это — теща. Стенографистка на пенсии.
А н н а К и р и л л о в н а. Анна Кирилловна.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Что же мы стоим? Проходите, Виктор Антонович.
У с п е н с к и й. Извините, одну минуточку. Мужской разговор. (Отводит Николая Михайловича в сторону.) Слушай, а кого поздравлять-то?
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Тещу. Шестьдесят стукнуло.
У с п е н с к и й. Хоть бы предупредил. Я думал — у тебя что-то.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Какая разница, был бы повод собраться.
У с п е н с к и й. Большая. Я в подарок электробритву купил. (Проходит в столовую.) Анна Кирилловна, ради бога, простите, что не поздравил! Это все Коля: великий путаник, он и в школе такой был… В общем, с подарком неувязка. Предназначался для мужчины. Электробритва.
А н н а К и р и л л о в н а. Ничего, я привыкла к неожиданным подаркам. В прошлом году Николай преподнес мне настольную зажигалку. Хотя я в жизни не курила. Прошу к столу.
У с п е н с к и й. А что, больше никого не будет? Ты, вроде, хотел всех наших собрать…
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч (подтягивая галстук). Хотел… но, понимаешь…
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Коля всех обзвонил, но такое неудачное время! Кто в отпуске, кто в командировке, а главное — у всех дети, и все куда-то поступают.
У с п е н с к и й (вздрогнув). Да, Николай, когда-то мы десятый кончали, теперь уже они. Как лето — хоть-из города беги! Запрягли в приемную комиссию в институте — третий год подряд.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Простите, в каком институте?
У с п е н с к и й. В финансово-экономическом.
А н н а К и р и л л о в н а. Три и семь десятых на место.
У с п е н с к и й. На сегодня уже четыре.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Какая все же у нас тяга к знаниям!
У с п е н с к и й. Вот-вот, и в газетах пишут: «Какая тяга, какой рост!» А что такое четыре человека на место? Это один попал, а трое — мимо. Три искалеченных судьбы! Раз его на вуз нацелили, он уже не отступится. Год где-нибудь прокантуется, на завод пойдет. А что он на заводе без специальности? Разнорабочий — то подай, то принеси. А на будущий год уже пять человек конкурс, опять за бортом. Проблема, да еще какая!.. Да что это я все о своей работе? Ты-то, Николай, как?
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. В проектном институте, инженером.
У с п е н с к и й. Да-да, мне Вовка Мальцев рассказывал. Был я у него как-то: подпись ему понадобилась авторитетная, кандидата наук. Конфликт какой-то с заказчиком.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Так вы, значит, кандидат?
У с п е н с к и й. Подумаешь! В нашем классе доктор уже есть.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Кто?
У с п е н с к и й. Юрка Кузьмин. Помнишь, в сочинении написал: «Бедная Лиза рвала цветы и ими кормила свою мать»?
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Да нет, это не он. Это Марков написал.
У с п е н с к и й. Какой Марков?
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Петька. Директор завода. (Берет с телевизора альбом, показывает Успенскому фотографию.) Вот он, в очках, рядом с физичкой.
У с п е н с к и й. Это не физичка, это англичанка.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Товарищи, товарищи, потом разберетесь! Коля, скажи тост!
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Верно! За наших ребят! За всех, кто учился в десятом «А»!
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Зачем же за всех? За Виктора Антоновича! За его успехи.
У с п е н с к и й. Нет-нет, первый тост — за виновницу! Дорогая Анна Кирилловна! Я математик, мне ближе язык цифр. А посему — что такое шестьдесят? Шестьдесят — это всего лишь два раза по тридцать. За ваши тридцать!
Все чокаются, пьют.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. А Коля все время о вас вспоминает. Правда, мама? Куда ты?
А н н а К и р и л л о в н а. Кофе поставлю. (Уходит на кухню.)
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Просто все уши прожужжал. Так дружили, так дружили… Ну, как Огарев и Герцен.
