Пора домой, мне надо домой, я очень хочу домой! Но ведь я сплю? Если я сплю, значит, я дома?
Но ведь я не дома!
[…………………………..]
…Да, гипсовая пионерка. Как живая — в коротком платьице, с галстуком, с горном в руке, только белая. И пьедестал тоже гипсовый, высокий, большой. Это все наш скульптор сделал, он живет во втором подъезде… Пионерка стоит как раз посреди клумбы — той самой, обложенной кирпичами. Летом на ней очень много цветов, а над цветами летают «часики». Это пчелы такие — «часики». Они не кусаются, а если поймать, сжать в кулаке и к уху поднести, тикать начинают — жужжат.
А еще там шмели. Но их лучше не трогать.
…Но ведь пионерки нет! Ее давно сломали, и пьедестал раскрошили, разобрали по кирпичику. Он не гипсовый был — кирпичный. Вместо клумбы — колеи от машин. А «часики»… Где теперь они, «часики»? Оттикали, бедные!
Колеи от машин? Нет, там траншея, к подъезду не подойти, отсюда надо уходить, улетать… Я не дома, мне скоро вставать, я поставил будильник на шесть пятнадцать!..
Отсюда пешком. Через двор студгородка, через проломанный забор, мимо сельхозинститута и памятника Докучаеву. Можно через кладбище, но это дальше, крюк почти в полкилометра. Проверено, ходил столько лет.
Кажется, во сне я боюсь ходить по кладбищу. Какая глупость! И кладбища давно нет, там парк, нелепые саженцы, упорно не желающие подрастать. Собачье царство, мятая трава, скучно, серо.
…Но ведь я и сейчас сплю! Мне надо домой, скорее домой. Так зачем я иду сюда, на мою улицу? Там пусто, темно, там неровный булыжник…
Нет булыжника! И улица не моя, и двор не мой, и дом. Все чужое, незнакомое.
Бабочка!.. Нет никакой бабочки, нет — и не было. Все это сон, сон, сон… Отчего мне снится Джимми-Джон? Кто выдумал такое имя, не я же, в самом деле?
«Старые ве-е-ещи покупае-е-м!»
Вещи? Ну, конечно! Старьевщики ходят рано утром, чтобы всех застать дома.
Я дома? Конечно, дома. Моя комната — линкруст на стенах, тяжелая люстра с бронзовыми цепями, «Детская Энциклопедия» на полке. На кухне играет музыка, там радио работает. А за окном — цветущая клумба, пионерка горн к губам подносит. Только в квартире никого нет.
«Старые ве-е-ещи покупае-е-м…»
Ушли… Почему никого нет, где все?
Как же я забыл? Сегодня воскресенье, дедушка поехал на «толчок», и остальные вместе с ним. Жаль, меня не взяли! На «толчке» интересно, там целый город!
[…………………………..]
Почему так громко играет музыка? Зачем так громко… Это же не музыка!
…Будильник. Шесть пятнадцать, первая пара… Плохо когда во сне я не дома!
33. СТРИПТИЗ
(Duett: 5’00)
Нимми-нимми-нот,А зовут меня — Том Тим Тот!
Так и запишем, пардон, в память занесем. Том… Тим… Тот…
И что мы видим? Компьютер такой же, как в mo8.jpg, и комната такая, а вот джентльмен…
Я оглянулся — украдкой, дабы не спугнуть. Джентльмен был хорош — одоробло само себя шире, с вислым брюхом, вислыми щеками и серебряной шерифской (ого!) звездой на жилетке. Он-то меня и встретил. Встретил, взглянул искоса, на стол с компьютером кивнул.
Если и находка, друг Джимми-Джон, то не бог весть какая. Начало адаптации, да? Мол, попали мы в самую Америку-Разамерику, дверь появится-откроется, а за дверью — телеса да волоса… Язык? Суахили, что ли, заказать? Ладно, пусть будет русский… А если бы я с этим пузатым драться полез?
Не удержался — вновь глаза скосил. Шериф невозмутимо жевал, даже не глядя на гостя. Но вот огромная волосатая ручища как бы ненароком сжалась в кулак… Нет, с таким никто драться не полезет, уж точно!
Все? Что такое, таких вопросов в mo8 не было! «Возраст»? Не по правилам! Сначала возраст, затем номер квартиры…
Ага! «Произвольно»! Понял, понял. Не тот, который у меня, а который… А какой тут выбор? Четырнадцать — шестнадцать, семнадцать — восемнадцать… Предельный — двадцать… Ясно! Каждому возрасту — свое, да, Джимми-Джон? Умно, умно! Пусть будет двадцать, а то еще сигареты не продадут.
Съела, железяка? Ну, думай, скрипи!
Бумажник шериф вручил мне лично. С долларовых банкнот улыбался некто, очень похожий на австралийскую акулу. Ну, гнездо разврата, встречай! Надеюсь, для Том Тим Тота заказан столик?
Ввек бы не пялился на этот jpg, но надо же когда-нибудь толком выспаться! В «неправильный» файл соваться нет охоты, женские романы — не мой профиль. Кроме того, акула так ясно намекала… Только вот на что?
