— Ясно… — ответил я — Ясно…
Чужой город был… знаком и незнаком, понятен и странен… Но одно сразу становилось ясно — этот город строили те, кто позднее производил летающие кресты и гусеничные вездеходы. Эти грубые или даже примитивные формы, никакого стремления в высоту, четкие углы, толстые надежные стены… Все это собрание квадратных и прямоугольных блоков, что именовалось городом, было создано для спокойной и надежной защищенной от всех превратностей судьбы городом. Заставь меня наречь это место за три секунды и первое что пришло бы в мой мозг — Бункер. Да… Бункер. Даже самое основание под городом — мощная скалистая плита — говорила о том, что крепкий город построен на крепчайшем фундаменте.
— Эта цивилизация веками ждала под гнетом ожидания… — тихо промолвил Панасий, правильной поняв задумчивое удивление на моем лице — Они знали, что однажды ОНО грядет…
— Столп — плотнее закутываясь в шкуру, кивнул я — Они знали, что однажды чудовищное создание опять явится из космоса и принесет с собой новые планетарные катаклизмы. Принесет с собой смерть. Получается, они подчинили всю свою жизни подготовке к грядущей угрозе… и ведь справились…
— Ты знаешь очень многое. Думаешь, они справились? Что с их планетой? Оглянись…
— Не верю, что такое — я обвел глазами лед и снег вокруг — На всей планете… не верю… Мы все обитаем, существуем на лишь небольшом куске промороженной земли, что украшена Столпом по центру. А раз здесь город… то можно предположить, что удар по будущему Столпу нанесли в тот момент, когда это стало возможно, либо же остановили его там, где причиненный ущерб будет минимальным…
— Небольшой город — это минимальный ущерб?
— Если его успели эвакуировать — то более чем минимальный. Что тут из потерянного? Железобетонные коробки? Это ерунда для процветающей технократии…
— Вот это предположение…
— Про эвакуацию? Это логичный вывод. Любой правитель уведет из-под удара мирное население. При их возможностях этой займет считанные часы.
— Технократия — вот слово удивившее меня.
— Технократия с военным уклоном — кивнул я — Но это лишь моя догадка. Никаких фактов для подтверждения не имею. В любом случае — подобная погодная ледяная аномалия не может простираться на всю планету. Хотя, несомненное, подобное образование хоть как-то но повлияло на климат ближайших областей.
— Хочешь сказать, что где-то там, за валом из разрушенных упавших за многие годы крестов, за снежными вьюгами и буранами, находится… обычная мирная теплая местность? Светит солнце, бегают дети, взрослые лениво растянулись на зеленой травке и, наслаждаясь приятной погодой, изредка поглядывают на видимую отовсюду махину Столпа, что тянет к себе облака?
— Да — убежденно кивнул я — Не спорю, что область обледенения должна медленно распространяться. Эта аномалия должна тянуть влагу со всей округи, а таяния почти нет… хотя я далеко не ученый. Но льды и снега расширяются. Вместе с этим расширяется ареал снежных червей и медведей… Но это лишь догадки граничащие с фантастикой, мечтаниям и бредом.
— Фантастика, мечты и бред — разве не это главный двигатель прогресса и способ познания мира через предсказание?
— Я — не писатель. Я практик — качнул я головой — И с детства стараюсь задавить в себе ту самую пресловутую творческую жилку, что побуждает думать о слишком далеком будущем или о давно ушедшем прошлом, но не как о вот-вот грядущем.
— Жестко сказано… Но зачем думать о ушедшем прошлом?
— Вот и я не знаю. Но немало из моих прошлых друзей признавались мне, что порой часами мечтают о том, как однажды вернуться в давно законченную школу, снова попадут в свою обиженную шкуру главного слабака класса и вот тогда, вооруженные знаниями и смелостью из будущего, жестоко накажут всех своих обидчиков… Если это творческая пульсирующая жилка — мне такого не надо. Я гляжу на несколько шагов вперед. Редко — на десять вперед. Может в том, чтобы жизнь всей цивилизации была подчинена одному общему страху, одной общей угрозе… и есть что-то хорошее. Они добились многого. Чего стоят только из невероятные технологии, что черпают свою энергию прямо из наших тел!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так мечтать — это плохо?
