В одном из интервью Виктор Авилов рассказывал: «Режиссер фильма Олег Тепцов учился тогда на режиссерских курсах, и ему надо было сделать короткометражку. Юрий Арабов предложил ему свой сценарий по рассказу Александра Грина „Серый автомобиль“. Причем Арабов его так перелопатил, что от Грина там ничего не осталось, только имена героев. Потом Тепцов стал искать актеров. А сценаристка Надя Кожушанная, к сожалению, безвременно скончавшаяся, привела его к нам в театр. Олег меня увидел и решил снимать… Как раз тогда Валерий Белякович нам категорически запретил сниматься: „Ребята, вы еще не доросли“. Он боялся звездной болезни. Так что я даже отпроситься у него бы не смог. Но тут как раз подошел мой отпуск, и мы за это время все быстренько отсняли. Причем на те деньги, которые Тепцову дали на короткометражку, пятьдесят тысяч, мы, как настоящие камикадзе, сняли почти полный „метр“. Показали этот вариант Армену Медведеву, в то время — главному редактору Госкино. Фильм ему понравился, и он сказал: „В прокат!“ Тепцов говорил: „Не дай бог, там двух-трех связок не хватает“. Армен ему: „Доводи до ума“ и на это дал уже двести пятьдесят тысяч. Но тут-то фильм и испортился — наснимали много лишнего…»
Надо отдать должное молодому режиссеру — в середине 1980-х годов выбрать прозу полузабытого Александра Грина да еще и мистическую, насыщенную совершенно определенным культурным контекстом, было не просто смелостью, но и вызовом общественному мнению. Даже несмотря на те изменения, которые позволил себе сценарист. Он насытил рассказ Грина той эстетикой ужасов, что становилась все более популярной. Тепцов, конечно, тоже в каком-то смысле был захвачен идеями и интересами этого времени, потому и построил киноповествование по законам ставшего модным жанра триллера, но мысль режиссера и та необычная, волнующая форма, которую выбрал он для воплощения своего замысла, вызывала не только трепет ужаса (недаром «Господина оформителя» почти сразу по выходе на экран в 1988 году окрестили «первым советским фильмом ужасов»), но и — серьезный интерес. Потому что отнюдь не ужасы сами по себе были важны для молодого режиссера и еще только начинающего свою карьеру в кино артиста, а воссоздание терпкой и изысканной атмосферы эпохи, вошедшей в историю под названием «модерн». Черты этой эпохи были явлены в ленте крупно и абсолютно достоверно. И Виктор Авилов не мог этого не чувствовать и не мог не увлечься именно этим — иначе вряд ли он стал бы тратить свой отпуск на съемки. Артиста давно уже влекла к себе мистика — возможность в роли Платона Андреевича так близко соприкоснуться с ней не могла не соблазнить…
Когда фильм «Господин оформитель» только появился, он действительно производил впечатление «первого советского фильма ужасов», и это виделось в нем едва ли не самым главным. Виктор Авилов казался просто созданным для этой роли — с его поистине завораживающим лицом, с его еще неопытностью, вернее, полным незнанием специфики кино, и оттого — совершенно естественной растерянностью в некоторых кадрах. Но и с его очень богатым к тому времени театральным опытом.
Впрочем, все это отчетливо видится сегодня, спустя 20 лет после выхода фильма, когда смотришь его на диске и поражаешься многому, что было упущено, не замечено тогда.
Рассказ Александра Грина «Серый автомобиль», по которому написал сценарий Юрий Арабов, никогда не входил даже у ценителей творчества писателя в тот «первый ряд», в котором, безусловно, находятся «Алые паруса», «Бегущая по волнам», пленительные новеллы о вымышленных городах Лиссе и Зурбагане. Но это — Грин, несомненный Грин, по тем мотивам, которые Ю. Арабов сохранил, существенным образом переработав ткань повествования. И эти мотивы связаны в первую очередь именно с Платоном Андреевичем, каким воплотил его на экране Виктор Авилов.
Человек эпохи модерна, он принадлежит ей безраздельно не только своими эстетическими принципами, пристрастием к наркотикам, но и — что самое главное! — богоборческой идеей. «Ваша цель — усовершенствовать то, что сделал Создатель?» — с долей иронии спрашивает Грильо (Михаил Козаков), приехавший к Платону Андреевичу нанять его для отделки дома. «Мы с ним соперники, — спокойно и уверенно отвечает „господин оформитель“. — Он сделает, а я доделываю. Этот, с нимбом, все время меня обыгрывает. Пока он сильнее…» В этом «пока» — не просто надежда, а твердая уверенность, что наступит его время. И оно действительно наступает, когда, подобно Пигмалиону, он создает страшную куклу, которой суждено будет уничтожить своего создателя.
