьмоедов? — вскинулся Гэндальф, хватаясь за ручку топорика, но был перехвачен мозолистой дланью старшего брата.
— Полегче, Гэнни! — проворчал Двалин. — Это же огр. Йотун-недомерок. Выгребная яма — его родной дом. Уютнейшее логово!
— В первый раз встречаю дварфа с чувством юмора, — ухмыльнулся Карлссон. — Вижу, люди и вас кое-чему научили. А теперь выкладывайте, почему вам вздумалось меня убивать. Да еще так бестолково.
— Тебя заказали, — спокойно ответил Двалин.
— Меня?!
— О том, что это именно ты, у меня информации не было. Фотография, адрес, где объект можно найти — и всё.
— Фотография, должно быть, была очень скверная, — предположил Карлссон.
— Почему так думаешь?
— Потому что мне трудно поверить, что ты меня не узнал. Мы ведь недавно виделись с тобой, Двалин. Не надо мне врать!
Гномов было трое — против одного тролля. Но Двалин был далеко не уверен, что они сумели бы справиться с Карлссоном. Там, в подворотне, ему крупно повезло. Будь огр начеку, и Двалину пришлось бы несладко. Может, зря он его не добил?
Нет, не зря. Это же Охотник. Следовательно, где-то ошивается его зверушка. Втройне повезло, что в нужный момент Ночной Кошмар сидов был достаточно далеко. Хищник порвал бы троих гномов на сотню маленьких гномиков. Не помогли бы ни топоры, ни огнестрельное оружие.
— Я не вру, — буркнул Двалин. — Мне показалась знакомой твоя морда на фото, но у человеческой бумажки нет ни духа, ни запаха. А людей с такими мордами, как твоя, не так уж мало.
Карлссон подумал и кивнул, соглашаясь. Он бы тоже мог не узнать Двалина на картинке. Это ведь только лишенные всех нормальных чувств люди думают, что зрение — это главное… Да и зрение у людишек тоже…
«Стоп!» — оборвал лишние мысли Карлссон.
— Что ты можешь мне предложить, дварф, в искупление своей вины?
— Для начала — заказчика. Если надо помочь выяснить, чем ты ему не угодил, мы поможем.
— Тут сам справлюсь, — буркнул Карлссон. — Но от помощи не откажусь.
— Когда, что и как? — попытался конкретизировать Двалин.
— Когда потребуется, вы будете делать то, что я скажу. И до тех пор, пока не скажу: довольно.
— Не велик ли выкуп? — злобно поинтересовался Гэндальф. После того как огр приложил его о дерево, голова Гэндальфа мерзко гудела, а содержимое желудка просилось наружу. И то хорошо, что головы у гномов — крепкие. Человеческая от такого удара точно бы треснула.
— Велик, говоришь? — недобро оскалился Карлссон. — Так его можно уменьшить. На глупый язык одного глупого дварфа!
— Заткнись, Гэндальф! — рыкнул Двалин. — Мы принимаем твои условия, огр. Готов поклясться на топоре!
— Клянись! — Карлссон протянул гному трофейную секиру. — Вы все поклянитесь. Так будет надежнее.
Через пять минут всё было закончено. Теперь три брата были надежно привязаны к недобитому ими огру. Клятва на топоре для гномов нерушима.
— И что пожелает наш повелитель? — не без сарказма поинтересовался Двалин.
— Для начала — пожрать…
Глава шестнадцатая
ЗАГАДКА СТАТУИ
Прибежал маленький тролленок к маме.
— Мама, мама! Я домик для эльфа сделал!
— Красивый, — одобряет мама. — Только почему без дверей? Как же туда эльф попадет?