— Нет. Главное уметь мечтать правильно. Взять вот их — я опять указал глазами на мертвый город — У них была мечта. Большая мечта. И они добились ее исполнения. Никто во всей вселенной не скажет, что они не умеют мечтать по-крупному и добиваться исполнения своих желаний. Но для этого им пришлось многое поменять в своих жизнях…
— Века под гнетом ожидания неизбежного — медленно повторил Панасий свою недавнюю и явно любимую им фразу.
— И поэтому сменилось их мировоззрение? Их предпочтения? Мы земляне практичны и мечтательны одновременно. Дикая смесь того и другого в неравной и постоянно меняющейся пропорции. Мы строим дешевое муниципальной жилье похожее на картонные коробки, а рядом возводим уходящие в небеса иглы ультрасовременных небоскребов. А вот они — совсем другие.
— Мировоззрение ли, Охотник? Больше денег — выше дома? Или хотя бы больше комнат и богатого убранства? Может так?
— Хм — усмехнулся я и с благодарностью кивнул, когда мне молчаливым жестом указали на термос с жидким, но таким горячим кофе — Мы любим деньги. И любим материальные блага. Но мы умеем и мечтать — мечтать правильно.
— А ты практик?
— Ага.
— Но пусть небольшая мечта у тебя все же есть?
— Одна только что появилась — ответил я, глядя на застывший замерзшим флажком бурый лоскуток над торчащей обледенелой ногой — Хочу подробностей.
— О чем?
— Ваши экспедиции. Для чего? Как часто? Что удалось узнать?
— Что ж… — Панасий вздохнул, пытаясь подобрать правильные слова, но не нашел нужных и закрыл рот.
— Ничего! — с нескрываемой язвительностью буркнул наш водитель, повернув свое кресло. Неспешно достав из наружного кармана исцарапанный портсигар, он бережно выудил оттуда длинный окурок, чиркнул спичкой и, пыхнув пару раз, повторил с еще большей насмешливостью — Ничего! Убили троих, устроили клоунаду с криками «режь-не режь»… В результате все же обрезали. Двое рухнули с высоты и разбились. Третий остался там — тлеющий огонек сигареты указал наверх — После этого верховное правление бункера вынесло чертово настоятельное пожелание мудрых. И на этом все экспедиции закончились. А всего их было три. Первая поднялась на десять метров. Вторая на двадцать. Третья… ну ты сам видишь… я был в каждой. И только в третьей не лез первым.
— Вот как… Гордиян Трофимович… а что такое «настоятельное пожелание мудрых»?
Кашлянув, Панасий торопливо заговорил:
— То и есть — настоятельное пожелание мудрых и опытных луковианцев. Всего их четверо.
— И ты один из них — буркнул Гордиян.
— Луковианцев? — уточнил я.
— Э-э… нет-нет. К примеру, и уважаемый Гордиян однажды может быть однажды избран в ежегодных выборах. Мы не особо любим власть и великую ответственность, Охотник. Там во власти… неуютно и неспокойно. Пропадают сон и аппетит, исчезает свободное личное время, зато обостряются все старые болячки, а за ними появляются новые…
— Наставление — хрипло рассмеялся Гордиян — Говори прямо — приказ! Это приказ четверки главных! И ты был первым, кто высказался за запрет! А так… все сказанное — чистая правда, Охотник. Любой может претендовать на выбор в правление. Но кому это надо? Ради чего? Слушать стариковское ворчание? Да этим я и перед зеркалом у себя в комнатенке могу заняться…
— Ясно…
— И ты тоже много из себя не строй! Пусть молодой, пусть деловитый, пусть свое урвать умеешь и других стараешься не обидеть… но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но?
— Но бессмертным тебя это не сделает! Не вздумай вообразить себя главным доброхотом или там спасителем с семью жизнями в запасе!
— И не собирался — ответил я, не скрывая удивления от этого внезапного словесного взрыва.
— Тем лучше! И не серчай на мое стариковское бухтение. Просто повидал я и там дома, и в крестах, и здесь уже в снегах похожих на тебя людей. Все кончили одинаково — гибель! А почему? Потому что слишком далеко отползли от теплой серой массы. Учти!
