смогу спрятаться от него в своей квартире, но он подпитывал мою надежду, продолжая пугать. С другой же стороны, все его естество вызывало во мне желание быть рядом. Противоречивость чувств ломает меня изнутри. Я не знаю, как к нему относиться, и это выматывает сильнее ненависти или любви.
Геката тем временем продолжает:
— Единственная территория, где Аскалаф никогда не бывал, — это Тартар.
— Тартар? Это Ад? Но почему старик туда не заглядывает? Там нет растительности? — я удивленно вскидываю брови.
— Да, в твоем понимании это ад. И нет, там есть растительность, но очень мало. Деревья, взращенные на засохшей красной глине, не имеют жизненного тока. Кустарники могут исколоть до кровавых ран и вытянуть из тебя все чувства. Они питаются гневом и ненавистью. Но Аскалаф не может там находиться. Это место попросту его убьет. Ведь он сам как то растение, которому нужен свет.
Я представила себе Тартар.
— Это место и впрямь ужасно, не хотелось бы туда попасть.
Геката присаживается на край подоконника и скрещивает руки на груди.
— Ты и не попадешь. Туда отправляются только грешные души. А старик этот хоть и странный, но один из самых безобидных существ в замке. Тебе повезло, что ты встретила именно его, а не кого-нибудь похуже.
— Понятно, — задумчиво протягиваю я. — Но я видела не только его. Прямо возле зала, где был выход, я наткнулась на страшную старуху. Она хотела получить какое-то дитя, — мотаю головой, стараясь выкинуть из головы ее жуткий взгляд и противный скрипучий голос.
— О, это создание куда интереснее. Но тоже довольно безобидное, — Геката окидывает меня взглядом и добавляет: — Для меня. Для тебя каждый здесь представляет опасность.
— Кто она?
— Это ведьма Гелло. По правде сказать, я не знаю, зачем она здесь живет. Каждый в этом замке выполняет определенное задание. Играет свою роль на поприще смерти, но старуха здесь была всегда и смысл ее пребывания даже для меня остается загадкой. Никто не помнит, откуда она взялась, но поговаривают, что она ест младенцев.
— Что? — восклицаю я. — Она ест младенцев и живет в замке? Почему ее не отправить в Тартар, если она убивает детей?! — возмущение находит на меня, словно волна, поднимая со дна души не успевшую улечься тьму.
— Перси, успокойся! Сама подумай, откуда в замке дети? Говорю же, это просто байки. Не бери в голову.
— Хорошо… — тяну я и откидываюсь на подушки.
Тьма во мне требует выхода, и я закрываю глаза, чтобы успокоиться. Удивляюсь своей вспыльчивости. Я бы не сказала, что я очень спокойный человек, но таких вспышек за собой не замечала. Тьма клокочет в груди, давая понять, что это не мое, а часть Аида. Та энергия, которой он поделился, что-то делает со мной. Меняет меня на глубинном уровне, заглядывает в самые потаенные места души, заполняя пустоты.
Когда дыхание приходит в норму, а сердцебиение замедляется, я встаю с кровати и иду к окну, в которое смотрит Геката.
— Как у Аида получается быть настолько невозмутимым? — спрашиваю я, вскидывая взгляд к небу. — По нему никогда не скажешь, что он взбешен. Меня же разрывает его тьма.
— У тебя не было тысячелетий практики, как у него. Не сопротивляйся ей. Прими.
— Как будто это так просто, — протягиваю я.
— Когда-нибудь и ты научишься держать ее на коротком поводке.
— Если не погибну раньше… — задумчиво добавляю я и вглядываюсь в стремительно темнеющее небо, мысленно проводя аналогию со своей душой.
— Это мы сейчас посмотрим. Время пришло. Ты готова? — я замечаю, что Геката сменила лик. Теперь на меня смотрят глаза ведьмы. Она ухмыляется, но без злости. Мне становится очень жаль, что я пропустила момент превращения. Это было бы интересно. Но слова Гекаты поднимают тревогу в моей душе, и мне становится не до этого.
— Что я должна сделать? — сжимаю пальцами подоконник в ожидании ответа. Что-то мне подсказывает, что он мне не понравится.
— У тебя на шее очень мощное оружие, Перси. С его помощью можно узнать все, что тебе интересно. В нем содержится капля крови Аида.
— Капля чего? — слова вылетают со свистом через сжатые зубы. Неприятная догадка царапает изнутри.
— Не хочешь ли ты сказать, что я буду должна ее выпить?
Геката молча кивает и добавляет:
— Это опасно. Прежде всего потому, что ты человек. Я не могу предугадать, как это на тебя повлияет. Но кровь Аида дает возможность на время стать им. Получить его способности. И если другое божество это выдержит, то человек…
— Я поняла! — перебиваю я девушку. Пальцы тянутся к кулону. Рубиновое свечение пульсировало в нем, словно сердце.
— Аид рассердится, если я это сделаю? — я сама знала ответ на этот вопрос. Чувствовала. Но все же решила спросить об этом Гекату.
— Да, — ее короткий, как выстрел, ответ заставил сердце болезненно сжаться. Мне не хотелось нарушать условия договора и идти против самого повелителя мертвых, но тьма внутри меня добавляла решимости.
— Сделаем это! Я хочу знать, что со мной происходит!
— Теперь я понимаю, за что тебя выбрал Аид, — восхищенно протянула Геката. — Что ж, тогда приступим. Пойдем?
— Что? Куда? — непонимающе смотрю на девушку.
— Со мной! Не здесь же ты собралась падать на пол и сгорать от боли.
От слов Гекаты по коже пошли мурашки. Ну да, с чего я решила, что это будет не больно?
— Если ты хочешь таким образом меня отговорить, то у тебя ничего не выйдет! — пытаюсь храбриться я.
— Отлично!
Девушка берет мою ладонь, и мы исчезаем. В буквальном смысле. На несколько мгновений я перестаю ощущать свое тело. Таким образом происходит перемещение? Довольно необычное чувство, и не скажу, что особо приятное.
Мы появляемся в комнате, едва освещаемой свечами в настенных чашах, и я вздрагиваю. Мне буквально хочется потянуться, потрясти костями, чтобы каждая из них встала на свое место. Геката замечает это и ухмыляется:
— Ох, извини, что не предупредила! Забыла, что ты впервые перемещаешься. Ничего, скоро привыкнешь.
— Не хотелось бы… — бурчу себе под нос и оглядываюсь.
Комната Гекаты достаточно большая и просторная. Прямо передо мной предстают огромные стрельчатые окна, пропускающие красный свет на дощатый пол. Потолки довольно высокие, и мне приходится запрокидывать голову, чтобы увидеть их. В носу щекочет от запаха трав и благовоний, но я иду вглубь и рассматриваю обстановку. Слева отдает последние крохи тепла остывающий камин, над ним потрескивает ряд горящих свечей. По обе стороны от него расположены полки, заставленные старинными фолиантами. А повернув голову, я понимаю, что стены всей комнаты увешаны книжными полками разного размера,
