– Общий сбор будет завтра. Завтра второй день заезда, в нашем отряде ещё несколько человек прибавится, – рассказывала она. – Сегодня мы с вами расселяемся, знакомимся, осматриваем лагерь.
– А купаться когда? – вырвался у одной из девочек мучивший всех вопрос.
– Если позволит погода и врач разрешит – через три дня, – ответила Ксюша.
Ребята разочарованно загудели.
– Почемуууу? – в один голос замычали сразу несколько человек.
– Правило лагеря. Для начала вам нужно адаптироваться. Будем принимать солнечные ванны. А на сегодня у нас с вами ещё куча дел. И кстати, можете начинать придумывать название и девиз для отряда. Завтра устроим мозговой штурм.
– А обед когда? – с надеждой спросил Сёмочкин.
– Спорим, что в отличие от нас, он завтракал? – шепнул Арам на ухо Мише.
Тот, взглянув на Сёмочкина, только кивнул. Спорить не имело смысла. Серёжа и сейчас жевал шоколадку.
– Обед – после расселения. Сейчас мы с вами идём знакомиться со своим корпусом, раскладываем вещи, выбираем кровати, а потом организованно пойдём кушать.
Корпус оказался совсем маленьким – на один отряд. В нём был короткий коридор, упиравшийся одним концом в общий холл с несколькими креслами, книжным шкафом, диваном и стареньким телевизором. С другого конца коридорчик загибался буквой «Г», и из этого ответвления две двери вели в туалет и душ для мальчиков и для девочек. В основном коридорчике тоже было две двери, которые вели в жилые комнаты. Спальни мало чем друг от друга отличались. Меблировка каждой состояла из десяти кроватей, прикроватных тумбочек и двух шкафов. Разве что в комнате мальчиков одной тумбочки не хватало, а у девочек некоторые кровати были сдвинуты попарно.
Миша и Арам выбрали две соседние кровати у окна, одно из мест у другого окна занял Дёма, а Сёмочкин предпочёл поселиться поближе к шкафу.
* * *
Когда все разобрали свои вещи и ушли вместе с Ксюшей в столовую, в опустевшей комнате начали происходить странные вещи.
Первым спрыгнул с кровати рюкзак Арама. После этого зашевелился Мишин чемодан на колёсиках.
Проехавшись прямо в чемодане на середину комнаты и удостоверившись, что вокруг никого нет, Теша решил, наконец, выбираться. Первым делом он обратил внимание на медленно ползущий куда-то рюкзак, натыкавшийся на ножки кроватей.
– Бедная ты животина, – пробормотал он, наклонился и открыл клапан рюкзака. Черепаха невозмутимо поползла дальше, таща за собой рюкзак. Впрочем, вскоре ей удалось от него избавиться. А Теша смог наконец осмотреться на новом месте жительства.
Первое, чего ему по-настоящему захотелось, – это забраться обратно в чемодан. В нем было несколько тесновато, но к чемодану он по крайней мере уже привык.
В этой комнате, противоестественной и невозможной по всем квартирным понятиям, было страшное. Здесь стояли десять кроватей! Квартирный Терентий по фамилии Закроватный никогда ещё в своей не столь уж долгой жизни не встречал таких комнат. Он привык жить за кроватью Миши – за единственной кроватью в детской!
При этом некоторые из кроватей размещались здесь не у стенки, как, по мнению Теши, полагается размещаться всякой уважающей себя кровати, а прямо посреди комнаты – так что устроиться за этими кроватями было вовсе невозможно!
– Ой-ой-ой-ой-ой! – Теша зажмурился и пожелал немедленно оказаться в своей любимой детской, через стенку от Нюси и её шкафа. Небось таких испытаний и самому Соколовскому на долю не перепадало.
Теша кинулся к ближайшей кровати у стенки и попробовал забраться за неё. Однако здесь оказалось столько пыли, что квартирный немедленно расчихался. Пулей вылетев из своего укрытия, Теша тут же забрался под соседнюю койку. Тут пыли было ничуть не меньше, но обнаружился ещё и в спешке задвинутый кем-то чужой чемодан. Здесь квартирный приостановился: из чемодана отчетливо тянуло шоколадом.
– Хммммм… – Теша заинтересованно потянул носом. – Пожалуй, после таких ужасов стоит перекусить…
Конечно, Теша знал, что этот чемодан чужой, и даже смутно догадывался, что трогать его не стоит. Но что прикажете делать бедному квартирному, когда столовая и кухня – неизвестно где, а кушать от переживаний очень хочется? Он решил, что съест одну, совсем малюсенькую, шоколадку. В чемодане, к слову, шоколадных батончиков, карамели и цукатов оказалось куда больше, чем одежды и чего бы то ни было ещё. Никто и не заметит ущерба в такой куче, уверенно решил Теша.
