звонкий голос фельдшера со «Скорой».
— Здравствуйте еще раз, извините, пожалуйста. — через дырявую стенку хорошо доносились голоса людей от входной двери: — Мне кажется, что я у вас авторучку забыл…
— Проходи, смотри свою ручку.
Кто –то прошел в комнату.
— Все, вот она, нашел. Спасибо вам большое не болейте. — молодой человек двинулся в коридор, но внезапно остановился: — Прошу прощения, а вы что-нибудь слышали про золотой корень?
— Что-то слышал. — Петр Владленович был немногословен.
— А вас не интересует?
— В каком смысле и что интересует?
-Ну мне, абсолютно случайно, друзья с Дальнего Востока прислали немного таблеток. Они делается в закрытом городе Красноярск –девятнадцать, только для…
Судя по шуршанию ткани болоньевой куртки, парень тыкал пальцем вверх, в потолок, а может быть и еще выше:
— Там экстракт женьшеня и выжимка из золотого корня. От двух таблеток вы в течении недели двадцать лет сбросите, с гарантией на пять лет. Вот, смотрите, есть заключение из института космической медицины. Сами понимаете, стоит это совсем не дешево, но результат просто волшебный.
— Сколько за две таблетки?
— Шесть тысяч рублей…
— Ты долбанулся, что ли…Давай, вали отсюда со своими ценами!
— Да подождите вы! Вот смотрите — заключение, пожалуйста почитайте его внимательно. Видите — три академика подписали, с синей печатью. Такое заключение к каждой упаковке идет. Просто я бабушке заказывал, а она не дожила, а мне хотя бы деньги вернуть. В конце концов, я вам расписку напишу, что если через десять дней не наступит кардинального улучшения вашего здоровья, то я деньги вам верну. Просто, я деньги на таблетки занимал, а теперь надо возвращать, а людей с деньгами очень сложно найти.
— Слушай, а с этим делом как будет? — хихикнув, смущенно спросил майор.
— С каким?
— Ну с этим… с женщинами тоже восстанавливается, на двадцать лет?
— Да, восстанавливается…
— Ты, тогда в расписке и насчет этого дела напиши, по-научному, но чтобы понятно было, что, мол, если эта функция не восстановиться, то это тоже гарантийный случай и деньги взад. Пилюли то, с собой у тебя? А то бы я сразу принял и рассчитался…
— Нет, таблетки, к сожалению я с собой на работу не ношу, они очень ценные, а по всякому у нас бывает, сами понимаете. Если вы не против, я бы завтра утром вам их занес. Просто, я сейчас на работе, а при первом приеме таблетки должен присутствовать медик, потому что возможно, аллергические реакции, и индивидуальная непереносимость.
— Что, очень опасно? — сразу заскучал наш доброволец.
— Да нет конечно, я не разу не слышал, чтобы кому-то плохо стало, но раз в инструкции написано, я обязан процесс проконтролировать. И паспорт я с собой захвачу, чтобы расписку написать по форме, как положено.
— Ладно, Пилюльки, давай, подбегай завтра утром. Деньги не вопрос. Во сколько тебя ждать?
— Если вас устроит, то часов в одиннадцать утра я забегу. Вы дома будете?
— Ну а куда я денусь?
— Спасибо вам большое. Я побегу, а то и так задержался, доктор сейчас мне скандал устроит, что машину задерживаю. Всего вам хорошего, не болейте. Дверь хлопнула, мы расслабились и осторожно выглянули из комнаты.
Петр Владленович, присев, прислушивался к звукам в подъезде, прижав ухо к замочной скважине. Наконец он отлип от двери и махнул нам рукой:
— Все, вышел из подъезда. Ну как я?
— Молодец Владленович, просто артист!
— Ну так я ж Метелкин! — смерть от скромности майору никогда не угрожала.
— Ты, только это, Владленович, завтра не того… — я «потупил глазки».
— Чего не того?
— Если у тебя с бабами проблемы, ты не вздумай таблетку этого ухаря завтра проглотить, даже случайно. Проблему не решишь, а вот помереть вполне можешь.
— Да нет у меня никаких проблем! — майор покраснел от злости: — Это я для правдоподобия спросил. И ты, молодой, не щерься мне тут. Я если хочешь знать в постели вас всех сопляков уделаю. У меня между прочим…
— Владленыч, ну я же говорю, что ты артист, даже я повелся. Но теперь т сказал, а понял, что у тебя проблем с бабами нет. Что мы как бабы тут будет обсуждать…
Метелкин подозрительно уставился на меня, но решил эту тему не развивать, а уж я тем более. Петр Владленович был человек взрывной, но отходчивый. Но память имел хорошую. И во время совместных пьянок майор вспоминал старые обиды и начинал, долго и дотошно, выяснять вопрос…
— Ну что, расходимся? — Вдадимиру Николаевичу надоела эта квартира, в которой последние полчаса мы старались практически не дышать: — а завтра с утра, по одному, здесь собираемся.
— Так это, я готов здесь остаться! Надо вечером свет зажечь, а потом выключить, чтобы казалось, что хозяин дома.
— Нет, Владленович, ты с нами сейчас уходишь, а утром мы суда снова придем. — заместитель начальника, которому хозяин квартиры по счету сдал содержимое своей коллекции спиртного из бара, на провокации старого опера не повелся.
— Ну тогда я камеру здесь оставлю, а то ее туда-сюда таскать, никакого здоровья не хватит…— Анатолий обрадованно бросил сматывать провода.
— А вдруг злодей вечером придет, а квартира нежилой выглядит…— майор решил проявить профессиональную твердость, но заместителя начальника УР переубедить было невозможно.
— Владленович, я твои заходы знаю, поэтому нет, не будем мы тебя здесь оставлять. А завтра в восемь утра мы в этой квартире собираемся, раз ты этого пацана так опасаешься. За три часа до встречи вряд ли он станет квартиру эту пасти. Все, разговор окончен, все на выход. Выходим и с интервалом в пять минут.
Утро следующего дня.
Хотя все его ждали с нетерпением, звонок в дверь квартиры богатенького пенсионера раздался неожиданно и резко. Мы, вчерашней компанией, заперли дверь задней комнаты на замок и заняли привычную позицию у стены, оператор Анатолий вскинул видеокамеру и встав на своё место у отверстия, нажал на кнопку записи.
Сегодня фигурант был не настолько вежлив — опоздал на пол часа от оговоренного времени.
— Что опаздываешь? Я уже уходить собирался — утреннее раздраженное брюзжание майора было абсолютно органично: — Корм за лошадью не бегает. — Извините, пожалуйста. — визитёр торопливо стаскивал ботинки в прихожей: — меня на работе задержали…
— Ну, показывай свои чудо— таблетки. —