Столик нашелся, и пепельница нашлась, и даже зеркало в углу. А вот все остальное…
…Ну и тип — который в зеркале! Помесь Тома Круза с Ди Каприо, слегка омоложенная компьютером. И это я? Вкуса у тебя нет, австралиец! Спасибо, что хоть под Круза загримировал, а не под какого-нибудь Дудикофа! А вот все остальное… Не люблю кинофильмы класса «В»! Если на трюки денег нет, на декорации тоже нет, что делаем? Телеса на съемочную площадку выпускаем, что же еще?
Телеса оказались на месте — посреди помоста, возле любимого режиссерами стального столба. Телеса добросовестно крутились, вертелись, чуть ли не вприсядку шли. И не только вприсядку — пару раз соскакивали на пол, дефилировали между столиками…
Сколько там полагается телесам в их экипировку вкладывать? Доллар, кажется? Если больше, это претензия, а претензию дополнительно оплачивать следует. То-то в бумажнике почти все банкноты по доллару!
Претензий у нас нет. Получила доллар? Проходи, не задерживай, можешь не улыбаться, не надобна!..
Плохо, Джимми-Джон! Очень плохо, акула ты австралийская. Я действительно кое-что понял. Море на твоих картинках настоящее, и небо настоящее, и стулья со столиками. А вот люди…
— Красивая, как тебя зовут?
— Ой! Бетси!
— А что это за страна?
— Н-не знаю…
Вот именно. Сразу видно, Голливуд. Так и кажется, что все вокруг плоское, экранное.
А каким оно может быть? Ведь я-настоящий по Америкам не ездил, в стрип-бары не заглядывал. Вот и вижу Голливуд класса «В». Эротика — вещь тонкая, Джимми-Джон! В таком деле главное — обо всем забыть, кроме, так сказать, предмета. А когда знаешь, что спишь, что все вокруг ненастоящее…
…Альда — она настоящая? Я ее, кажется, здорово обидел.
— Том Тим Тот, угости сигареткой!
Сигареткой? Так нет их у меня.
Стоп! Джимми-Джон, кажется, предупреждал. Купить сигареты, причем они тут дорогие…
[…………………………..]
Сколько?!
— Восемьдесят баксов, парень. Покупай — или проваливай!
Сорок, шестьдесят, сто… В бумажнике — сто девятнадцать, один я сунул телесам под обмундирование… Значит, файл рассчитан всего на одну пачку? Нет, не так! Без сигарет можно сидеть долго, хоть полгода, но сигареты… Сигареты ускоряют программу, верно, Джимми-Джон?
…Уско-ре-ни-е! Уско-ре-ни-е! Без «…ция» плохо!
Ладно! Жалко, что ли?
Ого! Что за дом моделей? Очередные телеса, но в шубе. Шуба хоть куда — роскошная, почти до пят. А телеса улыбаются, а телеса руки голые (голые? а как же шуба?) вверх тянут…
И нет шубы! Хорьки? Или белки? Наверно, их там сотня, не меньше. Брызнули врассыпную, народ пугая, а телеса улыбочку корчат, формы свои поправляют.
Живая шуба? Ничего, для класса «В» сойдет. Находка режиссера.
[…………………………..]
Курить решил на улице. В зале и так топор висит, покачивается. Оставалось надеяться, что бар не в пустоте пребывает, за порогом еще есть нечто.
Ну-ка?
Голливуд, Голливуд! Одноэтажная Америка, какой-нибудь штат Огайо. Домики, палисаднички, окна темные, потому как ночь и хозяева спать изволят. Якобы изволят, якобы! Нет тут никого и ничего. Макет улицы, макет неба… Вот ветер почти как настоящий, свеженький, после душного зала — самое то.
Зажигалку захватил? Табак, само собой, вирджинский. Не люблю!.. Все, посмотрели — и хватит! Погуляю до будильника по улице, воздухом свежим подышу.
[…………………………..]
…Завтра в колледж, твою мать! Выехать надо на рассвете, всего сорок миль. Хорошо, что Сью, соска, сучка ревнивая, не знает, где я, еще глаза выцарапает! Сейчас докурю, свистну той, что около меня ошивалась, глазенки голодные пялила. Как ее, кошку драную? Бетси? Точно, Бетси! Ничего, сойдет! У нее, кажется, все на месте — и бабки клянчить не станет. Мотельчик тут найдется, а если что, можно прямо в машине, резинки захватил…
[…………………………..]
Стой, куда?! Какой такой колледж? Какая Сью? Сигарета! Черт, дьявол, сигарета!..
[…………………………..]
…А может, снять ту, в белках? Это не Сью, подстилка плоская! Небось профи, год вспоминать будешь, это тебе не просто ноги на плечи! Жаль, баксов мало, такая не меньше трех сотен захочет, знаю, встречал. Когда мы с Гарри Портлендом, уродом сраным, были в Чикаго…
[…………………………..]
Дышать глубже! Еще глубже… Дышать!
[…………………………..]
…Только бы Том не заложил, сволочь черномазая! Он ведь мне Сью простить не может, сам хотел ее трахнуть, ублюдок…
[…………………………..]
Кажется, отдышался…
А если бы курил не на улице? В зале ветра нет, хватило бы пары затяжек.
