Пост сдал и провалился в сон. Только долго поспать не удалось. Разбудила нас канонада. Мы повскакивали и стали озираться, и не сразу до нас дошло, что артиллерия гремит не с запада, от Нарвы, а с востока, со стороны нашего тыла. Впрочем, под утро канонада началась и на западе.
********
Пулеметчики вскакивали не зря. Разразившаяся на востоке канонада означала наступление на их третью роту с востока. Поскольку еще позавчера немцы взяли станцию Веймарн, перерезав путь снабжения и создав угрозу удара в тыл укрепленному району. Гремевшие на востоке орудия – это и был этот самый удар в тыл. По Кингисеппу. По 191-й дивизии, которая этого удара не выдержала и откатилась, открыв тыл заслона на Нарвском шоссе. По третьей роте, части четвертой роты и батарее батальона, в котором служил главный герой.
Поскольку начались бои за город, то отходить через городские мосты беженцы и войска 8-й армии уже не могли. Им требовалось поворачивать на север, к переправам через Лугу у Свейска, Сала и других деревень.
А вот тут возникали неудобства для обороняющихся, ибо дороги требовались и для собственного маневра по ним. Не так уж много их было. А двигаясь, скажем, от Дубровки на север к Пулково, обоз и беженцы перемещались вдоль линии обороны, привлекая бомбы противника к дотам номер 13, 14 и БОТу номер 4. Если же пустить беженцев дальше по Нарвскому шоссе, чтобы им свернуть с него к переправам дальше, у Артемьево, то им придется двигаться сначала по уже не раз бомбившемуся Нарвскому шоссе, а затем они опасно приблизятся к Ново-Пятницкому, на которое уже наступают немцы.
На следующий день будет еще жарче. 191-ю дивизию немцы отбросят от города и выйдут в тыл силам укрепрайона на левом берегу Луги. Комендант УРа будет бросать немногочисленные резервы на прикрытие своего тыла, ставшего фронтом.
Вечером 15-го из-под Нарвы прибыл 266-й пулеметно-артиллерийский батальон, ранее входивший в состав УРа. Его перебросили в Эстонию неделей раньше. После изнурительного марша он получил приказ занять оборону на окраине Кингисеппа по реке Касколовке. К сожалению, батальон потерял в Эстонии половину своей артиллерии, а пулеметов у него изначально почти что не было. Ныне он представлял собой нечто вроде стрелкового батальона, вооруженного винтовками и несколькими пулеметами (два станковых и шесть ручных). Вывезенные шесть орудий по приказанию командования 191-й сд были оставлены в лесу. Батальон занял позицию. К обеду 16 августа стали подходить соседи – ленинградские ополченцы и эстонский истребительный батальон. В 14.30 батальон был обстрелян немецкой артиллерией и минометами, затем последовала атака, которую отражали ружейно-пулеметным огнем. Ночью батальон отошел на Малый Луцк к северу от города, понеся тяжелые потери. Кингисепп оказался в руках у немцев, а 21-й УР и остальные соединения восьмой армии на левом берегу Луги в полуокружении.
Следующий день был нервным и взбудораженным. Сплошной круговорот дел. Разгрузка боекомплекта (у нас своего хватало, но нас посылали на помощь артиллеристам), натягивание дополнительного ряда проволоки в овражке поодаль. Углубление хода сообщения (пришедший комбат его забраковал, сказав, что так в таком мелком вам всем осколки с пулями головы поотшибают). Подгонка и наладка оборудования в доте. И все это под грохот канонады слева и справа, то есть от Нарвы и от Кингисеппа.
В полдень прилетал немецкий разведчик и кружился над нами. После – опять налеты немцев, только не на наши доты, а на деревни и шоссе. Опять пожары, видные даже издали и запах гари в воздухе.
На обеде Коля негромко сказал, что на шоссе в потоке отходящих больше стало военных: и повозки, и машины, и пешие. Теперь они сворачивали и на дорогу, идущую за дотом к деревне Сала на Луге. Что интересно, была и станция Сала, но совершенно в другом месте. Деревня стояла на Луге, где-то к северо-западу от нас. А станция – строго на восток, за Дубровкой. Это тоже Коля рассказал, ибо карта коменданта дота оказалась рядом с ним, и он не преминул туда заглянуть.
Я сам попробовал припомнить что-то из своего времени про здешнюю географию. Вспомнилось немногое – Дубровки уже не было, вместо лесов места карьеров по добыче фосфорита, шоссе, конечно, пороскошнее нынешнего. Еще вспомнил, как где-то меняли колесо, но не смог вспомнить, где это точно было – под Ивангородом или уже за Кингисеппом. Увы.