У с п е н с к и й. Ну, не совсем так. У нас всякое бывало. Дрались даже.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Знаю, знаю… Из-за девчонки какой-то. (Показывает на фотографию.) Из-за этой, кажется?
У с п е н с к и й. Да-да.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Было бы из-за кого!
У с п е н с к и й. Вы правы. Но теперь уже поздно — жена.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Правда?
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Боже, а я-то…
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Чего ж ты ее с собой не взял?
У с п е н с к и й. На Алтае она, в экспедиции. Геолог. Каждое лето нас сыном бросает.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Значит, сын у тебя?
У с п е н с к и й. Ага. Витька. Ты по телефону с ним говорил.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Красивый, наверно, мальчик?
У с п е н с к и й. Да вроде бы не в кого.
Л ю д м и л а П е т р о в н а (показывает на фотографию). Ну как же — в маму! И умница, наверное? Тоже есть в кого… И тоже, наверно, будет кандидатом.
У с п е н с к и й. Уже кандидат. В сборную Ленинграда по футболу.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Постой-постой! Витька Успенский? Из дубля «Зенита»?
У с п е н с к и й. Он самый.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Со «Спартаком» в основном составе играл?
У с п е н с к и й. Играл.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Ну и мазила твой Витька! Видел я его по телевизору! Это ж надо — с двух метров в пустые ворота…
У с п е н с к и й (страстно). Это по телевизору — с двух метров! А я за воротами сидел! Защитник его по ногам ударил! Штрафной надо было давать!
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Правильно. Оштрафовать его надо было! Хулиган какой! Мальчика по ногам!
Мужчины смеются.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Ладно, давай за наших детей! (Пьет.)
У с п е н с к и й. Да, Коля, а у тебя-то кто? Сын? Дочь?
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Сын. Сережа.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Школу в этом году кончил.
У с п е н с к и й (вздохнув). Значит, поступает? Куда?
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Понимаешь, Витя, наш Сережа…
Л ю д м и л а П е т р о в н а (перебивая его). Наш Сережа очень сложная натура. У всех родители куда-то звонят, бегают, знакомых ищут, а наш сказал: «Не смейте! Я сам знаю, куда мне надо!» А куда — не говорит. Так и не знаем, кем он будет… Правда, Николай?
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Это правда.
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Виктор Антонович, а что, если вы, как педагог, с ним побеседуете? Может, с вами он поделится? (Кричит.) Сережа, Сергей! Иди сюда!
Из кабинета выходит С е р г е й, на ходу читая учебник.
Сереженька, познакомься, это — папин большой друг.
С е р г е й. Здравствуйте.
У с п е н с к и й. Что это ты зубришь?
С е р г е й. Математику.
У с п е н с к и й. Вот вам и ответ. В технический решил?
С е р г е й. Не совсем.
У с п е н с к и й. Тогда в университет, наверное? На самое модное отделение — математической лингвистики?
С е р г е й. Нет.
У с п е н с к и й. Так куда же?
С е р г е й. В финансово-экономический.
У с п е н с к и й. Интересно… И давно ты это решил?
С е р г е й. В третьем классе.
У с п е н с к и й. Смотри-ка! Мы в третьем классе решали, где на мороженое достать, а он… Молодец!
Л ю д м и л а П е т р о в н а. Это у него с детства. Ребята в кино бегут, на каток, а он все дома — на счетах, на счетах.
У с п е н с к и й. И какой же ты факультет выбрал?
С е р г е й. Это я сейчас решаю. Извините, мне заниматься надо. (Уходит в кабинет.)
У с п е н с к и й. Ну, Николай, поздравляю! Повезло тебе с сыном.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч (затягивает галстук). Да, очень.
У с п е н с к и й. А вот что с моим Витькой делать — не знаю! В прошлом году в холодильный поступил, но чую — не греют его эти холодильники. Весь в футболе.
Н и к о л а й М и х а й л о в и ч. Остепенится еще. Кандидатом, как ты, станет.
У с п е н с к и й. Кандидатов у нас и так хватает. А вот футболистов хороших нет. Может, Витьке лучше в
