долгую прогулку по тропе Коммонуэлт-авеню. Мне не нравится место, где я живу. Это лишь временно, напоминаю я себе, но все равно… оно угнетает, поэтому стараюсь проводить там как можно меньше времени. Прохожу несколько миль, пока не проголодаюсь настолько, что не смогу идти дальше. Беру сэндвич в магазинчике недалеко от тропы и ем его на скамейке, пока ковыряюсь в телефоне. Я не публикую посты в социальных сетях, но мне все равно нравится время от времени просматривать «Инстаграм». Я использую фальшивый аккаунт, чтобы не беспокоиться о том, что кто-нибудь узнает меня. Сегодня вечером, бесцельно прокручивая ленту, я натыкаюсь на пост Александра и с удивлением обнаруживаю, что он стоит перед знакомой достопримечательностью: Бостонской детской больницей.
Он здесь?
Бывали ли мы когда-нибудь в одном городе в одно и то же время?
В подписи к снимку он пытается распространить информацию о торжественном мероприятии, которое состоится в эти выходные в честь детской больницы. Билеты распроданы, но он добавляет ссылку, по которой можно сделать пожертвования.
Тут же колесики в моей голове начинают вращаться.
Могу ли я…
Должна ли я…
Звоню Соне, чтобы узнать, что она думает о моем плане. Хотя я не рассказала ей всех подробностей своей личной жизни (а именно: правду о том, что произошло с профессором Барклаем), она знает достаточно о моей семье, чтобы понять, почему подобная возможность кажется мне заманчивой.
— Нет, — сразу и решительно говорит она, выслушав меня. — Ни в коем случае. Это ни за что не сработает. Тебя арестуют и что тогда? Ты только что переехала в Бостон. Тебе некому позвонить, чтобы тебя выручили, так что моей заднице придется сесть на поезд из Нью-Йорка, чтобы приехать и спасти тебя. Просто нет. Пожалуйста, не делай этого.
Заверяю ее, что прислушаюсь к предупреждению, а сама в это время активно обдумываю, как осуществить свой план.
Для начала мне нужно платье.
На следующий день по дороге в поместье я просматриваю ассортимент универмага на своем телефоне, пытаясь найти что-нибудь: а) стильное; б) в моем ценовом диапазоне; в) имеющееся в наличии в магазине, поскольку у меня нет времени ждать доставку. Сосредоточиться на этой задаче было бы легче, если бы я не сидела в частном самолете, отвлекаясь на профессора Барклая.
Да, частный самолет.
Глупая, я и не подозревала, как далеко Гринвич, штат Коннектикут, находится от Бостона. Это три часа в одну сторону, и то если не попадешь в пробку. Тем не менее я уверена, что нам, новичкам, пришлось бы терпеть шестичасовую поездку туда и обратно, если бы не тот факт, что руководящая команда тоже едет. Поскольку в самолете было достаточно места, нас взяли с собой.
Этим утром, перед взлетом, все уже поднялись на борт и заняли свои места, когда мистер Бэнкс и профессор Барклай ныряют в дверь.
Профессор Барклай проходит по проходу мимо меня, не удостаивая ни взглядом, ни приветствием. Я хмурюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как он занимает свое место в задней части салона, а мистер Бэнкс — напротив него. К ним тут же тянутся люди. Льюис и другие менеджеры прикладывают все силы и целуют задницы, словно отдавая дань уважения своим монархам.
Не проходит и пяти минут, как профессор Барклай поднимает голову и ловит мой взгляд, обращенный на него. Я вздрагиваю и резко отворачиваюсь, прежде чем могу что-либо уловить в его нечитаемом выражении лица.
Я все еще привыкаю к этой новой близости. Трудно поверить, что после четырех долгих лет он находится в пределах моей досягаемости. Невозможно удержать старые чувства от всплеска, не дать событиям прошлого смешаться с настоящим, и это очевидно, потому что я никак не могу перестать называть его профессором Барклаем.
Для всех в фирме он мистер Барклай или Джонатан.
Не могу представить, что когда-нибудь назову его Джонатаном.
Переключаю свое внимание на телефон, раздраженная тем, что не могу найти платье для торжественного мероприятия, которое бы мне понравилось, стоимостью не больше тысячи долларов. Это даже к лучшему, поскольку пилот предупреждает, что мы готовимся к посадке в Гринвиче. В любом случае мне, наверное, следует переключить внимание на работу.
На взлетной полосе нас ждут внедорожники. Нет никакой логики в том, как мы доберемся до поместья, поскольку не разделяемся по отделам, поэтому я направляюсь к последнему внедорожнику, решив забраться в третий ряд, чтобы никому не мешать.
Ко мне присоединяется Зак, еще один новый сотрудник из другого отдела. За неделю мы не успели толком познакомиться, но вчера я увидела его в комнате отдыха, и он пошутил по поводу плохого кофе. Примечание: на самом деле кофе отличный. В компании есть одна из этих модных кофемашин Nespresso, а также множество вариантов приготовления молока и сливок. Тем не менее я смеялась вместе с ним, радуясь возможности встретить в фирме еще одного человека моего возраста.
— Классный самолет, да? — спрашивает он, усаживаясь на заднее сиденье рядом со мной.
Эта внезапная близость заставляет меня сфокусироваться на нем так, как мне раньше не хотелось. Он как будто выныривает из фонового шума. У него светлые волосы, которые развеваются во все стороны в этой крутой британской манере, модная одежда, а вместо парадных туфель он носит «Джорданы» с брюками.
Я улыбаюсь.
— Да. Я не ожидала этого.
— Преимущества новой работы, полагаю.
Дверь машины снова открывается, и мистер Бэнкс проскальзывает на средний ряд сидений. Мы с Заком немедленно замолкаем, обмениваясь встревоженными взглядами, когда профессор Барклай следует за ним.
Есть еще два внедорожника, которые они могли бы выбрать, зачем им понадобилось садиться в наш?
Мистер Бэнкс устраивается на своем месте, а затем, осознав, что мы оба здесь и просто ошеломленно смотрим на него, он дружелюбно кивает.
— Напомните мне ваши имена?
Мы с Заком говорим одновременно, как непоседливые дети.
Я смеюсь, немного смущаясь. Почему мне всегда приходится краснеть? Всегда?
— Я — Зак, а это Эмелия.
— Верно. Инженерный отдел и отдел сохранения архитектурных ценностей соответственно. Теперь я вспомнил. Рад видеть вас.
Мой взгляд перебегает на профессора Барклая. Жду, что он обернется и поприветствует нас, но он этого не делает. Поскольку не отрывает своего внимания от телефона, набирая сообщение, или электронное письмо, или что там у него такое важное.
Знаю, что не должна этого делать, но дарю себе мимолетное мгновение, чтобы взглянуть на него, рассмотреть детали, по которым я тоскую последние несколько лет: загорелую кожу между аккуратной линией роста волос и накрахмаленным воротничком рубашки, покрой пиджака на широких плечах,
