волосок от его плеча. Ветки вокруг него задрожали от удара.
– Время приема пищи священно, – выругался Ёси. – Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой.
– Глава сказал, что я могу делать с новичком все, что захочу, – возмутился Рэн. – Он даже сказал мне, что я могу убить его, если он нарушит хоть одно из наших правил.
«Новичок? Правила?»
Марико изо всех сил пыталась оставаться бесстрастной, пока в ее голове пронесся шквал мыслей. Раскрасневшееся лицо Ёси покраснело еще больше. В этот момент Марико поняла, что была права, промолчав.
Рэн только что раскрыл кое-что, что ему ясно не следовало разглашать.
Ёси сделал целенаправленный шаг в сторону Рэна. Шаг, пронизанный предупреждением.
– Он не сказал, что ты можешь делать, что заблагорассудится, передо мной. И пока Санада Такэо со мной, я настаиваю, чтобы ты не трогал его.
– Хорошо, – отозвался Рэн, и в его пожелтевших глазах вспыхнул гнев. – Наслаждайся едой, лорд Слабак, ведь она может стать твоей последней пищей! – Выкрикивая свои угрозы, он пытался выпутаться из кустов терновника у своих ног. Затем он побрел прочь, выражение его лица обещало жестокую расправу в ближайшем будущем.
«Такой предсказуемый, во всех отношениях».
Марико уставилась на испорченное яйцо, лежащее на земле. Она даже подумала о том, чтобы поднять его и доесть, вместе с грязью и всем остальным.
Жалко растрачивать что-то настолько вкусное.
– Если предполагалось, что это мой последний прием пищи, – пробормотала Марико, – нормально ли, что я даже не успел съесть его, прежде чем он оказался на земле?
Ранее грубый тембр смеха Ёси теперь смягчился.
– Несмотря на мое первое впечатление, у тебя все же есть склонность к драматизму. Что касается того, будет ли это твоя последняя трапеза, то все зависит от решения Ранмару. – Он перенес еще одно яйцо из кипящего чана в прохладную ванну. – Хотя должен сказать, что для человека, находящегося на грани смерти, ты кажешься на удивление спокойным.
Марико закусила нижнюю губу, еще раз обдумывая, какую информацию Ёси намеревался вытянуть из нее своей угрюмой добротой.
Какую информацию она могла бы, в свою очередь, вызнать у него.
– Я не спокоен, – наконец сказала она. – Я просто прикладываю постоянные усилия, чтобы подавить свой страх.
– Тогда зачем беспокоиться?
– Потому что я не хочу показаться слабым.
Еще одна улыбка тронула его губы, пока Ёси чистил новое яйцо для Марико.
Его доброта могла быть тактикой. Способом ослабить ее защиту. Крайней жестокостью, смягченной крайней внимательностью. Очень похожей на яйцо.
Все это может быть уловкой.
Но яйцо – это обычное яйцо – было таким замечательным. Настолько идеальным.
Как мог кто-то, кто мог с такой заботой приготовить простое яйцо, быть действительно плохим?
Марико вздохнула про себя.
Была ли доброта Ёси ложью или уловкой, она позволит себе стать жертвой. Все во имя высшей цели.
«Следуй приказам. Завоюй доверие. Нанеси удар, когда они ожидают этого меньше всего».
Она узнает, кто эти мужчины. Кому они служат.
И почему они пытались убить ее.
Когда кусты позади Марико снова зашуршали, Ёси выдернул из-за пояса еще один маленький кинжал и прицелился. За этим последовали вопль и топот бегущих ног.
Пока она жевала, Марико восхищалась плавностью его движений. Его деревянная конечность не мешала ему. Но и не давала никакого преимущества, как рассказывают в глупых историях. Она не была ни подарком, ни благословением.
Она просто была. Так же, как и он просто был.
И Ёси метал кинжалы так, как будто был рожден для этого, как орел рожден для полета.
Это осознание побудило ее задуматься над свежей мыслью: «Возможно, истинная слабость – это слабость духа».
– Сколько времени тебе понадобилось, чтобы научиться метать кунаи[44] вот так? – спросила Марико с нескрываемым восхищением.
– Бóльшую часть моей жизни.
Ее взгляд упал на замысловатый кожаный ремень на его бедре. К набору полированных лезвий разной формы и размера.
– Зачем столько разных видов кинжалов?
– Некоторые кунаи лучше бросать на короткие дистанции. Другие лучше для длинных. А насчет остальных? Что ж, это один из многих секретов, которыми я владею, – фыркнул он.
Марико подумала о Рэне и его камешках.
– Хотел бы я обладать подобным умением. – Ее губы изогнулись в одну сторону. – Сегодня этот навык сослужил бы мне хорошую службу.
– Ты мог бы научиться. Любой может научиться, если будет достаточно тренироваться.
– Что-то я не уверен. – Следы сомнения застыли на ее лице. – Ты тоже собираешься сообщить мне, что мне нужно быть быстрым, как огонь, чтобы я мог двигать горы по ветру?
Ёси громко рассмеялся.
Марико вовремя сдержала улыбку.
– И ты не должен принижать свои способности. Это оскорбляет и тебя, и меня одновременно.
Его брови снова взметнулись вверх. Она подозревала, что люди нечасто разговаривают с Ёси так прямо.
– Разве?
– Да. Ты оскорбляешь себя, принижая навыки, на развитие которых у тебя ушла вся жизнь. В то же время ты оскорбляешь меня, заявляя, что нужно только постараться, как будто единственная помеха – это мое отсутствие усилий, – речь Марико с каждым словом становилась все быстрее. Прежде чем продолжить, она глубоко вздохнула. – Чтобы даже просто попытаться что-то сделать, нужно сначала поверить в возможность этого. И затем получить шанс на нее. – Когда Марико замолчала, она многозначительно взглянула на дородного мужчину.
Ухмылка Ёси стала понимающей.
– Увы, Санада Такэо, здесь ты не получишь возможности побросать кинжалы. Но твоя попытка попробовать была отмечена. И оценена по достоинству.
– Не попытка. Скорее непрестанный вызов жизни, – размышляла она, – чтобы научиться чему-либо, даже если знание само по себе может подвести тебя.
– Скорее непрестанный вызов юности, – сухо заметил Ёси, опуская в кипящий котел еще несколько яиц. – Не волнуйся. Я могу гарантировать, что все великие возможности в жизни получают с помощью той или иной формы борьбы.
– Могу я спросить, с чем ты чаще всего борешься? – осторожно спросила Марико.
Ёси вытер рукавом пот, собравшийся над бровями. Затем он направился в кусты, чтобы подобрать клинок, который он бросил в Рэна, вытащив его из ствола дерева. Он поднял кинжал на свет, затем с любовью вернул его на место на бедре.
– С постижением нового клинка, – ответил он.
На переносице Марико образовалась борозда.
Ёси пояснил:
– У каждого клинка свой путь. Каждая рукоять отлична. Каждое лезвие уникально. У каждого кинжала свой баланс.
Марико снова задумалась:
– Разве единообразие не улучшило бы ситуацию? Постоянство в ковке стали. В формировании лезвия.
– Постоянства недостаточно. Оно не учитывает случайность, как и всегда существует шанс, что кинжал полетит рукоятью вперед, а не лезвием. Никакое мастерство не исключает этого.