Спустя полчаса несколько успокоившийся Теша (своё спокойствие он подкреплял время от времени очередной малюсенькой шоколадкой) нашёл наконец себе место в этой комнате. По здравом размышлении он пришёл к выводу, что лучше всего ему будет устроиться за кроватью, которую выбрал Миша. Решив так, он даже удивился, как такой простой вариант не пришёл ему в голову раньше. «Наверное, это я от голода поглупел», – решил он. Теша без труда определил это место – Миша бросил на свою кровать кепку, а в тумбочку уже положил зубную щетку и мыло.
Вещи домовых людям невидимы – если, конечно же, хозяева вещей не решат иначе. И любой сундук домовых в человеческом чемодане всегда поместится. Так что о том, что в его сумке на колесиках, помимо самого Теши, разместился ещё и огромный сундук последнего, не подозревал до сих пор даже сам Миша Славин.
Теперь, определив «свой угол» на новом месте жительства, Теша решил потихоньку его обустраивать. И первым делом он втащил под Мишину кровать свой кованый сундук.
* * *
Тем временем в столовой подавали суп. О том, что это именно суп, все узнали со слов вожатых, хоть жизненный опыт многих ребят утверждал, что суп обычно выглядит и пахнет несколько иначе.
– Любопытно было бы проанализировать химический состав этого… ммм… продукта, – вздыхал Арам, уныло болтая ложкой в вязкой желтоватой жижице.
– Да, – вздохнул Сёмочкин в пустую тарелку. – Это ужасно. И мало. Надеюсь, хоть второго будет побольше.
Миша и Арам посмотрели на него с уважением. Оба не отличались хорошим аппетитом, а уж доесть тарелку столовского супа представлялось им чуть ли не подвигом.
– А кто тут у нас плохо кушает? – громыхало за соседним столом. Там Клавдия Аркадьевна беспощадно кормила своих «цыпляточек» из младшего отряда. «Цыпляточки» отбивались, как могли, но в её арсенале была очень действенная угроза: к непокорным она подходила и начинала кормить с ложечки. Уже успели пострадать двое, включая Тоху.
Константин Алексеевич и Ксюша обедали за отдельным столом для вожатых. Кроме них, здесь сидели ещё несколько девушек и молодых людей.
– Вот ты, Котенька, и сам, я смотрю, плохо кушаешь, – с упреком выговаривала Клавдия Аркадьевна, решив, наконец, отдохнуть от трудов праведных и присоединиться к банкету. – Оттого и худенький такой. И детки у вас голодные сидят все. Сусенька, ну вот хоть ты бы проследила…
– Клавдия Аркадьевна, – начал Константин Алексеевич громким злым шёпотом, – «детки», я думаю, вполне поедят и без нашего участия. И даже, боюсь, без вашего. И, кроме того, я бы очень попросил вас в присутствии подопечных обращаться ко мне по имени-отчеству.
– Как скажете, Константин Лексеич, как скажете, – легко согласилась Клавдия Аркадьевна, хохотнула и протянула пухлую руку, чтобы потрепать вожатого по щеке. Тот ловко увернулся и быстро встал из-за стола, чтобы унести тарелку из-под супа.
* * *
– Она – сущий кошмар, – жаловалась немногим позже Тоха, сидя на кровати в комнате мальчиков и болтая ногами. Выглядела она при этом как-то странно растрёпанно, но Миша никак не мог понять, что не так с её внешностью. – Еле сбежала. Она там сейчас строит малышню, в какую-то дурацкую игру играть заставляет.
– Малышню? – хмыкнул Арам.
– Ты-то уж молчал бы, – тотчас обиделась Тоха. – Сам от горшка два вершка.
Дёма сразу после обеда ушёл в корпус старшего отряда – знакомиться, как он сказал. Сёмочкин копался в своём чемодане: он съел две порции второго, чем заслужил шумное одобрение Клавдии Аркадьевны, но был все ещё голоден.
– Ничего не понимаю… – начал он, но тут в комнату заглянула вожатая Ксюша:
– Мальчики? Мы сейчас пойдем знакомиться с лагерем, посмотрим главный… – Тут её взгляд упал на Тоху, и она, охнув, осеклась. Глаза вожатой всё расширялись, а Тоха выпрямилась с обычным своим независимым видом, отвернулась к окну и даже попыталась что-то насвистывать. Свистеть она, впрочем, не умела. «Всё-таки девчонка, что с неё взять», – удовлетворённо подумал Миша.
– Тоня, – с запинкой произнесла вожатая, – милая, скажи, а что с твоими волосами? Ой, ребят, я сяду, пожалуй… – Она бессильно опустилась на одну из свободных кроватей, не спуская глаз с Тохи.
– А что с ними такое? – невозмутимо переспросила Тоха.
– По-моему, их нет… – вздохнула Ксюша.
Ну конечно, девчонки всегда такие вещи первыми замечают, подумал Миша. У Тохи не было больше кос. На её голове топорщились во все стороны неровно обрезанные короткие волосы. При этом кривая чёлка доходила до бровей, а на затылке волосы местами вообще были выстрижены ёжиком.
