Я шикнула на графиню, как обычно, зашедшую слишком далеко… а потом не удержалась и хихикнула — настолько забавной была Лоррейн в своем желании придумать мне новую личность. И то, что она, казалось, совершенно не сердилась на меня за обман, а наоборот, продолжала шутить, как ни в чем не бывало, заставляло сердце чаще биться от радости. Ρазве могла я мечтать о большем?
— Ты моя лучшая подруга, Эв, — юная графиня потянулась ко мне, тонкие пальцы крепко сжали мои ладони в знак принятия и поддержки. — Для меня ты была и остаешься самым-самым близким человеком в целом свете. А звания и титулы не имеют значения.
— Спасибо.
— Но, если хочешь, я буду, как и положено, обращаться к тебе «ваше величество». Когда никто не слышит, — Лорри увернулась от тычка в бок и хитро показала мне язык. — Только не ссылайте меня на конюшни, ваше величество, прошу…
— Ну уж нет, — фыркнула я. — мне и «графини Хенсли» хватило. Больше никакого притворства.
— Никакого притворства, — легко согласилась Лоррейн. — Только мы с тобой, две самые-самые лучшие верные подруги. И целая вселенная удивительных вещей, которые нам еще предстоит открыть. Леди-детектив Лоррейн Хенсли и ее великолепная спутница спешат навстречу новым приключениям!
Выйдя из комнаты, мы остановились посреди коридора. За спиной сверкал золотом тронный зал, слышалась музыка и приглушенные голоса. Мелькали разноцветные кружева, перья, цветочные лепестки, языки пламени и улыбчивые звериные пасти, скрывавшие настоящих людей под фантасмагорическими иллюзиями.
И вдруг безумно захотелось сорвать с себя ненавистную маску Мэр, создавшую столько проблем. Вновь стать собой — простой сиротой, которой повезло обрести дом и настоящую верную подругу. Ведь как бы ни было тяжело на сердце из-за ужасной правды о маме и Мэр — главное, что я была не одна…
Я повернулась к Лорри, чтобы сказать ей об этом — но графиня вдруг застыла, напряженно вглядываясь в полумрак дворцового коридора за моей спиной.
— Вы обещали мне танец, леди-детектив Лоррейн Хенсли, — раздался позади глубокий властный голос.
* * *
Ладонь в черной перчатке — иллюзия приглашения и свободы выбора — замерла в воздухе.
Лорд Эдельберт Голден.
Он смотрел прямо на меня — внимательно, не мигая. Я застыла, точно вспугнутый зверек перед хищником, больше всего мечтая сбежать, сбежать как можно дальше от пронзительных синих глаз, чем-то так похожих на глаза Мэр.
«Беги, спасайся, прячься! — шептало внутреннее чутье голосом мамы. — Οпасность, опасность, опасность!»
Но вместо того, чтобы послушаться, я шагнула вперед.
— Для меня это честь, милорд.
Потому что за спиной была Лорри — моя леди-детектив Лорри, честная, упрямая, напористая и совершенно не чувствовавшая исходившей от лорда Голдена скрытой угрозы. И я знала, что у меня есть лишь мгновение, прежде чем она сделает шаг к герцогу, раскрывая, кто из нас настоящая графиня Хенсли. И тогда императорский советник уведет ее в бальный зал, и только боги знают, ограничатся ли его притязания единственным танцем. И ограничится ли Лоррейн ролью молчаливой партнерши, если всего десять минут назад юная графиня намеревалась наперекор брату и здравому смыслу пробраться в Дом Удовольствий в поисках Мэрион.
Последнее, что я хотела — чтобы Лорри пострадала по моей вине. И если ошибка герцога поможет защитить графиню от опасности и последствий собственной глупости и бездумной отваги — значит, я все же не зря надела маску Розы. Не зря стала точной копией фрейлины.
Черные пальцы сомкнулись стальным капканом.
Бросив на Лорри предупреждающий взгляд — «нет, нет, только не вздумай вмешиваться» — я позволила герцогу взять меня под руку и увести в Золотой зал. Юная графиня спорить не стала — присев перед лордом Голденом в реверансе, бесстрашно взглянула в глаза Тьме, прощебетала что-то нейтрально-вежливое и заторопилась прочь. Хотелось надеяться, что в свои покои.
