ты не освободишь его, то мне не в чем будет ехать домой. Давай, Лисенок, докажи, что хочешь.
Беру ее руку и кладу себе на ширинку. И такое ощущение, что член даже через толстую ткань чувствует тепло и нежность ее руки.
Сейчас она впервые дотронется до меня там.
— Смелее, — шепчу и рукой сжимаю грудь. — Помоги мне, Лисенок…
Она, наконец, пытается расстегнуть замок. Дергает его, но ничего не получается. Руки не слушаются ее. Не в силах больше ждать, рычу и сам быстро расстегиваю джинсы. Беру ее руку и просовываю туда.
— Возьми его, Лисенок. Почувствуй, как он хочет тебя.
Она несмело обхватывает член и вынимает его. Тяжело вдыхаю и выдыхаю.
Лисенок начинает пальцами исследовать член. Уверен, будь тут свет, то она с любопытством разглядывала бы его. Но я еще предоставлю ей такую возможность.
— Тебе нравится? — спрашиваю.
Не вижу, но уверен, что кивает.
Опять шепчу ей в ушко, как будто мы не одни в комнате:
— Сейчас он окажется к тебе. Как тогда, во Франции.
Пальцы на члене опять замирают. Опять задумывается? Неужели это воспоминание так сильно, что ничего на него не действует.
— Привстань, — подсказываю ей.
Сейчас мне хочется, чтобы она сама все сделала.
Лисенок послушно приподнимается на коленях.
— Отведи в сторону трусики, — говорю и целую грудь. — А теперь садись на него. Рукой направляй.
— Больно будет… — вдруг говорит она.
— Не будет, Лисенок, — успокаиваю ее. — Будет хорошо. Очень хорошо.
Слегка надавливаю ей на талию. Не могу терпеть. Головка уже касается влажных горячих складочек, но Лисенок так и не решается сесть. Тогда я сильнее нажимаю на нее и, наконец, член оказывается в ней.
Замираю от ощущений. Почему так хорошо? Это же просто дырка. Как у всех. Но почему именно в ней так сладко.
Лисенок затихает.
Показываю ей, как надо двигаться, приподнимая и опуская ее. Нежные складочки с хлюпаньем скользят по члену. Вот так-то гораздо лучше.
Сначала медленно, а потом все быстрее, Лисенок сама начинает прыгать на мне.
Ее стоны сводят с ума.
— Вот так, Лисенок, вот так, — хвалю ее и сам стону от ощущений.
Чувствую, как она ускоряется. Скоро кончит. Просовываю руку и большой палец кладу на клитор. Она двигается сама, поэтому я лишь держу палец. Клитор сам трется об него с каждым ее скачком.
— Давай, Лисенок, давай, я тоже хочу кончить, — не стесняясь, говорю я вслух.
Она обнимает меня за шею и утыкается лицом в плечо. Часто и громко стонет.
Наконец, вскрикивает и замирает на члене. Судорожно сжимает его стенками влагалища. Дыхание все еще не ровное.
Отодвигаю ее за задницу и опять долблю. Моя очередь. И надо совсем немного, чтобы сперма опять заполнила ее.
Сидим, не двигаясь. Член все еще в ней.
— Спасибо, Лисенок, — повторяю, как тогда, в гостинице. — Ты просто нереальная, Лисенок. Эта ночь будет бесконечной.
35. Арман
— Я хочу пить, — говорит она, когда ее дыхание немного приходит в норму.
Снимаю ее с себя и подаю бокал с вином. Вино специальное. Алкоголь вообще не чувствуется. Как сок. Я не хочу, чтобы она приходила в себя. Мне нравится она такая. Раскрепощенная и не думающая о последствиях.
— Что это? — спрашивает, отпивая из бокала из моих рук.
— Сок, — вру и целую ее в шею. — Теперь ты не откажешься перекусить?
Кормлю ее с рук. В полной темноте. Она доверчиво открывает рот и берет все, что я сую ей. В какой-то момент ее губы смыкаются на моих пальцах.
— Оближи их, — прошу. — Ну же, Лисенок.
И она послушно ведет языком по моим пальцам. Тело реагирует моментально на эти влажные и мягкие прикосновения.
Вынимаю пальцы и заправляю в джинсы опять набухающий член.
— Поехали домой.
Целую ее в губы. Стараюсь держать себя в руках, но все равно сминаю несильно грудь. Потом сам одеваю ее быстро.
Приходит официант и передает пакеты с едой и еще кое с чем. Все, как договаривались.
Пока мы едем домой, я бросаю на Лисенка редкие взгляды каждый раз, как мы останавливаемся на светофоре или в пробке. Она не поднимает глаз.
— Ты чувствуешь этот запах? — спрашиваю ее, глядя на дорогу.
Она хмурится. Принюхивается.
— Нет, — отвечает неуверенно.
— Так пахнет секс, Лисенок. Салон весь пропитан запахом нашего секса.
Замечаю, как она закусывает губу. Краснеет. Сводит ноги.
— Там же не было душа, — как будто извиняется.
Кладу руку ей на бедро и сжимаю его.
— Мне нравится, — рукой веду выше, к трусикам.
Она сильнее сжимает ноги, но я все равно протискиваюсь между них. Просовываю пальцы под трусики. Лисенок выгибается и стонет. Я вдавливаю педаль газа в пол.
Припарковавшись у дома, беру Лисенка на руки, хватаю пакеты и чуть ли не бегу в свою квартиру.
Зайдя в нее, захлопываю дверь, кидаю пакеты и несу Лисенка в душ. Раздеваю ее и раздеваюсь сам. Она молча позволяет мне все это проделывать.
Включаю воду и впиваюсь в ее губы. Она обхватывает меня руками за шею и стонет, когда член упирается ей в бедро.
— Лисенок, — шепчу я.
Разворачиваю ее и давлю на спину. Она послушно наклоняется. Обхватив член у основания веду им по ягодицам, ударяю по ним. А потом просовываю его между них. Чувствую, как она напрягается, пытается повернуться.
— Боишься? — усмехаюсь, развожу ягодицы и приставляю головку к ее зажатому колечку.
— Не надо, — просит она. — Я еще никогда раньше…
Пытается подняться. Но я со всей силы шлепаю ее по заднице. Она вскрикивает и пытается убрать мои руки от себя.
— Будь послушной, Лисенок, — рычу я. — Ты же пришла, чтобы помочь?
— Но я… Я не
