Теоретически она представляла, где в этом доме находится еда: в кухне, конечно.
Но где в этом доме находится кухня?!
Ольга Павловна не имела никакого представления о планировке особняка. Все, что она знала, – в конце коридора есть лестница, откуда ей нетрудно будет найти дорогу в библиотеку.
Однако в библиотеку, против обыкновения, интеллигентной девушке идти нисколько не хотелось. Хотелось в столовую, в буфет, в кухню, в кладовку, на худой конец – в винный погреб.
Она могла бы, наверное, опознать коридор, ведущий к наружной двери, но выходить в поисках пищи из дома не имело смысла.
До густонаселенной части города с ресторанами и круглосуточными супермаркетами пешком не дойти, а добыть подножный корм в окружающем особняк парке невозможно по причине зимнего времени и коварных происков ландшафтных дизайнеров, обошедших своим вниманием плодовые деревья и съедобные растения.
Ольга Павловна воспользовалась методом тыка, привнеся в него свойственные ей основательность и последовательность. Она профессионально методично обследовала все помещения первого этажа: открывала каждую дверь, которая не была заперта, направляла внутрь комнаты рассеянный свет мобильника и присматривалась, а для надежности еще и принюхивалась.
Едой и не пахло. Экспедиция затягивалась, мобильник садился, в душе Ольги Павловны крепла классовая ненависть к олигарху, проживающему во дворце с уймой комнат и хорошо замаскированным пищеблоком.
Откуда-то явился кот Дебендранатх. Он проигнорировал наводящий вопрос о местоположении его миски с кормом, но органично влился в поисковую экспедицию как разведчик, внедряющийся в каждое вновь открытое помещение. Дело пошло веселее, Ольга Павловна уже не чувствовала себя одинокой и неожиданному появлению еще одного персонажа отнюдь не обрадовалась.
Повернув за угол, внезапно столкнуться со смутной темной тушей – это было слабое удовольствие!
Ольга Павловна истошно взвизгнула и отпрянула. Придавленный ее ногой Дебендранатх негодующе взвыл. Неопознанный объект проворно зашуршал прочь.
– О боже! – простонала Оля, обессиленно привалившись к стене, оказавшейся дверью, которая распахнулась без каких-либо дополнительных манипуляций с ее стороны.
– Я же говорил, называйте меня по имени! – подхватывая падающую Ольгу Павловну, досадливо произнес Громов, и все повторилось.
Она завизжала и отшатнулась, а кот завопил и ускакал в темноту, где кого-то настиг и атаковал, но был отброшен обратно могучим пинком, откатился под ноги Ольге и уронил ее в объятия Громова.
– Стоп! – гаркнул тот, сообразив, что этот процесс рискует зациклиться. – Не орите и не дергайтесь! Все хорошо.
– Да-а-а, вам-то хорошо, – плаксиво возразила Оля.
– Мне замечательно, – согласился Громов и щелкнул выключателем.
В комнате зажегся свет. Оля увидела край просторной кровати и смутилась. Опять она опозорилась – вломилась в хозяйскую спальню!
Однако предаваться самобичеванию девушке было некогда. Громов притиснул ее спиной к стене и весьма неласковым тоном спросил:
– Что вы тут вынюхиваете?
Это было очень подходящее слово.
– Еду! – отбросив скромность, рявкнула Оля. – Вы не накормили меня ужином, я не смогла уснуть и пошла искать кухню, но тщетно, потому что в этом замке с привидениями сто миллионов комнат и ни единой кормушки!
– О!
Громов отступил.
Ольга Павловна видела, что он смутился. Это преисполнило ее душу мрачным торжеством.
Внутренний голос с интонациями Люсинды посоветовал – для полноты моральной победы немедленно рухнуть в голодный обморок, но Оля посмотрела под ноги, увидела обиженного ею кота и не стала падать, чтобы не придавить его снова.
– Виноват, исправлюсь, – сказал Громов и оттопырил локоть, явно предлагая его полуобморочной даме в качестве поддержки.
Но локоть его был голым, как и почти все тело.
– Вы бы оделись к ужину-то, – посоветовала Оля, отворачиваясь, чтобы не глазеть на мужчину в трусах.
Громов тихо выругался, вернулся в комнату и вышел из нее в роскошном бархатном халате.
– Кухня – там.
– «Там, за горизонтом, там, за облаками! Там! Там-парам, там-парам!» – печально напела Оля, пускаясь в неблизкий путь.
– И никакой не миллион, всего восемнадцать тут комнат, – шагая по коридору, проинформировал ее олигарх. – А привидений вообще никаких нет, это же новый дом, без какой-либо трагической истории.
– Я не настаиваю на том, что это было именно привидение, тем более что привидения бестелесны, а я столкнулась с кем-то крупным, плотным и лохматым, – согласилась Оля.
