Рассказ девочки был поистине удивительным. Казалось бы, Бандзан внимал ему совсем недолго, а в мире людей между тем прошло целых три дня.
На возвратном пути Бандзан решил снова заглянуть в Футю и остановился там на ночлег, а утром рассказал хозяину постоялого двора историю, которую поведала ему девочка. Тот всплеснул руками:
— Человека по имени Тёдзо давно уже нет на свете, и из родни его теперь вряд ли кто жив. Да, и впрямь удивительная история. Проводите меня к тому месту в горах.
Бандзан взял с собой хозяина постоялого двора, а с ним еще двух или трех человек и снова отправился к той пещере. Но там обнаружили они лишь барабанчик да платье из тонкого шелка. Самой же девочки и след простыл.
Кому веселая свадьба, а кому — река слез
Случилось однажды Бандзану остановиться на ночлег в городке Ямада провинции Исэ. Не успел он заснуть, как его разбудил страшный грохот, — казалось, рухнул Небесный грот.[108] А дело было вот в чем. Один из домов поблизости окружила целая толпа и принялась осыпать его камешками, собранными на берегу реки Исудзугава.
Проснувшись, Бандзан спросил у хозяина постоялого двора, что случилось, и тот ответил, что по соседству справляют свадьбу.
— С тех пор как боги-прародители вступили в брачный союз, — сказал он, — вошло в обычай вот так лупить камешками в дом новобрачных. Видно, зависть к счастью молодых не дает людям покоя.
Бандзан и хозяин от души рассмеялись.
На следующее утро Бандзан покинул те края и отправился на восток, а на возвратном пути снова заночевал на том же постоялом дворе.
— Даже над последним дураком и то шутить не годится, — сказал, встретив Бандзана, хозяин и поведал ему такую историю.
Когда Бандзан был здесь в первый раз, свадьбу справлял Мацудзакая Сэйдзо, живший на улице Накадзэко в Ямаде. Он знал толк лишь в торговле, во всем же остальном был доверчив до глупости.
Как-то вечером любители распевать утаи собрались на очередное занятие. Кроме учителя пения Буэмона, были среди них Хикодзаэмон, Токускэ, Мацуэмон, Синскэ и еще несколько человек, все приятели Сэйдзо.
— Нынче Сэйдзо наверняка снова опоздает, — заметил один из них.
— Уж это точно, — подхватил Хикодзаэмон. — С тех пор как Сэйдзо женился этой весной, он совсем не выходит из дома, разве только по делу. Даже днем знай себе валяется в постели. Много странного случается в мире, но даже самому никчемному богу Удзигами[109] не могло прийти в голову, что Сэйдзо с его страхолюдной внешностью достанется в жены такая красавица. Это бы еще ладно, куда противнее другое. Захожу я к ним позавчера, а они средь бела дня нежатся себе подле котацу.[110] Увидели меня, натянули на себя одеяло и притворились, будто спят. Разве люди порядочные так поступают?
Все, конечно же, согласились с Хикодзаэмоном, а кто-то сказал:
— Вообще-то я не завистлив, но как подумаешь, какую красавицу отхватил себе в жены Сэйдзо, так прямо зло берет. Давайте устроим так, чтобы Сэйдзо расстался с женой.
Не успел он это произнести, как явился Сэйдзо.
Поговорили для начала о том о сем, а затем Мацуэмон, один из друзей Сэйдзо, с умным видом повел такую речь:
— В минуту опасности друзья всегда приходят на помощь друг другу. Вот я и хочу кое-что рассказать тебе о твоей молодой жене, хотя, поверь, мне это нелегко. Что и говорить, все вокруг только и толкуют что о ее красоте, да и ведет она себя так, что не придерешься. Но, спрашивается, почему в таком случае, кроме тебя, не нашлось охотников жениться на ней? На то, оказывается, есть причина, и серьезная, только мало кто о ней знает. Дело в том, что жена твоя страдает падучей болезнью, и с наступлением холодов у нее наверняка начнутся припадки. А это грозит тебе гибелью. Все мы любим тебя и не можем не испытывать тревоги.
Пораженный до глубины души, Сэйдзо воскликнул:
— А что же это за болезнь такая?
— О, женщина, страдающая этой болезнью, способна на любое безрассудство. Она может, например, раздеться догола и среди бела дня выбежать на улицу. Болтать, что не положено. Бить посуду и прочую домашнюю утварь, бросаться ни с того ни с сего с кулаками на прислугу. Резать и рвать на куски циновки. Мало того, она может вцепиться зубами тебе в горло.