А дальше был артналет. Уже по нам. Откуда-то из-за Нарвы. Мы быстро посыпались в дот и заняли места по боевому расписанию. В амбразуру я увидел два последних разрыва. Они легли где-то перед проволочными заграждениями. Всего было с десяток разрывов, как я услышал. Волох прошелся по постам и всем громко объявил, что немцы стреляли явно дальнобойными орудиями и наобум. Возможно, целились в шоссе, но все снаряды легли в поле.
Это хорошо, если все это так. Я по приказанию Волоха проверял состояние набивки по косяку входной двери. Дверь, как мне объясняли, называлась "тяжелая герметическая" и должна была сопротивляться удару взрывной волны и огню. Для этого в ее конструкции были металлические детали и обивка кровельным железом. А по косяку шел войлочный жгут для лучшего прилегания стыка двери и стены. Вот его целость я и проверял. Я спрашивал тогда, есть ли легкие двери, и мне сказали, что есть. Их ставят внутри казематов, туда, куда взрывная волна не достает. Вот я занимался своим делом и размышлял, можно или стрелять вот так наобум. У меня был знакомый, служивший в артиллерии на второй чеченской – Костя Зыков. Он рассказывал, что сами они не стреляли – только по приказу с наблюдательного пункта. Куда они стреляли – сразу они не знали. Командуют им как – вот у них пристреляны цели, скажем, номер три. И идет команда – стрелять точно по цели или в сторону от нее, изменив прицел или что там у них есть. А так они могли только догадываться, что если стреляют снарядом с дистанционным взрывателем, то где-то явно группа "чехов". А если взрыватель фугасный, то "чехи" окопались. Иногда им говорили, что цель поражена и благодарили за службу. Несколько раз они видели результат стрельбы. Когда воронки в поле, когда разбитые дома. А как-то в передаче говорили, что когда американцы бомбили Вьетнам, то на одного убитого вьетнамца они расходовали несколько тонн бомб. Чтоб не соврать – тонн пятнадцать или семнадцать. И пояснялось, что это половина загрузки стратегического бомбардировщика или 5–6 вылетов "фантома". Я тогда аж офигел – стратегический бомбардировщик одним вылетом убивает аж двух вьетнамцев! Тогда получается, чтоб перебить население какого-то небольшого городка, туда надо летать чуть ли не всеми бомбардировщиками США! Ну, тут я точно не скажу, ибо цифр не знаю, но получается вроде того.
То есть большая часть бомб падает куда-то в другое место. Получается, вроде бы в белый свет, как в копеечку боеприпасы кидаться не должны, если опираться на сведения Кости, а с другой стороны – бомбы так и летят куда угодно, но только не в цель. Про стрельбу из автоматов мне говорили, что стреляют часто куда-то в нужную сторону, чтобы плотным огнем подавить врага. Он может и даже без потерь от этого огня отойти. Или это про пулеметы говорили? А, ладно. Время придет, и увижу. Если успею. Хотя в любом случае этот десяток снарядов мышей полевых в поле погонял, а нам ущерба от него нет. Или жаб зеленых в болотце.
Потом я задрайки двери проверил и смазал. Вроде как недавно я их открывал и они работали, но коль начальство сказало – надо проверить и доложить. Доложил, а меня с Колей направили на покрытие дота посмотреть на маскировку и подправить, что нужно.
Потом уже втроем ходили на пункт боепитания, получали гранаты и винтовочный гранатомет.
Оказывается, нам в доте положен винтовочный гранатомет и 10 гранат к нему. Еще нам были положены пять ручных гранат, и еще сверх комплекта зажигательные бутылки. Пошли Островерхов, я и Борис с левого пулемета. Что такое винтовочный гранатомет, я и не знал. Повспоминал: в наше время вроде таких не было. Ребята, что служили, называли подствольные гранатометы и автоматические. Мне было интересно, на какой из них будут похожи здешние гранатометы. Но нам его не выделили. Нет их сейчас. Остальное было. Мы с Борисом взялись за ящик с бутылками, а Островерхов понес гранаты. Я спросил Островерхова, что это за винтовочный гранатомет, но он не знал. В гражданскую их не было. Старые солдаты, что на германской были, говорили, что у немцев есть гранаты, которые вставлялись в ствол винтовки и холостым патроном выбрасывались. А сейчас их Федор Ильич не успел увидеть. Борис сказал, что он мельком их раньше видел. На ствол винтовки надевается такая труба, в нее с дула вставляют специальную гранату и стреляют боевым патроном. Граната летит и рвется в воздухе. Насколько далеко, он не помнит, но вроде как дальше чем полверсты. По виду граната похожа на лимонку – такая же рифленая, только чуть другой формы.