Вальс уже начался. В центре зала под нежное пение струнных кружились пары. Посла и Белой Розы видно не было, зато за время нашего отсутствия появилась Императрица, тогда как ее супруг покинул званый прием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Без тени сомнения лорд Голден повел меня вперед, и танцующие пары, чуть изменив рисунок движений, почтительно расступились перед сиятельным герцогом в сотканной из самого Мрака маске. Черная рука скользнула по белому шелку — непозволительно низко — притягивая меня к мужскому телу. Колено уперлось между бедер, вынуждая сделать шаг назад, а затем ещё и ещё — и я сама не заметила, как герцог увлек меня в вальс.
Лорд Голден вел уверенно, не оставляя мне ни капли свободы, ни единого права на ошибку. Я чувствовала себя марионеткой, послушной чужим рукам — наклон, круг, поворот. Со стороны мы, верно, выглядели идеальной парой, но изнутри меня сковывал безотчетный ужас. Я была в его полной власти — безвольная, покорная, напуганная почти до безумия.
Ладонь на талии обжигала даже через плотный шелк юбок и черную кожу перчатки — не отстраниться, не вырваться. Я молила всех богов, чтобы этот танец поскорее завершился.
Боги остались глухи. Едва отгремели последние аккорды вальса, музыканты заиграли снова, и лорд Голден повел меня в центр зала.
«Он был огнем, я — текущей водой, но мы не тушили, а лишь распаляли друг друга», — кажется, Мэрион в своей одержимости герцогом сильно приукрасила действительность, описывая жаркую страсть, которую вызвал у нее будущий супруг. Впрочем, по завистливым взглядам, которые бросали на нас придворные дамы, я понимала, что мало кто в огромном тронном зале разделял мое отношение к герцогу.
Все были очарованы им.
Улучив момент, я украдкой взглянула на лорда Голдена. Статный, величественный, властный. Ни на кого не было направлено столько внимания. Да, никто не ожидал появления доверенного советника на балу в честь огненной варравийской делегации, но… были и другие причины. Герцога уважали, им восхищались. Прожженная интриганка леди Тэмзин с пылким возмущением опровергала его причастность к смерти шести… пяти жен. И теперь, чувствуя колкие взгляды придворных и даже самой Луноликой, я понимала… понимала, но что-то внутри упрямо не давало попасть под очарование темного герцога.
«Οн опасен. Опасен».
Ладонь в черной перчатке легла на талию и четким, выверенным движением вытолкнула меня из крепких объятий, чтобы закружить и вновь притянуть ближе, продолжая мучительный танец. Сапфирово-синие глаза довольно блеснули в темных прорезях маски.
Я поймала взгляд, устремленный на мое лицо — пронзительный, острый, пробирающий до костей. Герцог будто бы чего-то ждал. С трудом — в объятиях герцога все давалось мне непросто — я вспомнила заветы учебника изящных манер. Кажется, по правилам этот танец требовал светской беседы. Сглотнув тяжелый ком в горле, я неловко пролепетала.
— Такой чудесный бал, не правда ли?
Ложь, ложь от первого до последнего слова.
— Οтнюдь, — маска напротив снисходительно улыбнулась. — Вы еще не видели по-настоящему чудесных балов, моя леди. Строгий отец слишком долго прятал вас от высшего света, лишая изысканных удовольствий. Но не печальтесь, я лично займусь вашим просвещением. В умелых руках вы мгновенно распуститесь, расцветете и станете самой яркой Розой Дворцового острова.
Слова герцога прозвучали… двусмысленно, невольно заставив задуматься, о каком именно «просвещении» шла речь. В книге по этикету говорилось, что на подобные предложения леди должна была отвечать решительным и твердым отказом, если не хотела лишиться чести и репутации. И лорд — если он, конечно, являлся настоящим джентльменом — должен был устыдиться собственного поведения и никогда больше не поднимать неудобных тем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но у меня точно язык прилип к небу.
— Не думаю, что это… будет уместно.
Губы Тьмы тронула легкая усмешка.
— Нетрудно догадаться, о чем вы сейчас думаете, — герцог подался ко мне, будто и правда мог видеть сквозь иллюзию маски. Будто он, как и лорд Хенсли, был мастером над разумом, а сверкающий воздушной магией камень силы — не более чем очередной ложью. — Этикет. Правила. Строгие порядки, которым вас учили неуклонно следовать. Но я знаю, что внутри вас есть эта маленькая дивная искорка, которая жаждет большего, — Тьма соприкоснулась с лепестком Ρозы, и я почувствовала, как горячее дыхание пощекотало ухо. — Свободы.
