И такая ремарка. С апреля 1917 года в новой советской военно-морской кокарде в качестве революционного символа впервые появляется красная пятиконечная звезда, названная «марсовой звездой». Согласно древнеримскому преданию, бог войны Марс вырос из красно-оранжевого пятиконечного цветка лилии. Вначале «марсова звезда» носилась красноармейцами двумя лучами вверх, а одним вниз, что означало знак антихриста из-за явной ассоциации с рогатым дьяволом. Исправляя символическую истинность деяний, большевики завуалировали свой знак, опустив красные «рога» вниз; для разъяснений даже была выпущена листовка: «Смотри, товарищ. Вот красная звезда». До этого значимую символику обретала только голубая звезда масонов. Создателем Красной армии, как известно, был ставленник мирового закулисья, масон и адепт кровавых революционных преобразований, палач народов Лейба Бронштейн-Троцкий.
Что им, захватчикам, до будущих физических и психических уродств русских людей, какое им дело до будущих генетических изменений коренного населения, если передовая большевистская газета «Правда» возвещает: «Гимном рабочего класса будет гимн ненависти и мести». Так в пору «дикой вакханалии красного террора» стало можно незаметно для всего мира проводить массовые опыты по геноциду населения.
Биофизическая лаборатория в Краскове перестала существовать уже в 1924 году, когда A.B. Барченко ушел из Главнауки, вознегодовав, что руководство не отпустило его в научную командировку в Монголию и Тибет для познания методов «древней научной натурфилософии», или Карачакры. Несмотря на настойчивые просьбы монгола Хаяна Хирвы, экспедиция в Шамбалу была отложена по вине секретаря Академии наук С.Ф. Ольденбурга.
Закрытие лаборатории не повлияло на работу других объектов, курируемых Г.И. Бокием. Он успешно создавал, перемещал и клонировал свои научные коллективы и заведения.
К тому же в 1924 году при ОГПУ создается секретная лаборатория нейроэнергетики, которую возглавил Барченко под кураторством начальника Спецотдела ОГПУ. Эта секретная лаборатория разместилась в одном из корпусов Московского энергетического института, но ее целевое финансирование осуществлялось Спецотделом. Забегая вперед, скажу, что в 1937 году лаборатория была закрыта, а ее сотрудники арестованы и расстреляны (или частью переправлены в не менее секретные лаборатории товарища Сталина).
И все же поставить цель и собрать передовых, выдающихся ученых— одного этого мало для успеха кровавого дела, нужны еще огромные финансы. И Бокий получил их, причем не только из рук захваченных аристократов, дворян и мещан, но получал их и извне. Уже известно, что еще в дореволюционные годы Бокий завел полезные знакомства с представителями семей американских финансово-промышленных кланов. К примеру, в годы становления советской власти капиталист Юджин Стетсон-младший, сын вице-президента компании «Гаранти Траст», через подставных лиц участвовал в финансировании проектов Спецотдела. И делал это по рекомендации знакомого Бокия, масона 32-й степени Мэтью С. Браша, президента крупной компании «Интернешнл Барнсдалл Корпорейшн», ведающей разработками нефти и других полезных ископаемых по всему миру. Одно время Бокий даже координировал большую часть финансовых потоков, направляемых американскими воротилами на разработку (захват) русских природных богатств. Уже одно это свидетельствует о реальной власти, сосредоточенной в руках Глеба Ивановича.
Имея немалые средства, Г.И. Бокий явился основателем нескольких закрытых научных заведений, ставших затем вполне официально научно-исследовательскими институтами, имевшими закрытые лаборатории и ведущими свои секретные исследования. С годами в его распоряжении оказались не только лаборатории, но и заводы, военные полигоны и прочие объекты (ставшие с 1937 г. достоянием генсека Сталина и его тайных служб). К середине 30-х годов XX в. Спецотдел Бокия не только проводил сверхмасштабные научные проекты, но и контролировал часть научно-исследовательских институтов Академии наук СССР, вбрасывая разработанные идеи, материалы и отслеживая открытия. Но и ученые, работавшие в стенах тайных заведений Бокия, также стремились достичь максимальных результатов; потому что любой успех гарантировал продление жизни, а неуспех карался смертью.
