— Откуда все знаешь?
— Игнаша… Я знаю все. А если чего не знаю, значит, и знать не обязательно. Особенно тебе. Поэтому не теряй время на бесполезные вопросы.
— За сколько возьмешь? — спросил Игнат, подумав.
— Сколько тебе предлагают заказчики? — спросил Анатолий. — Только не ври!
— Ты ж говоришь, все знаешь! — не удержался Игнат.
_ — А может, хочу тебя проверить! — в тон ему ответил Анатолий.
— Десять кусков, — сказал Игнат.
— Продешевил ты, дядя, — с чувством сказал Анатолий. — Но это дело твое.
— Ты сколько дашь? — спросил Игнат.
— Завтра столько же, не больше, — жестко сказал Анатолий. — Послезавтра, когда журналист будет знать все, уже ничего не дам. И никто тебе не даст. Думай! Мой номер у тебя есть.
И отключил аппарат. Потом повернулся к стюардессе Зине, которая, лежа на боку и опершись на локоть, смотрела на него во все глаза.
— Так вот ты чем занимаешься… — спросила она внезапно охрипшим голосом. Потом прокашлялась.
— Сейчас, в данный момент, я проверяю тебя на вшивость, — жестко сказал Анатолий, обняв ее за шею. — Хочу знать, есть ли человек, которому могу доверять.
— И какой ты сделал вывод?
— Это зависит от тебя. — Он пожал плечами и притянул ее к себе.
— А если… я тебя подведу? — Она постаралась освободиться от его рук, села в постели, прижавшись голой спиной к стене и прикрыв грудь простыней.
Анатолий откинулся на спину, усмехнулся.
— Если, значит, если, — сказал он. — Приму адекватные меры.
— Ты это серьезно? — спросила Зина, сощурившись. — Расчленишь меня и в мусоропровод?
— Мусоропровода здесь нет, — сказал он. — Ты забыла. Здесь не столица нашей Родины.
— Ты — наемный убийца? — спросила она.
Он досадливо нахмурился:
— Об этом не говорят вслух, даже если это правда. Я всего лишь жертва времени и обстоятельств. Как ты жертва нашего идиотского телёвидения… Что смотришь? Хочешь вскочить и убежать?
— Мне сейчас некуда бежать. — Зина покачала головой. — Только утром я смогу уехать. И ты это прекрасно знаешь. И воспользовался этим.
Ее голос дрогнул.
— Прости, но у меня не было другого времени, — сказал он. — Не знал, что ты прилетишь именно сегодня, когда нужно срочно позвонить. Я думал, что разговор с ним получится короткий и ты ничего не поймешь…
— Но как ты мог при мне, не стесняясь… — Она всхлипнула. — Только не трогай меня! — закричала она. — Даже не прикасайся!
Он снова откинулся на спину, закрыл глаза.
— В милицию можешь не ходить, — сказал Анатолий через какое-то время, когда она наконец успокоилась. — Бесполезно. Здесь все схвачено, все расставлено и все повязаны. Я через полчаса буду знать все, что ты им расскажешь.
— Теперь я вижу, в каком качестве тебе нужна… — Она прерывисто вздохнула. — И для чего!
— Знаешь, тем лучше, — согласился он.
Он повернулся к ней, тоже сел рядом. Она покосилась на его шрам на выпуклой мускулистой груди.
— Ты мне так и не рассказал, откуда это… — сказала она, кивнув на шрам, когда молчание затянулось.
— Следствие недостаточного профессионализма, — сказал Анатолий. — Был неплохой заказ, я пошел вдвоем с напарником, но сказалась его слабая подготовка. Пришлось его, тяжелораненого, на себе уносить. С тех пор работаю один.
— Что значит — неплохой заказ? — глухо спросила Зина, уткнув лицо в колени, обхватив их руками. И ему вдруг стало ее, такую беззащитную, жалко. Давно никого не жалел и думал, что уже избавился от этих соплей.
— Не только хорошие бабки, но и клиент того заслуживал, — сказал он.
— И что для тебя важнее? — Она подняла голову.
— Разумеется, второе. — Он погладил ее по голове, как маленькую. И постарался притянуть ее к себе. Она сначала хотела положить голову на его плечо, но остановилась на полпути.
— А как ты определяешь — заслуживает клиент или нет?
— Лучше спроси: кто и как меня об этом проинформирует, — невесело усмехнулся Анатолий. — Сначала меня не понимали, когда я спрашивал: а что он за человек? Сразу пальцы веером, мол, ты че, в натуре? Ты исполнитель заказа или приговора?
— И ты что отвечал? — Она подняла голову, откинув назад тяжелые волосы и посмотрев на него. — Заказа или приговора?
