Это освежает — быть открытыми с нашими друзьями. Пенни уже давно знает, что мы встречаемся. Она не из тех, кто осуждает, и, зная нашу историю, она принимает наши отношения с распростертыми объятиями. Джулиан и Пенни — большие друзья, и, в отличие от других, она понимает его и узнала настоящего Джулиана так же, как и я. Он никогда не относится к Пенни хуже, чем она того заслуживает. Они возобновили вечер бинго с Эриком на буксире, и Джулиан всегда высоко отзывается об их дружбе. Несколько раз он упоминает, что написал несколько статей для сайта ЛГБТК — тема, которой он очень увлечен.
Хейзел тоже рада видеть нас вместе, несколько раз давала столь необходимые советы нам обоим. Потеряв мужа, я полагаюсь на ее мудрость, чтобы помочь себе преодолеть чувство вины за то, что я с Джулианом. Я должна признать, что она предвзята — Джулиан для нее как сын. Она признается, что его присутствие рядом дает ей покой — у него так много качеств, как у ее сына, и из-за этого она полюбила его как родного. Как можно его не любить? Он совершенен.
— Ты же понимаешь, что мы не можем быть такими открытыми с Энди, верно? — быстро напомнила я ему.
— Конечно. Мы говорили об этом. По одному шагу за раз. Я могу держать свои руки подальше от тебя.
— Подожди, ты знаешь, как это сделать? — шокированная, я сдерживаю улыбку и делаю покерфейс.
— Ты меня раскусила, — он обхватывает меня за талию, притягивая мое тело вровень со своим, — Две минуты у того куста — это все, что мне нужно.
Я стряхиваю его руку: — Уже две минуты? Оно становится все короче и короче.
— Как будто ты можешь говорить. Одна минута и пятнадцать секунд, — дразнится он.
— Ты засекаешь время?
Похоже, его это забавляет, так как уголок его губ приподнимается, обнажая красивые зубы.
— О, это ерунда, милый. Однажды я только посмотрела на член одного парня, и у меня сразу же начались конвульсии, — признается Пенни.
— Вау! — восклицаю я, — Какого размера он был?
— Хорошо, дамы. Я иду в дом за Энди. Этот разговор в вашем распоряжении, — Джулиан покинул нас, довольный тем, что ушел и избежал диких историй Пенни. На их фоне Эрик выглядит дилетантом.
Мы с Пенни сидим на плетеных стульях и смотрим на долину. Сегодня прекрасный день, на небе лишь несколько рассеянных облаков. Дом Хейзел находится на достаточном расстоянии от города, настолько, что туманный смог исчез, и тебя окружает только прекрасная природа.
— Есть что-то в этом месте, что успокаивает меня, понимаете? Я не знаю, что это, но именно тогда, когда я думаю, что моя жизнь не стоит того, чтобы жить, это место напоминает мне, как мне повезло, — с тоской говорит Пенни.
Я мечтательно вздыхаю: — Может быть, дело не в месте, а в людях.
Она кивает: — Милое дитя, ты хочешь поговорить об этом?
С Пенни легко разговаривать, она не осуждает и мудра. Она прожила тяжелую жизнь, которая избила ее немыслимыми способами, но если вы знаете ее, то поймете, что она сделана из стали.
— Иногда мне кажется, что я живу двойной жизнью. На самом деле, тройной жизнью. Быть матерью-одиночкой — это очень тяжело. Мне очень повезло, что у меня есть семья и друзья, которые мне так помогают.
— В любое время, когда мы вам понадобимся, мы здесь.
— Я знаю, — похлопала Пенни по руке, — А еще есть Лекс и Чарли. Я люблю своего брата. Он всегда прикрывал меня, жертвовал многим ради меня. И вот как я отплачиваю ему?
— Ты не всегда можешь контролировать то, кого тебе любить. Видит Бог, я не могу.
— Я все время чувствую себя виноватой, и единственное время, когда это чувство утихает, это когда я в близости с Джулианом, и мое тело одержимо им.
— Ты сказала ему об этом?
Я качаю головой: — Это будет выглядеть неправильно. Я не могу здраво мыслить, когда я с ним. Он делает со мной такое, Пенни, чего я никогда раньше не испытывала, и это пугает меня.
— Но в хорошем смысле? — спрашивает она.
— В хорошем.