После пережитого потрясения и в виду скорой трапезы она сделалась разговорчивой.
– Возможно, это был домовой? Здоровенный такой, под стать домишке в двадцать комнат? – спросила она.
– Восемнадцать, – поправил ее Громов. – Не надо выдумывать.
– Я не выдумываю, я слегка преувеличиваю!
– Не надо преувеличивать!
– Не надо на меня орать!
– Да кто на вас орет?!
Оля моргнула. Громов навис над ней, как рассерженный джинн из бутылки.
– Вы орете, – шепотом сказала она.
– О-о-о!!!
Джинн воздел могучие руки, круто повернулся (с пола донесся страдальческий мяв), мощным кулачным ударом послал в нокаут дубовую дверь и возвестил:
– Кухня! Кушать подано!
– Идите жрать, пожалуйста, – пробормотала Оля.
Громов хрюкнул.
– Будьте здоровы, – сказала Оля, устремляясь к холодильнику. – Ум-м-м-м! Сырок, колбаска, а что у нас в кастрюльке? М-м-м-м! А вы будете?
– Нет.
– Уверены? – Она заглянула под крышку. – Тут есть сациви, его как раз едят холодным!
– Ну, разве что сациви.
Громов приблизился и тоже заглянул в холодильник.
– И вот это тоже доставайте, это очень вкусная штука.
– Баклажаны в сметане, – мигом определила Оля, навострившаяся принюхиваться. – Действительно, вкусно. А где у вас хлеб?
– Э-э-э…
Олигарх завертел головой.
– Тут, – Оля распахнула шкафчик. – Нет, не тут. Тогда тут. Ага!
Победным жестом воздев к потолку батон, она оглянулась на Громова. Тот сладострастно облизывал палец в сметанном соусе и выглядел совсем по-домашнему.
– Давайте тарелки и вилки, – велела она ему и хищно куснула батон. – Ум-м-м-м!
В три руки (одна рука Ольги была занята батоном) они быстро накрыли на стол и первым делом стремительно прикончили чудесное холодное сациви. Поедая баклажаны в сметане, Громов вспомнил:
– А вино? Тут же нужно сухое красное! – и моментально организовал сопровождение пище в виде бутылки «Киндзмараули».
– Хорошо! – постановила насытившаяся Ольга Павловна, слегка ослабив пояс халата.
– А что плохо?
– В смысле?
– Вы говорили, что у вас что-то плохо, – напомнил Громов. – А я обещал, что решу ваши проблемы.
– Вы обещали, что решите все мои проблемы после того, как мы покончим с единственной вашей, – продемонстрировала еще свою хорошую память Ольга Павловна. – А мы еще не подписали контракт.
– Так давайте подпишем!
Громов уметнулся и вскоре вернулся, потрясая в воздухе бумажками.
Сытный ужин и вкусное вино сделали свое дело.
Ольга Павловна забыла о своих сомнениях и оставила размашистый автограф на каждой странице документа. Громов тоже его подписал, и в честь этого события они допили «Киндзмараули», после чего осмелевшая Оля спросила и получила чашку кофе, с бонусом в виде коробки конфет.
– Есть в жизни счастье! – съев бомбошку, возвестила она.
– А если нет, то будет, – поддакнул Громов. – Итак, рассказывайте. Какие у вас проблемы?
– А вы не боитесь? Это очень страшная история! – Оля съела еще конфетку и вдохновенно начала: – Недавно я получила таинственную «красную метку»…
Рассказывала она хорошо, шестиклашки заслушались бы, но без пяти минут олигарх оказался куда менее благодарной публикой. По ходу повествования он саркастически хмыкал, а в эпилоге выдал:
– По-моему, это все полная ерунда! Где-то выдумка, а где-то – случайное совпадение. Вы сами-то верите в «красную метку»?
– Скорее нет, чем да, – призналась Оля. – Особенно теперь, когда рассказала эту историю здравомыслящему человеку. Понимаете, моя подруга Люсинда мастерски умеет нагнетать обстановку, а у меня не такой характер, чтобы крепко держаться своего мнения. Боюсь, я внушаемая.
– Так это же замечательно! – хищно обрадовался Громов.
Он свел в одну линию брови и заострил взгляд, явно намереваясь ей что-то внушить, но тут пришла Эмма в строгой, как офисный брючный костюм, темно-синей пижаме, и с нескрываемым изумлением посмотрела на сотрапезников поверх дужки очков.
Оля смутилась, предоставила возможность объясниться с Эммой Громову и ретировалась к себе – благо, ей хватило соображения в качестве метки прилепить на дверь своей спальни комочек жвачки.
А вот отключить за ненадобностью функцию побудки в своем мобильном телефоне она не додумалась, из-за чего утро наступило решительно и внезапно.
