Он не ответил, но его взгляд задержался на дверях лифта. При взгляде на его лицо у меня по спине пробежали мурашки. Я чувствовала его одержимость, но каким-то странно приятным образом. Я видела в его чертах, что он уже заявил на меня свои права, отметил меня. Ему было все равно, насколько незначительна угроза, и он не собирался скулить по этому поводу, но с этого момента он будет следить за Уильямом, как ястреб.
Через несколько минут Уильям вернулся в толстовке и спортивных штанах. Он ухмылялся, как идиот, а Хейли следовала за ним по пятам с раскрасневшимися щеками.
— Хейли, — сказала я, схватив ее за руку, когда она направлялась обратно на вечеринку. — У тебя на губах взбитые сливки. Негодница.
Она поднесла руку к губам и стерла белое пятно на нижней губе. Ее и без того красные щеки стали еще темнее.
— Спасибо, — пробормотала она и поспешила догнать Уильяма.
Нас с Лиамом отвлек парад полуголых мужчин, которые вышли из лифта через несколько минут. На каждом из них не было ничего, кроме неоново-желтого нижнего белья. Мой взгляд скользнул мимо мужчин к Клэр, которая стояла, прислонившись к перилам лестницы. Она явно ждала, что я ее замечу, потому что, когда я это сделала, она едва заметно кивнула мне и исчезла за лестницей.
Я нахмурилась. Я не ожидала увидеть ее на вечеринке. Думаю, это не должно было быть полным шоком, так как она была здесь на вечеринке несколько дней назад. Она, должно быть, знала кого-то в компании, и я сделала себе мысленную заметку спросить ее позже об этом. Я не была уверена, пыталась ли она подать мне сигнал, чтобы я подошла поговорить с ней, но я чувствовала себя странно, представляя ее Лиаму. Может быть, это была ревность, а может быть, просто я была эгоисткой, но я не хотела, чтобы они встретились. Даже не видя их вместе, что-то в этой идее отталкивало меня, как предчувствие плохой химической реакции.
После того, как Уильяму пришлось терпеть танцы на коленях от команды смазанных маслом мужчин-стриптизеров, мы с Лиамом нашли более тихое место вдали от основной группы вечеринки и безостановочных свистков Грэмми.
Лиам сделал глоток своего напитка и одарил меня таким взглядом с поднятием бровей и со вздохом, который был универсальным сокращением для «ну, это было интересно».
Я кивнула.
— Я поняла, что будет лучше, если ты не будешь зацикливаться на всем, что произошло. Я в значительной степени почистила часть своего мозга, стерев все воспоминания, связанные с Уильямом и Грэмми. Я не думаю об этом, если могу этого избежать.
— Хороший совет. Хотя они кажутся забавными. Должно быть, приятно работать на парня, который не задница-крепкий орешек.
Я протянула руку за спину Лиама и сжала его зад.
— Крепкие задницы не так уж и плохи.
Он рассмеялся.
— Но нет, все не так уж плохо. Просто это не то, чего я хочу. — Я чувствовала, что мое дыхание немного сбивается. Я даже Эмили не сказала о том, что собираюсь получить диплом по бизнесу, или о своих настоящих мечтах. Не знаю почему, но из всех вещей, которые я держала при себе, эта казалась мне самой драгоценной. И все же я чувствовала, как оно поднимается, как будто желание поделиться им с Лиамом было растущим давлением, которое заставило бы меня взорваться, если бы я держала его слишком долго в себе.
— Что же ты хочешь? — спросил он.
— Это глупо, но помнишь, я говорила, что мои родители решили, что не могут иметь своего бизнес-гуру, потому что у них не мальчик?
Он медленно кивнул, и я увидела, что понимание уже просачивается в его глазах. Его врожденное понимание того, откуда берутся мои мотивы, заставило меня влюбиться в него еще сильнее. Это заставило меня почувствовать, что я не настолько глупа или нелепа, чтобы использовать такую тривиальную вещь, которая приведет меня к моей цели.
— Да, — сказала я. — Наверное, я всегда была метафорическим средним пальцем. Что может быть лучше, чтобы заставить их заплатить за то, как они воспитали меня, чем стать сыном их мечты, за вычетом пениса, и сделать это без их помощи? О, и никогда не давать им ни цента, сколько бы они ни просили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лиам одобрительно кивнул.
