Наверняка, услышал, как мы топаем по лестнице. Но то, что он очень быстро узнает, что она живая, это сто процентов.
— А как он узнает?
— Я на сто процентов уверен, что это врач. А мы сейчас хозяйке будем вынуждены вызвать «скорую помощь», потому как я не знаю, какие повреждения он ей нанес. А медработнику выяснить, выезжала «скорая» на труп или к живому человеку ничего не стоит. И поэтому, Матрена Васильевна, вы ни под каким предлогом не должны соглашаться ехать в больницу. Охрану там вам я организовать не смогу, а добить вас в стенах медицинского учреждения врачу или даже медбрату — легче легкого.
Так что, давайте, договаривайтесь на завтра, какой условный стук будет или пароль, чтобы Матрена Васильевна никому другому дверь не открыла. И аккуратнее пожалуйста, а то я как-то за вас всех начинаю волноваться.
— А ты не хихикай — я «приморозил» взглядом хихикающего Кадета, что отличался от Студента только цветом волос: — Давай тебя сейчас в кладовой закроем, а потом все вместе посмеемся, я не уверен, что ты сам выберешься. Все, давайте валите отсюда, а я буду «скорую» и опергруппу вызывать. И запомните, вас здесь никогда не было.
Когда дверь за моими «младшими братьями» захлопнулась, я через «ноль два» вызвал врачей и ментов и приступил к запугиванию старой партизанки.
— Баба Мотя, всем будешь рассказывать следующую историю — ты очень хотела омолодиться, к тебе подошел доктор и все как было. Но только деньги эти были твоими сбережениями, я тебе ничего не давал и вообще, оказался у тебя в квартире случайно, делал обход подъезда и прибежал на шум из твоей квартиры. Все поняла? И пожалуйста, не тешь себя надеждой деньги эти прикарманить, я с тебя все равно все стрясу, каждую копеечку. Кстати, возьми, перепиши номера купюр из этого акта на какую ни будь бумажку. Следователю скажешь, что переписывать номера на деньгах — твоя чудинка. Все поняла? Ну давай, ложись на диванчик, будем ждать врачей.
— Ты мне вчера жулика по таблеткам обещал поймать? — хмуро встретил меня следующим утром начальник уголовного розыска.
— Не получилось. Ушел гад. То ли через крышу, то ли в какую-то квартиру заскочил.
— В квартире спрятаться никак не получилось?
— Так я не успел. Злодей бабушке сказал, что сегодня утром к ней зайдет, а сам через два часа после звонка пришел, я к ней на всякий случай пошел, но не успел. Но хоть хорошо, что он меня услышал и потерпевшую умертвить не успел. Ее сегодня Кадет со Студентом в УВД на фоторобот повезли, а потом по медицинским учреждениям поедут, в отделах кадров фотографии из личных дел смотреть, может быть кого-то и опознает.
— Не пробовал телефон с определителем потерпевшей подключить?
— нет товарищ майор, не пробовал. А что, у нас в отделе можно телефон с определителем номера получить?
— Ты что насчет диспансеризации решил? — начальник Ура резко сменил тему разговора, наверное, не выдают в нашем отделе телефонных аппаратов с определителем номера: — Я насчет взыскания тебе не шутил.
— А я звонил в нашу поликлинику, мне сказали, что я могу не проходить в этом году диспансеризацию, так как я шесть месяцев назад медкомиссию на офицерскую должность проходил.
— Понятно. — Мне показалось, что шеф немножко расстроился, что потерял возможность меня вздрючить.
Вечером того же дня, Кадет и Студент, проводившие Матрену Васильевну до квартиры, нетерпеливо подпрыгивая, докладывали о проделанной работе:
— Ну в этих отделах кадров и бардак. Вместо фотографий четыре на шесть в половине личных дел лежат какие-то маленькие, типа два на три, у кого-то еще со школы. Штук десять дел найдено, где фотографий вообще нет. Мы таких выписали, и кадровики обещали за неделю все огрехи исправить, чтобы мы повторно могли приехать и посмотреть.
— Хорошо. Что завтра планируете?
— У нас еще три больницы осталось, и станция «скорой помощи». Это на этом берегу.
— Понятно. Давайте, завтра добивайте этот берег, потом решим, стоит на тот ехать или нет. И еще одно, важное — вы с завтрашнего дня становитесь тимуровцами. Бабе Моте выходить никуда нельзя, а то боюсь, мы ее не увидим. Скорее всего злодей в курсе, что она жива осталась. Поэтом она будет сидеть дома, а вы будете каждый день приносить ей продукты, лекарства, если надо, если надо. Только на ее средства, мы ее содержать не будем. И в долг ей ничего не покупайте, только по предоплате, а то она человек такой, долги не возвращает. И узнайте, по каким числам ей пенсию почтальон приносит, чтобы вместо пенсии кто-то недобрый не пришел, что бы в это время кто-то из вас с ней был. Короче, до тех пор, пока жулика не поймаем, охрана бабки на вас.
Я смотрел на карточку фоторобота, составленного со слов гражданки Огородниковой. Как и в большинстве случаев, фантазия потерпевшей била ключом — в анфас и профиль это были разные люди, элементы лица у этих рож не совпадали. Почему на этот момент не обращают внимание техники, что лепят эти черно-белые портреты, оставалось для меня загадкой. По этой мазне мы доктора — душегуба никогда не поймаем.
Как всегда, не вовремя, затрещал телефон.
— Громов.
— Здравствуйте, товарищ Громов. Вас из Комитета государственной безопасности беспокоят. Нам бы с вами встретится в ближайшее время.
— Куда подойти? — на территории нашего района было три хитрых конторы, две с, явно, «левыми» вывесками, а одна вообще без таблички на входе. В какой из них сидит наш куратор от «старших братьев» — слухи ходили разные, точных данных не было.
— Давайте в Центральном парке встретимся, у эстрады. Сегодня, в три часа дня, вам удобно будет?
— Ну если руководство отпустит, то конечно…
— Товарищ Громов, а давайте без доклада руководству встретимся, это, поверьте, в ваших интересах.
— Хорошо, договорились.
Глава десятая. Круги во тьме
— Шеф, я не знаю, что делать! Отдел кадров «скорой помощи» плечиками пожимает, говорят врачи фотографии не несут, и они их никак заставить не могут — Кадет виновато отводил глаза. Понятно, хочешь сделать хорошо -сделай всё сам.
— Я тебя услышал. Тогда записывайте задание на сегодня и отзвонитесь Матрене Васильевне, что я за ней сейчас заеду и мы поедем в отдел кадров станции «Скорой помощи».
Получив по
