Несчастный старый слуга в ужасе закрыл ладонями уши, ибо то был камнепад, раскат грома или еще что-либо в этом роде — только не стук. Ему показалось даже, что дверь сейчас отвалится, а месьор Лансере умрет от сердечного приступа. Дабы не видеть и не слышать более ничего, старик развернулся и быстро зашагал к лестнице.
Соня же, не дожидаясь ответа хозяина, вошла внутрь.
Здесь было светло — на подсвечнике в форме красивого обнаженного юноши с короной на голове стояла наполовину догоревшая большая свеча. Тяжелые занавеси полностью закрывали окно, и блики длинного яркого пламени бегали по потолку, причудливо изгибаясь и преломляясь на лепнине. В кресле прямо напротив двери сидел человек. С его сапог на толстый ковер падали засохшие комья грязи. Соня взглянула ему в глаза и ахнула. Это был не Лансере…
* * *
…улыбаясь, на девушку смотрел Одинокий Путник.
— Ну и ну,— сказал он, обозревая Сонин наряд.— Ты прекрасна, демоница, воистину прекрасна.
Но эти комплименты не могли уже остановить тот шквал ругательств, что подруга обрушила на его голову. С горькой язвительностью она обвинила его во всех смертных грехах, затем заклеймила как изменника, затем, не переводя духа, прочитала ему нравоучительную поэму известного аквилонского сочинителя Плидия и, наконец, призвала богов, пророков и прочих небожителей полюбоваться на этого человека, коего она почитала за верного товарища и поэтому никак не ожидала, что он бросит ее в полном одиночестве на вонючем шемитском базаре.
Шон мог бы возразить, что на базаре, каким бы вонючим он ни был, трудно оказаться в полном одиночестве, однако благоразумно промолчал. Не стоило обижаться на девчонку. Женщины все таковы: сначала они упрекают мужчину с присущей им от природы изобретательностью и лишь потом соображают, что он имеет право сказать пару слов в свою защиту. Так и Соня. Отдышавшись, она рухнула в кресло, стоящее слева от кресла Шона, и выжидательно уставилась на друга.
— Гм-м,— произнес он осторожно,— как я рад тебя видеть.
Негромкое угрожающее рычание было ему ответом.
— Сейчас я все тебе объясню,— заторопился Шон и сам удивился своему заискивающему тону. Да, эта девица была рождена, чтоб властвовать — никому еще не удавалось заставить Одинокого Путника оправдываться…— Не хочешь ли выпить немного красного вина?
— Хочу,— буркнула Соня, не отрывая испепеляющего взора от смущенного лица Шона.
Не поднимаясь, он сунул руку под кресло и достал оттуда початую бутыль. Наполнив кубок, стоящий на маленьком одноногом столике между кресел, Шон протянул его Соне, а сам приложился к горлышку бутыли и сделал несколько жадных глотков, свидетельствующих о том, что встреча с подругой доставила ему немало волнительных мгновений. Но и она не медлила — кубок опустел моментально, зато глаза заблестели и щеки порозовели. Одинокий Путник даже залюбовался такой прелестницей, напрочь забыв о той изощренной брани, что изверглась только что из нежных ее уст.
— Ну? — вопросила Соня сурово и тут же, не удержавшись, посмотрела в дно своего кубка, чтобы узнать, как она сейчас выглядит.
Шон усмехнулся.
— Ты и в гневе прекрасна,— заметил он.— Настоящая демоница, Нергал тебя побери.
— Лесть не поможет тебе избежать объяснений,— отрезала Соня.— Говори, куда ты пропал? Почему не дождался меня? Почему не пришел в таверну Аремии?
Одинокий Путник вздохнул украдкой, но делать было нечего. Он уяснил уже твердый Сонин характер, так что делать нечего, надо было выкладывать всю правду как есть — от начала до конца.
— Я ждал тебя у шатра Аддини,— сказал он, пожимая плечами.— Как честный человек, я не сделал бы и шагу оттуда, если б в толпе не увидел вдруг Гиддо…
— Гиддо?! — Соню так разобрало любопытство, что она тут же забыла о нехорошем поступке Шона.— Как он там оказался?
— Он живет в Асгалуне уже десять лет. Почему бы ему не зайти на базар?
— Хм-м… Ладно, и что же дальше?
— Я хотел заглянуть в шатер и сказать тебе, что отлучусь ненадолго, но крохотная обезьянка в юбке закричала на меня и попыталась укусить за палец. Я сразу понял, что могу помешать Аддини в его путешествии по твоему прошлому, и бросился за Гиддо, надеясь догнать его и с ним вернуться к шатру…
— Погоди, Одинокий Путник, откуда ты знаешь, что Аддини путешествует по прошлому?
— Я бывал у него несколько лет назад. Он искал для меня Сааби.
— И нашел?
— Нет.
— Ха-ха,— сказала Соня с мрачным сарказмом.— Зачем же ты послал меня к нему?
— Тогда он молвил мне: «Твой друг здесь, рядом, но он не хочет видеть тебя. Должен ли я устанавливать место его пребывания?» Мне стало больно, и я ответил: «Не должен…» Ведь Сааби действительно отверг меня… Как я понял, красавица., Аддини не нашел твоего брата?
— Я сама виновата. Я открыла исток тайны не там. Зато он назвал мне настоящее имя того мудреца. Знаешь, кто он?
— Лансере,— улыбнулся Шон.
— Да.
Почему-то девушка не удивилась проницательности Одинокого Путника. Скорее, было бы странно, если б он не знал истинного имени мудреца…
— Почему ты не сказал мне об этом прежде? — спросила она.— Или ты не доверял мне?
— Нет, что ты,— покачал головой Шон.— Просто прежде я думал, что тот мудрец — Аддини, и лишь потом догадался, что это Лансере Бад.
Мысли в голове Сони совсем перепутались. Вопреки ожиданию, загадок после встречи с Одиноким Путником стало не меньше, а больше.
Девушка вздохнула и жалобно посмотрела на друга.
— Ладно, так и быть я расскажу тебе все,— кивнул ей Шон.— Но сначала скажи: второе имя Лансере — Леминно?
— Точно.
— Об этом мне сказал Гиддо. Когда я догнал его уже у ворот базара, он изумился безмерно. «О, господин Одинокий Путник,— забормотал он.— Что привело тебя в сие злачное место? И где госпожа Рыжая Соня?» Я ответил, что ты в шатре провидца Альм-ит-Аддини, и в свою очередь поинтересовался, что привело сюда его. Добродушное лицо этого милого толстячка сморщилось — он точно сожалел о чем-то, но не смел мне открыться. «Что случилось, дорогой друг?» — спросил я. Он замялся, не зная, как поступить: сказать мне истину или сокрыть ее. Кажется, он решил все же признаться, но едва открыл рот, как со всех сторон к нам бросились люди. Они были одеты простыми горожанами, однако я без труда догадался, что это стражники — одни мужчины молодых и средних лет, вооруженные до зубов, с охотничьим блеском в глазах.
«Бежим!» — крикнул Гиддо, хватая меня за рукав. У меня в запасе оставалось одно лишь мгновение для того, чтоб сообразить: если я попытаюсь остаться и прорваться к шатру Аддини, нам с тобой обоим придется туго. Поэтому я оттолкнул стражника, который уже вцепился в мой ворот двумя руками и рычал от восторга, и бросился за Гиддо.