— Я думал об этой части. Некоторые дети настолько запутываются в своей голове, что на твоем месте они все равно захотели бы дать деньги своим родителям, если бы те облажались по крупному.
— У меня с головой не все в порядке, но не так. В настоящее время они запускают автомойку на свой последний опрометчивый кредит. Не думаю, что я настолько жестока, чтобы позволить им остаться голодными или бездомными, но на этом мое милосердие заканчивается. Так что да, наверное, все это бессмысленная фантазия. Я решила стать крутым бизнесменом, и вот я здесь, годы спустя, работаю секретарем у этого идиота и медленно накапливаю огромные долги, чтобы получить степень магистра.
— Могу я предложить тебе работу?
— Нет. Моя фантазия власти — это то, что я делаю что-то потрясающее и становлюсь женским феноменом делового мира. А не феномен «насосала» на новую работу.
— Формально ты мне еще не отсасывала. Не то чтобы я вел счет или что-то в этом роде, но просто это стоило отметить.
Я подняла бровь.
— Я сделаю это, когда ты будешь умолять.
Он рассмеялся.
— Не помню, чтобы я заставлял тебя умолять, чтобы я тебя попробовал. Ни разу, — добавил он.
— Это потому, что ты слишком мил и упустил возможность утвердить свое господство. Я не собираюсь повторять ту же ошибку. Будешь умолять, и я сделаю это. В противном случае, никакого отсасывания.
В его глазах появился замышляющий что-то огонек.
— Если я тебя достаточно возбужу, ты будешь умолять меня.
— Ох, я сомневаюсь.
— А я нет.
— Кроме того, как ты можешь возбуждать меня против моей воли? Я практически невосприимчива к обычным актам обольщения. В те два раза, когда мы были вместе, я решила быть соблазненной. Это большая разница.
Он по-волчьи оскалился.
— Теперь ты совершила ошибку. Не знаю, знаешь ли ты это обо мне, но я чертовски конкурентоспособен, и ты только что бросила мне вызов.
— Думаю, что переживу это.
Он шагнул ближе. Я стояла, не двигаясь, что могло быть ошибкой, а могло и не быть, потому что он был достаточно близко, и я чувствовала жар, исходящий от его кожи. В моей голове вспыхнули кадры того времени, когда мы были вместе. Образы моих пальцев, прижатых к его покрытой бисеринками пота коже. То, как выглядели мои пятки, когда они обхватывали его талию и заскользили к его твердой заднице. То, как он дышал жаром в мою шею во время своего оргазма, и то, как щетина на его лице царапала мою грудь, когда он целовал меня, как будто был очень голоден.
Я сглотнула, и, к сожалению, это был один из тех мультяшных глотков, которые издавали громкий звук. Очевидно, у него был талант вытягивать их из меня. С немалым усилием я не сводила с него глаз. «Не показывай слабости. Не позволяй ему увидеть, что его член уже проник в твою голову. Не позволяй ему почувствовать, что твоя вагина, которая была нема всю твою жизнь, спонтанно нашла прямой путь к твоим мыслям и в настоящее время пытается перестроить упрямую часть твоего мозга, чтобы ты просто дала этому великолепному мужчине именно то, что он хочет».
Он приложил большой палец к моей нижней губе и внимательно рассматривал ее. Каждое движение было обдуманным. Медленным. Осторожным.
— Это губа, — язвительно заметила я, надеясь развеять часть магии, которую он уже творил надо мной. — Ты выглядел смущенным, — сказала я, когда его глаза с опаской встретились с моими.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я просто представлял, как хорошо она будет ощущаться на моем члене.
— Ох. Я вижу, что ты идешь напролом. Могу я тоже быть прямолинейной?
— Пожалуйста.
— Как бы мне это ни нравилось, я не собираюсь становиться на колени и отсасывать тебе прямо посреди вечеринки по случаю дня рождения моего босса. А еще я слишком упряма, чтобы сделать это теперь, когда ты сказал, что заставишь меня умолять, так что мы в некотором роде зашли в тупик.