Все эпизоды фильма, связанные с Авиловым, хочется смотреть еще и еще раз, чтобы не упустить ни одного из быстро сменяющихся выражений его лица, ни одного изменения в пластике, ибо именно с этими переменами связано движение мысли Александра Грина.
Начинающий кинорежиссер Олег Тепцов сделал ставку на совсем неопытного в искусстве кинематографии артиста Виктора Авилова и выиграл, показывая его лицо почти все время крупным планом, дав Виктору возможность столкновений и с грубой реальностью, и с мистикой, и с миром грез…
Очень сильными моментами ленты «Господин оформитель» стали звучащий голос Александра Блока и — промелькнувшая в самом начале фильма фотография, на которой изображены реальный великий поэт и вымышленный великий «господин оформитель». Эта деталь удивительным образом придала объем происходящему; строки: «Донна Анна, сладко ль спать в могиле?..» и «Выходи на битву, старый Рок…» своеобразно и действительно страшно «зарифмовались» с историей умершей от чахотки в одном из петербургских подвалов девочки Анны Белецкой, обратившейся силой искусства Платона Андреевича в обольстительную и жестокую живую куклу Анну… Она не способна на любовь, сострадание, милосердие, это усовершенствованное творение Создателя, но она способна нести смерть всем, кто окружает ее. А именно этот «дар» — разрушительный, смертоносный — был одним из идеалов эпохи модерна…
Так в самом начале своего пути в кино Виктор Авилов столкнулся с необходимостью глубокого погружения в сложнейшую эпоху, в изломанную психологию, в тайную сладость порока и богоборчества. Не все получилось в этой ленте Олега Тепцова, но сегодня, с дистанции в два десятилетия, отчетливо видно, что она была явно недооценена. А для Виктора Авилова «Господин оформитель» стал поистине бесценным опытом — не только для дальнейшего творчества в кино: актерская «копилка» пополнилась мотивами высокой мистики и прикосновением к одному из загадочных и влекущих периодов русской культуры — модерну.
Считаю уместным напомнить здесь слова Натальи Кайдаловой: «Ему были присущи и стройность, и асимметрия, грациозные кошачьи движения, изломы и пируэты, легкие и красивые падения и такие же легкие и красивые выходы из них — он воскрешал в памяти образы Серебряного века, эстетику изысканной клоунады. Каким-то чудом (кровью, нервами, интуицией) он преодолевал громадное расстояние, отделявшее его от роли, от исторического лица или эпохи, от „характеров“ и даже „типов“, преодолевал рывком весь громадный путь к роли, заключающийся в „знаниях“, „умениях“, „школе“, „философии“ и т. п. И Пьеро, и Арлекин в одном лице, он в совершенстве владел пластическим языком театра. И предлагал зрителю себя самого, как воплощенную душу этого театра. Он заставлял мечтать, видеть прекрасные сны и упиваться иллюзией».
Если в «Узнике замка Иф» придирчивое критическое внимание еще могло «уличить» Виктора Авилова (в отдельных эпизодах) в том, что он впервые работает на съемочной площадке, то в «Господине оформителе» перед нами предстал опытный артист — с глубоким и очень личным пониманием «зерна» роли, с собственным, очень интересным восприятием мистических «волн», исходящих от сюжета. Казалось, что Авилов очень точно чувствует и пропускает через себя те нюансы, которые как раз сложнее всего было воплотить, проясняя их не только для себя самого, но в первую очередь для зрителя с помощью тонкого и точного ощущения самого этого понятия — модерн, а также — судьбы и творчества Александра Блока. Это было невероятно интересно!..
И особенно интересным (и загадочным) было то, что в какие-то моменты Виктор Авилов в этой ленте становился поразительно похожим на Александра Блока — при всем отличии, при, казалось бы, невозможности каких бы то ни было внешних сопоставлений. И тогда голос поэта, глухо, почти без интонаций звучащий в финале фильма, звучал словно голос Виктора Авилова, сливаясь, вызывая в зрителе самые причудливые ассоциации…
Вторая встреча Авилова с Тепцовым так и не состоялась. В 1989 году вышел второй фильм Олега Тепцова «Посвященный», в прессе заранее сообщалось, что главную роль в нем сыграет Виктор Авилов. Вот как рассказывал об этом артист в неопубликованном интервью: «Там такая история произошла… Мальчишка он еще, обиделся на меня… Но этот „Посвященный“ — Юра Орлов на меня же написал сценарий. Даже разговора быть не могло. А я тогда на „Золотом Дюке“ в Одессе посмотрел „Господина оформителя“, и меня многое не устроило. Я считал, что местами там о-о-очень затянуто, ну невозможно уже… Ритма чуть поддать бы! По-моему, так не принято, но там просили выступить, а сидит жюри там: Эльдар Рязанов, еще кто-то… Я высказался честно, и Тепцов на меня обиделся. Решил снимать без меня…»