— Так что не борись с этим. У тебя есть мужчина, который заставляет твои пальцы на ногах загибаться до такой степени, что ты не можешь без него функционировать. Одному Богу известно, что ты заслуживаешь такого человека, как он.
— Но я чувствую себя такой виноватой, что… о, неважно, — не могу быть честной даже с собой, не говоря уже о Пенни.
Энди выбегает из дома, увлекая за собой Джулиана. Дергая меня за руку, он умоляет обратить на него внимание: — Мама! Папа Блейза хочет пойти на пруд. Пожалуйста, можно мы пойдем?
— Джулиан может отвезти вас, а я встречу вас там внизу.
Джулиан радостно соглашается и следует за Энди. Я смотрю, как они уходят, Джулиан держит Энди за руку, пока они спускаются с холма к небольшому пруду. Блейз и Эш рады быть в компании друг друга, гоняясь за своими хвостами по бесконечным кругам.
Пенни задает вопрос: — Чего ты хочешь, девочка? Ты хочешь отца для Энди?
— Он у него есть, Пенни. Просто его здесь нет. Я хочу Джулиана.
— Так возьми его. Он обожает тебя. Ты должна это видеть.
— Но посмотри на него. Он может иметь любую женщину, какую захочет, почему я?
— Итак, позволь мне прояснить ситуацию. Красивый мужчина поклоняется земле, по которой ты ходишь, трахает тебя до беспамятства, а ты спрашиваешь, почему. Когда ты в последний раз смотрелась в зеркало?
— Трудно чувствовать себя в безопасности, когда единственный мужчина, которого ты любила, отказался от тебя, — пробормотала я.
Мы молчим, Пенни возится со своими серьгами-обручами, пока мы оба наблюдаем за ними внизу у пруда.
— Он глубоко заботится о тебе. Я имею в виду, каждый раз, когда он говорит о тебе…
— Джулиан говорит обо мне?
— Все время, — подтверждает она.
— Что он говорит?
— Только то-то и то-то.
— Эй, а как насчет кодекса девушки? Давай, расскажи мне, — пытаюсь выудить из нее информацию.
— Я обещала, что не скажу, но давай просто скажем, что ты его дополняешь, — улыбается.
— Я его дополняю?
Она кивает. Я смотрю на пруд, наблюдая, как Джулиан сидит рядом с Энди, пока они бросают хлеб уткам. Я освобождаюсь от Пенни и иду вниз, чтобы провести с ними немного времени. Мои шаги слабые, и я останавливаюсь недалеко позади и прислушиваюсь к их разговору.
— Этого большого утенка зовут Фэтти, а вон там его папа.
Джулиан хихикает, позволяя Энди продолжить разговор.
— Ты знаешь, что мой папа работает на небесах?
— Я знаю. Небеса — это очень особенное место. У меня есть друг, который тоже там работает.
— Как ты думаешь, твой друг видел моего папу?
— Может быть. Это очень большое место.
Энди поворачивает голову, чтобы посмотреть на Джулиана: — Ты не видел моего папу?
— Очень давно. Он очень похож на тебя, малыш, — Джулиан взъерошивает волосы Энди.
— Папы нет, мама плачет. А я не люблю, когда мама плачет.
У меня в горле образуется комок. Энди несколько раз видел, как я плачу. Я никогда не понимала, как мои эмоции влияют на него, думая, что раз он маленький, то не поймет.
— Это нормально, что твоя мама плачет. Ей просто нужны особенные объятия.
— Мне нравится обнимать. Дядя Лекс всегда обнимает маму, когда она плачет.
Я издаю небольшой звук, заставляя их обоих обернуться. Джулиан ободряюще улыбается, когда я сажусь по другую сторону от Энди. Энди начинает говорить об утках, рассказывая нам историю о семье. Господи, мой ребенок может говорить часами. Джулиан не возражает, задавая вопросы, на которые Энди любит отвечать.
— Мама, можно я попрошу у Хейзел шоколадное печенье?
Я киваю, и он, не попрощавшись, бежит обратно на холм. Я смотрю ему вслед, пока он снова не оказывается в объятиях Хейзел.
— Он любит говорить, — говорит Джулиан.
— Совсем как я?
— Какая мать, такой и сын.
Утята плывут за матерью, и я весело наблюдаю, как они обгладывают остатки хлеба. плавающие на воде.
— Здесь красиво.
— Ты здесь прекрасна, — говорит он.
Я кладу голову ему на плечо. Под нашими ногами он переплетает свои пальцы с моими.