— Послушай… — Он снова усмехнулся. — Я не Робин Гуд. Понятно, да? Я беру за свою работу деньги. И мне моя работа нравится. Чувствую себя санитаром общества…
— Я хочу спать, — призналась она. — Устала… Как последняя дура — с рейса и прямо к тебе в Полбино. Я посплю, ладно? Ты не придушишь меня во сне? А впрочем, я мечтаю о такой смерти. Моя мама очень тяжело умирала. У нее был рак горла. И умирала в полном сознании… Уж лучше так, как это делаешь ты со своими клиентами. Зря я это тебе говорю. Еще воспользуешься. Мама умерла, папа ушел еще раньше, ты меня убьешь, потом тебя убьют…
— Хватит, — сказал он. — Я пока живой. Такие, как я, долго не живут, но, если начну об этом задумываться, мне сразу же хана.
— Но меня, Толик, ты уже убил. И потому больше не увидишь.
— Я знаю. Только за это убийство заплачу сам.
Они замолчали, словно прислушиваясь к только что сказанному и услышанному.
— Все это слова, — сказал он наконец. — Страшные, но слова. А я не имею права их произносить или выслушивать. Нельзя, понимаешь? Мне нельзя отвлекаться и расслабляться. Мне нужно выспаться. Иначе это произойдет уже завтра, вернее… — Он взглянул на часы. — Уже сегодня.
Она смотрела на него округлившимися глазами.
— Сегодня?
— Давай спать. — Он лег лицом вниз, закрыл глаза.
— Это нехороший человек? — спросила она.
— Плохой, очень плохой… — Он повернулся к ней лицом, усмехнулся и снова погладил, как маленькую, по волосам. — Мне скоро вставать.
И снова посмотрел на часы. Игнат пока далеко. Он должен выйти на охоту на редактора Анну Прошину, самое время. Возле дома Прошиной он, Анатолий, его и подстережет.
Лесную заимку среди болот, гДе прячутся Игнат с Лехой, Анатолий вычислил, когда разглядывал старую карту-трехверстку здешней местности, отметив на ней точки, где произошли убийства. После гибели журналистки Треневой следы Игната и племянника Треневой, как уверяют в милиции, обрывались возле леса. В отличие от милицейских следователей Анатолий не поленился и нашел в здешней библиотеке эту старую карту, где отмечены охотничьи угодья. Там он увидел и эту заимку, про которую здесь, похоже, все давно забыли.
А где еще он мог прятаться? Судя по расстояниям от мест, где произошли убийства, скорее всего, там. И реакция Игната, когда Анатолий только сказал ему об этом, подтвердила его правоту. Слишком неожиданно это было для него. Игнат ведь даже растерялся… Куда ему теперь деваться? В Полбине его никто не знает, городок слишком мал, чтобы появление незнакомца произошло незамеченным. Кстати, в милицейской ориентировке, с которой Анатолий ознакомился, говорится, что Игнат нездешний, сидел, имел три ходки. В том числе за грабеж и драку с тяжелыми телесными повреждениями. То есть ничто не говорит о нем как о профессиональном убийце — дерзком, умелом, просчитывающем варианты. А ведь это именно так. И переиграть его будет интересно. Поэтому нужно отоспаться, чтобы опередить его… Хотя, не исключено, Игнат уже заподозрил ловушку.
Все-таки надо выспаться… Нужны свежие мозги, это прежде всего. Пара часов у него еще есть, пока Игнат доберется до Заводской, 29.
— Я должен отдохнуть, — сказал он Зине. — Давай поспим пару часов…
— А потом ты уйдешь? — со страхом спросила она, невольно взглянув в окно, за которым снова пошел дождь.
— Ты можешь остаться, — пожал он плечами. — Выспись как следует, а когда будешь уходить, ключ отдашь дежурной.
— Как ты не боишься? — покачала она головой. — Живешь в гостинице, открыто, у всех на виду, под своим именем…
— Рискованно. Но именно поэтому я Пока вне подозрений. Потом поговорим, ладно?
— Но ведь мы уже не увидимся! — вырвалось у нее.
Она снова села, прижала кулачки, в которых была
зажата простыня, под подбородком.
— Похоже на то. Я встану сам, тебя не побеспокою, а ты спи…
Он и в самом деле проснулся ровно через два часа, встал, стараясь ее не разбудить, стал собираться, не включая свет. Пошарил в поисках бронежилета — легкого, не толще свитера, — наконец нашел. Аккуратно открыл и прикрыл дверь, бесшумно вышел из номера.
Зина лежала спиной к двери, зажмурившись, и, как только послышался легкий щелчок замка, открыла глаза.
И сразу же стала лихорадочно одеваться, что-то по-детски пришептывая и подгоняя себя.
Анатолий быстро прошел мимо уснувшей дежурной по этажу — уж она запомнила и подтвердит при случае, что он был с девушкой, и сколько она, дежурная, ни требовала освободить номер от посторонних, вплоть до вызова милиции, он так и не подчинился ее приказу. Алиби должно быть железным.
