перед собой на коленях, я уже не мог сдержаться. Мне нужна была эта разрядка. Чтобы прийти в себя. Прогнать морок.
Теперь я могу более-менее трезво думать. Если не смотреть на то, как член выходит из ее дырки и складочки снова смыкаются, закрывая от меня маленького лисенка.
Стараюсь не смотреть туда.
Лисенок торопливо натягивает юбку назад и запахивает блузку. Приподнимается и садится.
Опять поднимает на меня взгляд.
— Арман, как ты меня назвал?
— Понравилось? — спрашиваю, заправляя член в джинсы.
Хотя чувствую, что кровь опять устремляется к нему, и поэтому с трудом запихиваю его и застегиваю замок. Не сейчас.
— Мне показалось… — все еще сомневается она.
— Тебе не показалось, — смотрю на нее сверху вниз. Кладу руку на волосы и притягиваю голову к своей ноге.
Вот так я буду держать ее, когда она будет отсасывать.
Сразу же убираю ее от себя, потому что мне хочется сделать это прямо сейчас. Но знаю, что она будет плакать и умолять. А мне хочется по-другому. Так, как она делала это тогда, в гостинице. Сама. Не стесняясь своих ощущений. Проявляя инициативу.
— Собирайся, — говорю, немного отойдя от нее.
— Я могу идти? — слышу радость в ее голосе и от одного этого готов отказаться от своего плана и просто грубо засадить ей.
Удивленно смотрю на нее. Она понимает свою ошибку и опускает взгляд.
— Я отпущу тебя тогда, когда мне это захочется, — говорю прямо и жестко.
— Но Антон сказал, что только одна ночь, — она не решается поднять на меня взгляд. Так и сидит, опустив голову и говоря это в пол.
— Ночь еще даже не началась, — говорю уже мягче. — И потом, ты не хочешь получить ответ на свой вопрос?
Молчит. Знаю, что хочет, но боится услышать его. Я помогу ей преодолеть этот страх.
Подхожу и сажусь перед ней на корточки. Начинаю застегивать пуговицы на блузке. И рука сама скользит в лифчик и сжимает грудь. Лисенок ойкает. Чтобы хоть как-то успокоиться, утыкаюсь лицом ей в шею и целую голубую ниточку, бьющуюся на тонкой шее.
— Доверься мне, лисенок, — шепчу и языком провожу до подбородка.
— Вот опять, — упирается мне в плечи и немного отталкивает. — Почему ты меня так называешь?
— Потому что мне хочется называть тебя лисенком каждый раз, как я трахаю тебя. Ты того не заметила? Ты мой лисенок. Нежный и ласковый. Отзывчивый и кончающий так, что искры летят. Ведь так? Лисенок? Тебе хочется кончить?
Вижу, как ее лицо краснеет и она закусывает губу.
— Арман, скажи мне… — произносит едва слышно.
Но я накрываю ее губы своими и не даю договорить.
Опять проваливаюсь в водоворот ощущений от нашего поцелуя.
Если я сейчас же не оторвусь от нее, то опять трахну. Здесь, на диване.
Но я хочу, чтобы она запомнила эту ночь. Чтобы каждый раз, когда она будет ложиться потом с Антоном, она думала об этой ночи. О том, как Я трахнул ее. Довел ее.
— Ты хочешь знать? — спрашиваю с трудом оторвавшись от нее, но все еще почти касаясь ее лица губами.
— Не знаю… — отвечает несмело она.
Улыбаюсь. Пусть помучается. Я — то знаю, что она узнает. Обязательно узнает.
— Поехали, — говорю, помогая ей встать и поправляя юбку, не лишая себя удовольствия ущипнуть ее за зад. — Я не хочу терять время. Если ты не поторопишься, то я опять трахну тебя прямо здесь.
И она ускоряет шаг.
Значит, не хочешь, чтобы я тебя трахнул? Ну, хорошо. Посмотрим, кто будет умолять и просить дать кончить через пару часов.
33. Лиза
Я думала все наше общение ограничится тем, что произошло только что. Он же получил что хотел. Хотя это за гранью моего понимания. Я до сих пор не верю в реальность происходящего.
Мне кажется, все происходит как будто не со мной. Не я согласилась на это. Не я позволила…
От воспоминаний сводит внизу живота. Когда Арман так резко и грубо вошёл в меня, я поняла, что все мужчины так делают.
Нет! Это неправильно сравнивать. Неправильно!
Но мысли сами, независимо от разума возвращают меня в ту ночь в гостинице, когда я впервые испытала что-то необыкновенное. Значит, Антон может быть другим. Но вот это радостное понимание сразу же омрачается тем, что я услышала тогда и сегодня.
Откуда Арман знает про это мое прозвище? Отгоняю от себя ужасные догадки. Этого не может быть. Но его фраза: «Потому что мне хочется называть тебя лисенком каждый раз, как я трахаю тебя» не дает мне покоя.
Почему его запах и шепот кажутся такими знакомыми? А еще прикосновение губ. Нет, не к губам, а к телу. Кожа как будто помнит его.
Какой-то морок, который никак не хочет отпустить меня.
— Куда мы едем, Арман? — спрашиваю уже в машине.
— Я проголодался, — отвечает он с улыбкой. — Ты забираешь слишком много сил, Лисова. Слишком много.
Вдруг у меня звонит телефон. Достаю его из сумочки и смотрю на экран. Антон. И только собираюсь ответить, но Арман выхватывает его, отключает и бросает на заднее сиденье.
— Он тебе не понадобится, — говорит, не глядя на меня.
Мы подъезжаем к какому-то зданию. Заходим. Кромешная тьма.
Лишь тонкая полоска света по полу.
— Где мы, Арман? — я не вижу его, поэтому мой вопрос улетает куда-то в темноту.
Но чувствую, как его руки оказываются на моей талии и слышу в ухо:
— Не бойся, — легонько толкает меня, — пойдем. Тебе понравится.
Я иду, направляемая им. Ничего не видно. Он сажает меня на что-то мягкое. По-видимому, диван. Потом садится рядом. Очень близко. Касаясь меня.
И тут я слышу незнакомый голос.
— Все как обычно?
— Да, Саш, и не забудь про главное, — отвечает Арман.