Для глобальных замыслов Бокия концлагеря являлись Меккой научных кадров и одновременно, как и отдаленные территории страны, прекрасным плацдармом для научных опытов. Эту уникальную возможность в державе, брошенной мировым сообществом на произвол судеб, Глеб Иванович не упустил. Людьми Бокия были захвачены и те из талантливых ученых в разных областях науки, кто не успел бежать за границу и кто не был расстрелян ставшими могущественными в хаосе и беспределе большевистскими убийцами. Все они оказались в его полном распоряжении, причем многие из них официально считались расстрелянными (считаются и до сих пор).
Возможно, это истинная правда, что к работам в лабораториях и институтах Бокия привлекались:
— Глеб Михайлович Франк, по окончании Симферопольского университета в 1925 г. несколько лет провел в лабораториях Спецотдела, после стал сотрудником Физико-технического института, затем Всесоюзного института экспериментальной медицины. Изучал действие ультрафиолетового и ионизирующих излучений на живые организмы. Одним из первых в биологических исследованиях применил метод радиоактивных изотопов. Лауреат Сталинской премии (1951).
— Вячеслав Евгеньевич Тищенко (1861–1941), бывший ассистент A.M. Бутлерова и Д.И. Менделеева, ставший советским академиком. С 1900 по 1915 г. работал в Женском медицинском институте Санкт-Петербурга. В 1934 г. возглавил научно-исследовательский химический институт при Ленинградском университете. Лауреат Сталинской премии (1941).
— Владимир Николаевич Тонков (1872–1954), с начала XX века сотрудничавший с В.Е. Тищенко, когда с 1900 по 1905 г. профессорствовал в Женском медицинском институте.
С 1915 г. — в Военно-медицинской академии, с 1917 по 1925 г. был начальником академии. Работал в области нормальной и сравнительной анатомии, гистологии и эмбриологии человека и животных. Создал научную школу анатомов.
— Алексей Алексеевич Ухтомский (1875–1942), побочный сын князя Ухтомского, ученик И.М. Сеченова и Н.Е. Введенского, стал советским физиологом и академиком. Вел физиологические исследования нервной системы. Награжден премией имени В.И.Ленина (1931).
— Александр Евграфович Фаворский (1860–1945), выдающийся физик-органик, ставший советским академиком, Героем Социалистического Труда, явился организатором Института органической химии. Лауреат Сталинской премии (1941). И он, и ученики его научной школы привлекались к работе в секретных проектах Спецотдела Г.И. Бокия.
— Ученики научной школы педиатрии основоположника педиатрии в России Нила Федоровича Филатова (1847–1902) также выискивались по разоренной Гражданской войной стране. Чем интересна Бокию педиатрия, читателю понятно из этой главы.
Ученых, чьи имена уже никогда не возникнут в связи со Спецотделом, многие и многие десятки. Но доказать их причастность к научным проектам, проводимым в лабораториях, институтах, на заводах и на полигонах, принадлежащих Спецотделу Глеба Ивановича Бокия, практически невозможно. Все свидетельствующие о том документы были изъяты с арестом Бокия и перешли в руки Сталина, имевшего не менее тайный и не менее уникальный аппарат.
Глава 11
АЛЕКСАНДР БАРЧЕНКО: ГИПЕРБОРЕЯ — ПРАМАТЕРЬ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ?
«Страна гиперборейцев, страна, распространявшаяся за Бореем, Богом замерзшего сердца, Богом снегов и вихрей, любящим дремать на горной цепи Рипеус, не была идеальной, воображаемой страной, как это предполагалось мифологами, так же как и не страною по соседству со Скифией и Дунаем. Это был настоящий Материк— страна bona fide, не знавшая зимы в те ранние дни, так же как ее печальные останки, даже и ныне, не имеют более одной ночи и одного дня в течение года. Ночные тени никогда не спускаются на нее, говорили греки; ибо это Страна Богов, любимая обитель Аполлона, Бога Света, и жители ее любимейшие священнослужители и слуги его. Теперь это можно рассматривать как опоэтизированный вымысел, но тогда это была опоэтизированная Истина».
Е Блаватская[5]«Тайная доктрина», т. 2
Имя Александра Васильевича Барченко с 30-х годов XX века пребывало в секретном забвении, но в последние десятилетия в связи с деяниями Глеба Ивановича Бокия всплыло, вызвав к его обладателю немалый интерес со стороны исследователей и историков спецслужб. Видать, не случайно даже генерал ФСБ РФ Георгий Рогозин, возглавлявший до 1996 года аналитический отдел службы безопасности Президента России и являвшийся тогда своего рода придворным астрологом, упоминал в публичных выступлениях Барченко.