Еще много разных небылиц наплел Мацуэмон. Слушая его, Сэйдзо менялся в лице. «О, боги!» — простонал он и на некоторое время замолк. Потом, словно очнувшись, вздохнул:
— Да, тут уж ничего не поделаешь…
Было ясно, что слова Мацуэмона он принял за чистую монету.
— Что же, спасибо за предупреждение. Холода вот-вот начнутся, так что можно считать, я спасся от верной погибели, — сказал Сэйдзо на прощание и отправился домой.
Не успел он закрыть за собой дверь, как друзья разразились веселым хохотом. В тот вечер они не стали петь утаи и провели время за разговорами.
Что же до Сэйдзо, то, воротившись домой, он призвал к себе жену и, сказав ей:
— С сегодняшнего дня можешь считать, что у тебя нет мужа. Немедленно отправляйся к родителям! — тут же набросал разводную бумагу.
Жена залилась слезами и взмолилась:
— Объясните, что произошло? Неужели кто-нибудь оговорил меня?
— Нечего нюни распускать! Слезами меня не разжалобить! — отрубил Сэйдзо и прогнал несчастную из дома. Как ни обидно ей было, пришлось смириться, такова уж женская доля. И бедняжка вернулась в родительский дом.
Узнав о случившемся, родители воскликнули:
— Вот уж странно так странно! Вы так ладно жили между собой, что люди ставили вас другим в пример, и вот на тебе! Наверняка ты в чем-то провинилась перед мужем, скверная девчонка!
Они заперли дочь в дальней комнате, а сами призвали свата Ситиэмона и рассказали ему, как было дело.
— Ушам своим не верю! — вскричал сват. Если бы ваша дочь чем-то не угодила Сэйдзо, он наверняка рассказал бы об этом мне. Схожу-ка к нему, узнаю, в чем дело.
Едва завидев свата, Сэйдзо с обидой накинулся на него:
— Не ожидал я от вас, Ситиэмон-доно, такого коварства. Вот уж, право, удружил так удружил, сосватал мне жену с этакой болезнью!
— О какой болезни вы говорите? Впервые об этом слышу. Объясните же наконец, в чем дело.
Тут Сэйдзо рассказал свату обо всем, что накануне узнал от друзей, и напоследок добавил:
— Вот такие дела, Ситиэмон-доно. А холода уже не за горами. Вряд ли люди врут.
— Да мне и во сне не могло такое присниться, — ответил сват и, озадаченный, удалился.
Как только наступили холода, отвергнутая Сэйдзо жена принарядилась и вместе с матерью вышла из дома, чтобы посетить каждого из пяти его товарищей, столь жестоко ее оговоривших. В кимоно модной раскраски, подол которого изящно отгибался при каждом шаге, молодая женщина казалась еще прелестней, чем обычно, все на нее так и заглядывались.
Каждому из друзей Сэйдзо она говорила:
— Холода наступили, а я, как видите, совершенно здорова. Даже простуда меня не берет.
Напоследок она явилась к своему бывшему мужу и, сказав ему:
— Ничего худого со мною не приключилось, можете сами убедиться! — тотчас же удалилась.
Только теперь Сэйдзо понял, что друзья нарочно ввели его в заблуждение, чтобы разлучить с любимой женой. А тут еще, как назло, все знакомые не переставали удивляться:
— Почему вы расстались со своей красавицей женой? И добрая она, и приветливая. Да такие женщины встречаются одна на тысячу.
Они жалели Сэйдзо, как будто он лишился всего своего состояния. А кое-кто добавлял:
— Говорят, она снова собирается замуж. Счастливчик тот, кому достанется такое сокровище. — При этих словах сердце у Сэйдзо готово было разорваться от боли.
Между тем близился новогодний праздник, однако Сэйдзо не стал приводить в порядок свои дела, решив, что теперь это ни к чему, ведь встречать Новый год ему было не с кем. Жизнь окончательно ему опротивела, и с утра до вечера он только и знал, что повторять: «Вот жалость-то, вот досада!»
Перед праздником он не сделал себе щегольской прически, не заказал новое нарядное кимоно, не стал украшать горку Хорай, не купил лангустов, не поставил у ворот украшение из сосны и бамбука.[111] «Зачем, если рядом нет жены?» И Сэйдзо решил вовсе не вставать с постели.
В первый день Нового года ярко светило солнце, на небе не было ни облачка. Когда перед домом Сэйдзо послышались голоса пришедших поздравить его с праздником, он натянул на себя одеяло и приказал слуге:
— Ступай скажи им, что я маюсь животом и не встаю.
Как раз в это время мимо его дома проходила свадебная процессия. Взрослые задорно выкрикивали: «Окатить жениха! Окатить жениха!»[112] Им вторили ребятишки.
Сэйдзо вскочил с постели и выглянул на улицу.
